Смерш. Сцена встречи

Теперь часто сетуют: смерш-смерш, такие-сякие… Вот, например, что произошло однажды летом  сорок четвертого, когда наша  воинская часть стояла близ небольшого прибалтийского городка, где лесные массивы начинались что называется за околицей…                                                                                                                     
                                                                 
                                                                     
Ночной извозчик.                         
               
«Повадилcя однажды к нам из-за линии фронта самолет-шпион Цеппелина  чуть ли ни каждую ночь забрасывать  диверсантов. В такие минуты, заслышав гул незваного гостя, мы кидались к своей видавшей виды «полуторке» и неслись на ней в чащу. А пока добирались по густым зарослям к месту выброса парашютистов, тех уже и след простывал. Так называемые лесные братья выводили их в безопасные места одними известными им тропами…

Какие только ловушки ни расставлял начальник нашего управления СМЕРШ Железняков «птенцам» Шелленберга, какие только «секреты» ни устраивал «обитателям» леса - а уж поверьте мне на слово, голова у полковника Железнякова очень даже работала на этот счет - однако наступала ночь, и снова - гул в небе… А со штаба фронта – депеша за депешой, депеша- за депешой неслись требования немедленно принять меры «по недопущению проникновения в наш тыл вражеских диверсантов», и периодически отправлялись проверяющие, с тем, чтобы уже по итогам проверки строго спросить с «виновных».

Но Железняков духом не падал, и каждый раз придумывал что-то новое, способное хоть как-то усложнить черную работу лазутчикам. Иногда это  срабатывало, иногда – не очень. А однажды  так сработало, что...   

В общем, вызывает он как-то накануне меня к себе в кабинет и говорит:   

- Нужен боец для самодеятельного концерта в штабе фронта с интересным художественным номером. К ним скоро англо-американская делегация прибывает - обговаривать детали открытия второго фронта, вот штабные и собирают  таланты со всех близлежащих  подразделений  для культурной программы этого мероприятия.

- Нет в моем оперативном отделении, - прямо отвечаю, - солистов балета. - Только проверенные в боевых операциях спецагенты.

Однако Железнякову на это мое довольно самоуверенное оправдание собственной прижимистости ответных слов, как говорится, было не занимать.                                     

- Настоящий агент, старлей, - это и швец, и жнец и на дуде игрец, - помахал он мне указательным пальцем.

«Опа!.. - неожиданно осенило меня. - А пускай плотник Обухов и отправляется к ним, - ему все равно в нашем отделении особо-то уже и делать нечего».

- Хотя есть один парень рукастый, - уже вслух отвечаю полковнику. - Его из стройбата прикомандировали к нам блиндажи секретные в лесу устанавливать. – Он и швец, и жнец и на плотницких инструментах большой игрец. Я его все равно собрался обратно в стройбат отправлять, а то уже и в самоволки похаживать стал, Ромео, кхе-кхе…

- Пришли мне его сегодня, - как-то даже поспешно бросил мне начальник управления СМЕРШ.   
 
 
 
ЧП в отделении.
 
В общем, отправился я в свое отделение, а Обухова там уже и нет. И никто не знает, куда подевался, хотя не числился в этот день ни в рабочем наряде, ни на специальном задании... И на спортивной площадке  его не оказалось, где он почти каждый день, едва улучит минутку, до самозабвения метал в дощатую цель всякие столярно-плотницкие принадлежности, причем, кстати, иной раз такие кренделя выписывал с теми же стамесками, даже у меня дух захватывало…  

Помнится, с оперативниками в тот день всю округу вдоль и поперек прочесали, но так и не нашли Обухова. А когда позднее разыскники сообщили мне информацию одного местного жителя о том, что видел, дескать, он похожего бойца на одном хуторе, любезничал на опушке леса с молодой хуторянкой, у меня и появилась мысль, пойти к Железнякову и отозвать кандидатуру Обухова. А то этот артист еще и в штабе фронта выкинет какую-нибудь фортель.

К счастью, пока я раздумывал, Обухов явился ко мне еще до полуночи...  

- Ну и где вас носило, товарищ рядовой, все это время? – строго у него спрашиваю.  

- Уточнял место дислокации нового блиндажа, товарищ старший лейтенант, - бесстыже заявляет мне этот ходок.

- И хуторянка, наверное, помогала? –  эдак ехидненько поддеваю.   

- Уже пронюхали, - невесело пробурчал он. – Значит теперь точно не оставите насовсем в СМЕРШЕ…  

- Ну, ты и мечтатель, Обухов, - удивленно всплеснул я руками. – Да тебя наоборот надо поскорее убирать отсюда, пока не угодил под суд.

- Да вы меня просто не любите, товарищ старший лейтенант, - с обидой в голосе произнес Обухов.

- Сходи, лучше, к начальнику управления СМЕРШ с таким заявлением – может быть, он полюбит… Он тебя сегодня еще днем требовал подослать к нему: собирался отправить в штаб фронта с художественным номером для самодеятельного концерта: у них там важные гости ожидаются. Куда отправит сейчас, даже представить страшно… В общем, давай поскорее – он обычно до полуночи в кабинете задерживается.

- А что сказать, если спросит о причине задержки? – наконец, уже виновато пробормотал Обухов. – Оно ведь и вам тоже влететь может…

- Скажи, что по моему заданию собирал компромат на родного дядю своей крали: сегодня выяснилось, что тот с лесной бандой  якшается… Да не забудь потом доложить мне.

- Есть доложить, - козырнул Обухов.

Когда он вернулся, я первым делом поинтересовался:

- Ну, как полковник?

- Полюбил, - как-то странно заулыбался Обухов. – Завтра  подбросит аж до самого штаба фронта на своей «Эмке».

- Ничего не спрашивал обо мне?..

- Сказал, что потом сам вызовет.


 
«Железные аргументы».   
 
Вызвал меня Железняков к себе уже только дней через пять или семь после отъезда Обухова из части, и бросил каким-то непонятным казенным тоном:  

- У меня появилась для тебя громкая новость о твоем Обухове, товарищ старший лейтенант.

- Небось, какую-нибудь фортель и на штабной сцене выкинул? - сразу насторожился я.

- Там-то, как раз, с фортелями у него все нормально прошло, - успокоил меня полковник, - а вот по над лесом нашего района – да, выкинул...

- То есть, по над каким еще по над лесом? – не совсем понял я витиеватой командирской мысли.

- А вот по над тем лесом, по над каким чужой самолет захватил – вместе с двумя пилотами и одним пассажиром, - совсем уже запутал меня Железняков.  

- Зачем? –  ахнул в ответ я. - Вы же сами подбросили его до штаба фронта на своей «Эмке».

- Ну, да, вместе с деревянной мишенью и целым набором железных аргументов.

- Что еще за аргументы?.. Стамески, что ли?

- Они самые – для демонстрации мастерства Обухова.

- Нельзя ли подробнее и об этом, Михал Иваныч?

- Ну, ладно-ладно, старлей, давай без лишних подробностей. -  отмахнулся от меня полковник. -  Скажу только, что не было  в штабе никаких англо-американцев, а была операция по захвату самолета-шпиона, который зачастил в наш район…

- Но как Обухову удалось справиться с невыполнимой задачей? – все равно ничего не понял я из этого объяснения.

- И об этом пока тоже нельзя, - сказал как отрезал начальник СМЕРША. – Могу только подчеркнуть, что этот твой плотник очень  вовремя был прикомандирован к твоему отделению из своего доблестного стройбата. И особенно вовремя у него случился роман с племянницей того самого проводника, который давно и плотно с нами сотрудничает. Он же и урегулировал все формальности, якобы с переброской Обухова в Цеппелин по легенде влюбленного перебежчика. А чтобы все выглядело еще более правдоподобно, был решено вместе с Обуховым отправить на задание и племянницу проводника…  Ну, а  когда самолет стал набирать высоту, Обухов чуть привстал со своего места и с двух метров пронзил стамеской датчик маслопровода. Пилоты были настолько ошарашены происходящим, что не оказали ни малейшего сопротивления.   

Обухов сунул одному карту местности этого района и ткнул пальцем в квадрат, в котором располагался секретный аэродром штаба фронта.

«Ферштеен?» – спросил он.  

«Ферштеен», - ответил пилот.

- А концерт состоялся? – спросил я.

- Нет, вместо него была сцена встречи, - с удовлетворением произнес Железняков. –  Но об этом тоже потом.  



Сцена встречи.  

Позднее я все же уговорил Железнякова вспомнить для истории уже и о деталях той фантастической операции.

- И все же задуманное могло легко  и не состояться, -  откровенно признался  он. - Причем буквально из-за одной мелочи… Дело в том, что еще в первых наметках этой  операции, я показал племяннице, в порядке, так сказать, очередности, практически всех лучших агентов нашего управления на главную роль в сцене возможного захвата немецкого летательного аппарата, с одним из которых ей предстояло сыграть роль влюбленной в дезертира советской армии девушку, добровольно отбывающую с ним в Цеппелин. Однако «на смотринах», ни один жених «невесте» почему-то не приглянулся. Первый якобы «неотесанный», второй наоборот чересчур умный, третий – хитрый, да и все остальные тоже «ущербные»… У меня уже и претендентов не оставалось к тому времени, которых можно было бы с уверенностью  выставить перед ней… Да и никак  не мог толком определить причины такой капризности дамы – парни-то  все, как на подбор… Но и приказать – тоже было нельзя.

- Н-да, действительно, - ситуация, - сочувствующе я покачал головой. – Но каким ужом вы все же вывернулись из нее?

- Именно во время того ночного визита Обухова, и после того, как я узнал о его дружбе с этой красавицей, у меня и зародилась идея выставить и его перед комиссией, среди прочих претендентов на главную роль в этой операции, - откровенно поделился со мной козырем Железняков.

- Ну и как проходил этот «концерт»?  - с нетерпением хотелось мне узнать результат этой оперативной задумки.

- Я согласна, - сразу ответила девушка, едва в кабинет вошел Обухов. – С гордой усмешкой бросил в мою сторону полковник СМЕРШ.

- Великолепно! – воскликнул я. – А набор «железных аргументов» для демонстрации мастерства плотника штабистам понадобился?

- Нет, поверили сцене встречи. Сказали, так не сыграл бы и Станиславский…