Политолог Галиев высказался об идее запретить СМИ указывать национальность преступников

Уже которую неделю медиапространство наводнено сообщениями о межэтнических конфликтах в России. Осеннее обострение, усугублённое пандемией и экономическим кризисом? Информационная кампания? Провал миграционной и национальной политики правительства? Цивилизационная несовместимость коренного населения с мигрантами? Или, может быть, всё вместе? Отвечает политолог Сергей ГАЛИЕВ – научный сотрудник Российского института стратегических исследований.

– По данным МВД, в России сейчас около семи миллионов иностранных граждан. Секретарь Совбеза РФ Н. Патрушев заявил, что масштабный приток мигрантов несёт серьёзные риски роста преступности, межэтнических и межрелигиозных конфликтов, массовых беспорядков. Глава Следственного комитета А. Бастрыкин отметил учащение противоправных действий, совершаемых иностранцами, и призвал к ужесточению миграционного контроля. Мэр Москвы С. Собянин поручил нанимать на стройки граждан России в ходе реновации жилья. На фоне всех этих заявлений возникает вопрос: акцентируя внимание на межэтнических конфликтах, СМИ проводят кампанию?

– Во-первых, число конфликтов действительно возросло. Мы располагаем статистикой МВД за прошлый год: в 2020‑м стало на 6% больше преступлений, совершаемых мигрантами, и на 18% больше преступлений, совершаемых против мигрантов. Причём, согласно оценкам, самих мигрантов из-за пандемии стало вдвое меньше. Растёт межэтническая напряжённость, и виной тому прежде всего ухудшение экономической ситуации. Гастарбайтеры страдают первыми, поскольку от них работодателю избавиться проще всего (кстати, в упомянутый 18%‑ный рост преступлений против иностранцев включены не только столкновения на улице, но и обманы со стороны работодателя). Если же говорить не о росте преступности, а о картине в целом, то преступлений, совершаемых мигрантами, всё же больше, чем преступлений против мигрантов. И вообще они среднестатистически совершают преступления чаще россиян – приблизительно в три раза.

Во-вторых, тема межэтнической напряжённости попросту назрела. Назрела политически, назрела общественно – отсюда и её широкое обсуждение. Вопрос миграционного регулирования с каждым годом всё острее. Россия занимает пятое место в мире по численности принимаемых мигрантов, и при этом, увы, наша миграционная политика только формируется. В этом отношении мы сильно отстаём от мировых лидеров. Рычаги регулирования не созданы, необходимое законодательство отсутствует. Кроме патентной системы и квотирования, у нас ничего нет.

– А что дают патенты и квотирование?

– Скорее, должны бы давать. По идее приобретение патента необходимо мигранту для устройства на работу, и если повышаешь стоимость патента в экономически привлекательном регионе (в Москве, в Санкт-Петербурге), то миграционные потоки должны бы частично перетечь в другие регионы РФ. Однако на практике это не работает, разгрузить Москву и Санкт-Петербург не удаётся. Проблема в том, что лишь 30% (в редкое время 40%) мигрантов приобретают патенты, а остальные обходятся без этого – и непонятно, чем они здесь занимаются. Понятно, что работают, но где? По большей части в «серой» зоне либо вовсе в нелегальном поле.

Квотирование тоже не работает: как бы настойчиво мы ни заявляли количество мигрантов, которое может принять тот или иной регион РФ, это ни на что не влияет. Здесь Россия не уникальна, внутреннее квотирование бесполезно везде. Ограничить передвижение мигрантов на единой территории, не имеющей внутренних границ, практически невозможно. Они всё равно будут скапливаться там, где им больше платят. Если где-то смягчаешь условия для мигрантов, тогда они частично могут туда перебраться, а простой запрет неэффективен. Повторяю, всюду неэффективен.

– Вопрос о потребности России в иностранной рабочей силе – предмет политических спекуляций. Одни, представляя интересы крупного бизнеса, завышают эту потребность, чтобы бизнес нанимал мигрантов и тем самым экономил на зарплате. Другие утверждают, что потребность России в мигрантах невысока либо вовсе отсутствует, и тем самым набирают политические очки. Существуют ли исследования, научная база, на которую могло бы опереться государство в принятии решений о нужности или ненужности мигрантов для российской экономики?

– Научная база скудна. Исследования есть, но они недостаточно обширны и потому не совсем репрезентативны. Мы не в силах исследовать, например, всю строительную отрасль в России, это слишком гигантская задача. Что касается статистических органов, то я не могу получить от них соответствующую информацию, хотя было бы интересно добиться этого. Сейчас невозможно с достаточной точностью ответить даже на вопрос о том, сколько мигрантов в стране. Причём современные методы позволяют это сделать. Я говорю о факторах, оставляющих цифровой след, – о телефонных звонках, денежных переводах. Но таких масштабных исследований в России ещё не было.

Сложилась парадоксальная ситуация: у нас довольно высокий уровень безработицы – 8% в среднем по стране – и при этом острейший дефицит кадров во многих отраслях. Как так? А дело в том, что занижается оплата труда. Работодатель, как вы заметили, предпочитает иметь дело с мигрантами.

– Он не может платить зарплату, которая бы привлекла коренное население? Или попросту не хочет?

– В некоторых случаях не может, в некоторых не хочет. Возьмём ретейл (розничную торговлю. – Прим. «АН»). Если в магазин нанимают только славян, коренное население, то в магазине часто не хватает сотрудников – работает единственная касса, скапливается очередь, не выкладывается своевременно товар. С другой стороны, в стране есть известная торговая сеть, которая нанимает на работу только граждан РФ и даже указывает это в объявлениях для соискателей, и в то же время она является конкурентоспособной. Просто потому, что сумела грамотно выстроить систему продаж. А другие торговые сети в своё время решили воспользоваться дешёвой – иностранной – рабочей силой, и она их развратила. Теперь им трудно перестроиться, потому что придётся менять всю систему поставок, логистики, производства.

Или взять строительство. В себестоимости продукта расходы на оплату труда здесь гораздо ниже, чем в ретейле, но, несмотря на это, как известно, на стройках трудятся сплошь мигранты. Учитывая, что наша строительная отрасль сильно монополизирована (это особенно касается строительства многоквартирных домов, где больше всего денег) и разделена между несколькими олигополиями, а законодательство целиком выстроено под неё, – действительно непонятно, что мешает застройщикам набрать рабочих из коренного населения и платить им достойную зарплату.

– Межэтнические конфликты происходят не только между иностранцами и россиянами, но также между россиянами и другими россиянами. Если в отношении иностранцев мы можем ставить вопрос, нужны ли они нам, то в отношении сограждан, коренных народов России – не можем и не должны. Некоторые люди, в частности из казачества, любят вспоминать дореволюционные времена, когда перемещение горцев по стране было ограничено законом, подобно перемещению евреев. Сейчас это звучит дико.

– Важно понимать природу конфликтов. Она заключается в разности культур. В крупные города приезжают люди, не имеющие опыта проживания в них. Уровень правосознания у такого человека низкий, потому что он привык к неписаным правилам в сельской местности либо в определённом тейпе (единица организации нахских народов – чеченцев и ингушей. – Прим. «АН»). В большом городе, куда он приехал, нет тех неписаных правил, а подчиняться писаным правилам он не привык – никогда не жил в правовом обществе. В течение адаптационного периода, который длится обычно около 10 лет, этот человек находится в подвешенном состоянии и является раздражающим фактором. Ему трудно оставаться в рамках закона. Можно ли это скорректировать? Можно, если заниматься интеграцией. Но как? Вопрос открытый.

– Хотите сказать, чем больше культурная и цивилизационная дистанция, тем труднее людям сосуществовать?

– Да, и дело скорее в цивилизационной дистанции, чем в культурной. Взгляните на США: в эту страну на протяжении веков в огромном количестве приезжали мигранты и прекрасно адаптировались, но то были в основном мигранты из Европы. А вот афроамериканскую проблему общество решить не может, воз и ныне там. Всё потому, что существует невероятно огромная дистанция между людьми городской культуры и людьми, которые происходят из племенной культуры. Эта разница практически непреодолима по сей день.

Кстати, обратите внимание. В России среди мигрантов преступления чаще всего совершают граждане Узбекистана (47%), на втором месте – граждане Таджикистана (15%), а граждане Украины совершают лишь 6% преступлений, хотя составляют до четверти всех мигрантов. Причина понятна: выходцы из Украины имеют опыт проживания в крупных городах и развитое правосознание, а также близки нам в культурном и языковом плане. Увы, Россия вообще не фильтрует миграционные потоки – ни в зависимости от происхождения, ни в зависимости от квалификации, ни в зависимости от пола.

– А при чём здесь пол?

– Из-за того, что к нам едет столько молодых мужчин, совершается множество преступлений на сексуальной почве. Они составляют 7, 9% от общего количества преступлений, совершаемых мигрантами (разбои, грабежи и кражи – 46%, оборот наркотических веществ – 27, 3%). Если бы мы ужесточили условия для въезда мужчин, оставив прежними условия для въезда женщин, мы бы выровняли гендерный дисбаланс и предотвратили бы часть этих преступлений.

– Задам вопрос о политкорректности. Пользуетесь ли вы термином «этническая преступность»?

– Конечно. Вполне себе научный термин. Этническая преступность формируется в особых условиях, отличных от условий, в которых формируется преступность коренного населения. Разумеется, этничность ни в коем случае не обязывает человека к нарушению закона, и в то же время она может послужить лишним фактором для вовлечения человека в преступную деятельность. Зависит ли от этничности круг знакомств? Часто зависит. Мы прекрасно знаем, что наркотрафик идёт к нам через страны Центральной Азии – соответственно, с большей вероятностью в эту деятельность включится среднеазиат, чем выходец из Украины или Белоруссии.

– Наконец, самый щекотливый момент. Поддерживаете ли вы предложение думского единоросса Султана Хамзаева запретить журналистам упоминать национальное происхождение преступников?

– Сложный вопрос. Пожалуй, нет, не поддерживаю. Да, СМИ часто раздувают скандалы, однако эти скандалы обычно связаны с тем, что правоохранительные органы неэффективно работают на местах. Честное освещение событий необходимо для модернизации всей правоохранительной системы.