В России стартует сельскохозяйственная перепись

Правительство снова пересчитает крестьян и земли – в РФ стартует аграрная перепись, третья за последние 30 лет. Когда появятся её результаты, это станет одним из самых увлекательных открытий недавней истории. В прошлый раз, когда пришли полные данные, у многих буквально распахнулись глаза. Реальная картина вышла настолько неожиданной, порой устрашающей, что уже тогда впору было задуматься об открытии по всей стране музеев памяти российского села.

Когда Россия была больше Африки

Первая в истории России сельхозперепись прошла в 1916 г., всего их было только пять. Потому что советская власть не делала ничего подобного после 1920 г., в новой России к переписям села вернулись лишь в 2006 году. Так что каждый раз новая перепись заставала, можно сказать, другую страну, в абсолютно новой аграрной эпохе. Если взглянуть на эти моментальные снимки России, окажется, переломы были настолько масштабные, что голова идёт кругом.

Тут многое стоит сравнить и напомнить. Когда в 1917 г. большевики клялись раздать всю землю крестьянам (на деле закончив тем, что закрепостили их ещё на несколько десятилетий), они заранее изрядно лукавили. Любой, кто в тот момент был знаком с результатами свежей сельхозпереписи, отлично бы понял, насколько несбыточны обещания.

Потому что раздавать было нечего, земля давно и так почти вся была у крестьян. Везде ближе, чем Сибирь и Дальний Восток, плодородные земли давно были поделены сплошняком, ничейного не было ни клочка. В то время сельские общины владели 119 млн десятин (129 млн га) надельной земли. Ещё 27 млн га принадлежало крестьянам лично, это тем, кто жил вне общин. На долю пресловутых дворян и помещиков, за счёт которых новая власть обещала осчастливить народ, в реальности оставалось менее пятой части пахотной земли, лишь 54, 5 млн гектаров. В экономическом плане к 1916 г. помещиков вообще не осталось, к этому времени крестьяне сами засевали почти 90% всей пахотной земли и владели 94% всего поголовья скота.

Так что передел в принципе не мог решить главную земельную проблему того времени. Потому что реальной причиной был мощнейший в истории демографический взрыв. В наши дни сложно представить, но население Российской империи за XIX век выросло втрое. Дальше дело пошло ещё быстрее! Только при последнем царе, Николае II, за 23 года его правления число подданных к 1917 г. увеличилось со 129 до 175 миллионов. Трудно поверить, но в России жило более трети тогдашнего населения всей Европы, всё население Африки в тот момент было только 150 млн, меньше нашего, в США, несмотря на 200 лет иммиграции, не было и 100 миллионов.

При этом Россия была наотрез, абсолютно крестьянская. В городах жило лишь 15% населения империи, всего 25 млн человек. Огромные просторы России населяли 150 млн крестьян. Только в пределах европейской России крестьян было 88 миллионов. Это сословие, будто Эверест над деревьями, численно возвышалось над остальными. По переписям того времени, на каждую тысячу жителей России насчитывалось 840 крестьян, при этом почти все они, 749 из 840, занимались именно сельским хозяйством. Для сравнения: дворян и чиновников на тысячу приходилось 15, военных – 8, священников – 5.

С начала XX века вплоть до революции население России увеличивалось на 3, 8 млн человек. Каждый год! Село было переполнено молодёжью, средний возраст населения в тот момент был 21 год (для сравнения: сейчас 40 лет). У разбухающей армии сельской молодёжи не было ни земли, ни работы. Пар накопился, рванул, раздались февральский, затем октябрьский взрывы. К слову, у недавней «арабской весны» с точки зрения демографии и экономики были ровно те же причины, что у российских событий 1917-го (притом у арабов дело тоже резко свернуло в радикальную сторону).

Последний призрак деревни

Пропустим 100 лет, заглянем в самую свежую сельхозперепись. Где ещё узнаешь подробности, что в наши дни происходит всё с тем же извечным земельным вопросом, как живётся крестьянам. Тут лучше крепко держаться, потому что шок будет мощным.

Самая грандиозная тайна, которую вскрыла перепись, – крестьян в РФ осталось ошеломляюще мало. Пойдём по порядку. Формально четверть населения нашей страны, почти 37 млн человек, по-прежнему живут в сельской местности. Впрочем, у российского села невероятное множество лиц, оно часто очень разное даже в рамках одного региона.

Самая большая доля сельских жителей в Алтайском крае (71%), меньше всего – в Мурманской области, только 7%. По общему числу сельских жителей главный Приволжский округ, где вне городов 8, 2 млн человек, это 22% вообще всех сельских жителей РФ. Для сравнения: в Центральном округе 7 млн, в Южном – шесть. В Центральной России сельского населения осталось менее 18%. Плотность поселений тоже очень разная, скажем, на севере европейской части страны, Урале, Сибири и Дальнем Востоке, по статистике, на 1 тыс. кв. км приходится в среднем только одно-два селения.

Главное, росстатовские 37 млн человек, формальную четверть страны, на деле нельзя приравнять к населению реальной сельской России. Например, множество посёлков окружают крупнейшие города. Только за последние пять лет в РФ исчезло 1, 076 тыс. таких «сельских поселений». Они испарились именно потому, что были поглощены растущими мегаполисами, реальной частью которых были давно.

Настоящая сельская Россия – это скорее те разбросанные по гигантским пространствам 83 тыс. деревень и хуторов, в каждом из которых живёт менее 100 человек. Из них в 36 тыс. осталось 10 человек или меньше. Это самая уязвимая, вымирающая часть села. Наверное, наиболее неприятным открытием прошлой сельхозпереписи стало известие, что посланники Росстата наткнулись на 19, 5 тыс. формально существующих деревень и сёл, в которых на деле не осталось ни одного человека. Таких ни много ни мало в целом по стране примерно каждое восьмое село и деревня. Вдобавок это цифры 2016 г., сейчас число селений-призраков, возможно, перевалило за 22–23 тысячи. В 11 областях, включая Ивановскую, Тверскую, Кировскую, Ярославскую и Вологодскую, мёртвых деревень уже пять лет назад было от 20% до четверти. В Костромской области – более трети, там полностью вымерли 1, 2 тыс. деревень из былых 3, 5 тысячи.

Это только начало открытий, которые переворачивают взгляд на реальность. Самая мощная новость такая: сельская Россия в целом давно не аграрная. Как показала перепись, собственно крестьян, тех, кто зарабатывает именно сельским хозяйством, осталось не более 20% от всего населения деревень и посёлков. Чем занимаются остальные? На селе только 55% людей в трудоспособном возрасте. Безработица выше, чем в городах, даже по официальным данным, в худшие годы подпрыгивала до 14%, в лучшие не опускалась ниже 7–8%. Из работающих 15% заняты в торговле, 7% – в строительстве, 8% – на транспорте, почти 12% – учителя.

Но тех, кто трудится на земле, среди всех 37 млн сельских жителей, по разным оценкам, осталось от 2, 5 млн человек (очень оптимистично) до 1, 3 млн человек (больше похоже на реальные цифры). Эти данные не афишируют, они зарыты в самых глубинах сельскохозяйственного восьмитомника. Чтобы прикрыть реальность, Росстат слепил статистическое чудо. Что ни год, даёт странную цифру, в которой собирает в одну кучу как работников села, так и лесного, охотничьего, рыболовного и рыбоводческого комплексов. Даже эта химера только за три года, с 2017 по 2020 г., у Росстата упала с 5, 07 до 4, 7 млн человек.

Чтобы понять масштаб сокращения крестьянства в России, стоит знать: до 1995 г. число крестьян в РФ ещё упорно держалось на советской планке, почти 11 млн человек. Затем начало сжиматься рывками, будто шли мощнейшие тектонические удары. Количество работников аграрного сектора падало на несколько миллионов каждую пятилетку. Даже цифра 1, 3 млн, учитывая, что она пятилетней давности, выглядит оптимистично, скорее всего, к 2021 г. не осталось и миллиона. Иными словами, за 26 лет крестьян в России стало меньше в 10 раз.

Налог на близость к земле

Вообще аграрная составляющая села сжималась по всем фронтам. Пересчитывать попросту было всё меньше кого. Например, 15 лет назад в России обнаружили 59, 2 тыс. различных сельскохозяйственных организаций. Из них было 27, 8 тыс. крупных и средних. На каждую в тот момент приходилось 6, 93 тыс. га земли. Спустя 10 лет, в 2016 г., таких организаций на селе осталось только 36, 4 тыс., число крупных и средних ужалось до 15 тыс. (почти вдвое меньше). Размер среднего надела тоже упал, до 6 тыс. гектаров.

Как поживали фермеры, которых государство обещало развивать и лелеять? За те же 10 лет между двумя переписями число их хозяйств рухнуло просто катастрофически, с 285 до 174 тысяч. К 2021 г. осталось 144, 9 тыс. фермеров, это минус ещё 29 тысяч. В России сжались даже ЛПХ – личные подсобные хозяйства населения, можно сказать, последний осколок памяти о тех патриархальных крестьянских земельных наделах, который пережил все социальные бури минувшего века. Их тоже всё меньше, если в 2006 г. сохранялось 22, 8 млн ЛПХ, в 2016 г. осталось 18, 2 млн, то в 2021 г. Росстат ожидает найти не более 16, 5 миллиона. Кстати, ЛПХ – последний сказочный остров полной свободы, экономический рай, в России почти забытый. Государство полностью оставило их в покое. Например, разрешает ЛПХ торговать продукцией, но не берёт вообще никаких налогов, не требует бумаг и отчётов.

Из переписей можно выудить немало других показательных фактов про реальную российскую жизнь вне городов. Например, в экономическом смысле, чтобы выжить, если настанут совсем кранты, у села давно нет ни тайного плана «Б», ни запасных ходов-вариантов. Люди на селе давным-давно не «живут огородом». По данным официальной статистики, средний доход на селе – 19, 2 тыс. руб. (в городе – 29, 5 тыс. руб.). Только этот доход, как оказалось, государство считает по-особому, оригинально. В него не постеснялись заложить натуральный доход. То есть добавили, например, формальную цену лука-картошки и огурцов-помидоров, которые люди растят на своём участке. Так что реальных денег на деле оказалось только 16, 5 тыс. руб., ещё 1, 278 тыс. руб. даёт та самая «натуральная составляющая». Кроме прочего видно не только в какой нищете прозябает село, но и как мал «огородный вклад» в общей корзине хозяйства.

Вдобавок близость к земле не значит, что хотя бы питание будет лучше городского. По статистике, на селе мяса, молока и фруктов едят заметно меньше, чем в городе. Зато в силу бедности в рационе куда больше самых углеводных продуктов, белого хлеба, сахара и картофеля. Доля расходов на питание (на которое в деревне в среднем уходит 46% всех денег) минимум в 1, 5 раза выше, чем в городе.

Третье. Забудьте про картины села, рисующие идиллические, аккуратные деревенские домики. На деле у трети сельчан вообще нет частного дома. Лишь 72% сельских жителей РФ живут в собственном доме, тогда как 28% – как в городе, обитают в многоквартирных «ульях». Обычно это беда крупных посёлков на тысячи жителей. Притом, хотя жильё на селе в среднем просторнее, чем в городе, разница невелика. На сельское население в среднем по РФ приходится 26, 9 кв. м на человека, на городское – 25, 4 кв. метра. По статистике, самые неблагоустроенные сельские дома в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. «Неблагоустроенный» в понимании Росстата означает, что в доме нет ни газа, ни воды, ни канализации. По части бытовых условий живётся не сильно лучше, чем пару веков назад. Вдобавок коммуналка на селе – тяжесть на плечах куда мощнее, чем в городе. Судя по данным Росстата, в деревне она дорожает быстрее, многие составляющие ЖКХ стоят больше, всё это при мизерных сельских доходах.

Клубная жизнь крестьян

Это далеко не все сельские прелести. Трудно представить, вспоминая былые масштабы электрификации страны, но даже век спустя в России по сей день остаются сельские территории, до которых так и не добралось централизованное электроснабжение! Между прочим, на таких территориях в общей сложности живут 10 млн человек. Да и злосчастный уровень газификации сельских домов, вокруг которого правительство за 1, 5 десятилетия сломало множество копий, едва добрался до 60, 3%, увеличившись по сравнению с 2017 г. аж на 1, 5%. При этом протяжённость газовой сети на селе за то же время загадочным образом выросла только на 1%.

За последние 20 лет число сельских школ упало с 45, 5 до 23 тысяч. Оставшимся лучше не стало, 15% зданий школ деревянные, в нескольких тысячах нет ни отопления, ни водопровода, ни даже тёплого туалета. В Ненецком округе таких школ 62%, в Калмыкии – 67%, в Иркутской области – 60%, в Тыве и Забайкалье – вообще 75%. В целом по Дальнему Востоку нормального отопления и воды нет в 45% школ. Сельских учителей тоже стало вдвое меньше, 60% пенсионного возраста.

Количество сельских больниц только с 2014 по 2018 г. сократилось с 1050 до 982. Зато несколько лет назад государство придумало революционные формы лечения. Ввели разъездные бригады: одну на пару десятков сёл, вместо нормальных фельдшерских пунктов в каждом. Но главная инновация, как это назвали в официальных документах, – «спецпункты медпомощи на базе домашних хозяйств». Иными словами, людей учат на дому оказывать простейшую первую помощь и записывают это по разряду государственных медицинских услуг. С докторами в деревне давно просто провал. Как выяснили «АН», в 17 регионах на 10 тыс. сельских жителей приходится менее 10 врачей. Чемпион тут – Псковская область, где вообще меньше трёх! В 45 регионах (то есть половине) показатель от 10 до 20 врачей. С досугом тоже беда, сельских клубов осталось 37, 8 тыс., при этом число их работников за четыре последних года упало с 173 до 144 тысяч. Каждый пятый клуб похож на руины, требует капремонта.

Особая боль деревень – общественный транспорт. За последние пять лет число автобусных маршрутов в сельской местности урезали с 28, 9 до 21, 3 тыс. – их стало меньше на четверть! Число населённых пунктов с постоянным автобусным сообщением без того было мало – 65%. За 4 года показатель упал до 62%. Сёл, к которым ходят автобусы, было 88 тыс., осталось 85 тысяч. Но это по всей стране, в 11 регионах с транспортом просто кранты, постоянное автобусное сообщение есть только у трети сёл.

Про местные дороги говорить откровенно страшно. Их давно почти не строят. Те пути, что остались, всё больше разваливаются, уже почти половина местных дорог практически аварийные. Хуже всего в Северо-Западном округе, где аварийными признали 62% местных и 64% региональных путей. Второй в этом печальном ряду Дальний Восток (54% и 62%), тройку худших замыкает Приволжский округ, где разбиты в хлам 49% местных и 63% региональных путей.

Олигархическая коллекция чернозёмов

Поскольку село – это земля и люди, пора поговорить о земле. Прежде всего поражает, насколько безумно Россия богата угодьями.

Недавно вышел свежий рейтинг крупнейших российских сельскохозяйственных землевладельцев 2021 года. Номер один в этом рейтинге – крупный агрохолдинг, который собрал 1 млн га сельскохозяйственной земли. Размеры трудно представить, но это очень много. Настолько, что, даже поднявшись на самолёте, не охватишь взором и крохотную часть подобной земельной махины. Увидеть это разом можно только с орбиты, потому что на деле единственная компания контролирует площадь, которую занимают такие страны, как Кипр, Ливан и Ямайка. Держитесь дальше. Все вместе 66 крупнейших российских агрохолдингов-землевладельцев собрали 15, 4 млн га сельхозземель. В более привычных величинах это 154 тыс. кв. км, что сравнимо со всей территорией Киргизии или Сирии, больше всей Греции, полторы Венгрии или Португалии, две с гаком Чехии, Грузии, Латвии или Литвы.

Чтобы стало ещё понятнее, что происходит, стоит сказать, что всего в РФ вообще в какой-либо частной собственности – 127, 7 млн га земли сельскохозяйственного назначения. Иными словами, агрохолдинги уже подгребли под себя примерно восьмую часть (12%). Например, у населения в виде ЛПХ только 12, 1 млн га земли. Это собственность 18 млн человек. Все вместе взятые фермеры, которых всё ещё под две сотни тысяч, владеют только 24 млн гектаров. Вдобавок агрохолдинги, за которыми часто стоят известные олигархи, скупают не просто «какие-то земли», они прибирают лучшие аграрные наделы России. Легко убедиться: все их раскинувшиеся до горизонта гигантские владения сконцентрированы только в нескольких регионах, обычно одних и тех же.

Это, разумеется, сплошь Краснодарский край, Ставрополье, Липецкая, Белгородская области, порой Татарстан. То есть прежде всего тот самый уникальный российский клин чернозёмов, где земли самые продуктивные, разумеется, также самые дорогие. Между прочим, гектар в Краснодарском крае, который сейчас в среднем стоит более 220 тыс. руб., как и гектары в Белгородской и Курской областях, сравним по цене с пашнями в Австралии, Новой Зеландии и Канаде.

Вроде какая разница, что олигархи скупили 15 млн га, если сельхозземли в России вроде бы хватит на всех? Как-никак, если верить сельхозпереписи, у нас её 385, 6 млн гектаров. Правда, из них 66%, или 254, 8 млн га, – принадлежат государству. Но тут всё тоже очень непросто. Во-первых, пашни лишь 116, 2 млн га, пастбищ – 57 млн га, сенокосов – 18, 7 млн гектаров. Больше половины российской сельхозземли, конкретно 197, 7 млн га, – это угодья, то есть земли, на которых раскинулись леса, реки, озёра, дороги, постройки. Вырастить что-то на них не получится. К тому же, по данным Минсельхоза, в РФ каждый год деградируют 1, 5–2 млн га пашни, 56 млн га уже заметно обеднены, содержание гумуса за последние 100 лет на этой огромной площади снизилось на 30–40%. Всего под ударом 65% всей российской пашни, 28% сенокосов, половина пастбищ.

Тракторный позор

Что ещё показала прошлая сельхозперепись? Государство порой сильно заблуждается насчёт земли и её количества. В ходе переписи 2016 г. вскрылось, что 97, 2 млн га, то есть ни много ни мало 44% всех сельхозугодий России, хотя числятся пашней и попадают во все госотчёты, на деле давно превратились в залежные земли. Проще говоря, их вообще не используют, часть нужно восстанавливать. Оказалось, население забросило 80% закреплённой за ним земли, зато фермеры прихватили на треть больше, чем числилось за ними в реестрах.

Притом – плодородность земель в России отличается радикально. Тут простейшая аграрная экономика. Для примера: нормальная урожайность пшеницы в Краснодарском крае – 60 ц/га, бывает и выше. В Белгородской, Курской, Липецкой областях и Ставропольском крае собирают по 50–55 ц/га. Тогда как в среднем по РФ урожаи только 26 ц/га, что, вообще говоря, не так мало. В удачные годы, даже при огромной разнице в климате, средняя урожайность пшеницы в России достигает 70–80% средней по США.

И всё же по-настоящему золотых наделов у нас мало. Во всей Белгородской области это лишь 1, 6 млн га сельхозугодий, в Краснодарском крае – 3, 93 млн га, на Ставрополье – 3, 95 млн га, в Липецкой области – 1, 5 млн га, в Курской – 1, 9 млн гектаров. Практически все эти земли давно скуплены. Вообще, судя по темпам ежегодного роста земельных наделов крупнейших владельцев, в ближайшие 10–15 лет несколько десятков стоящих за ними олигархов окончательно соберут в кулак лучшие в России поля и пашни. Да и леса прихватят. Не за горами время, когда они приватизируют земли общей площадью минимум те самые 50 млн га, которыми век назад владело помещичье-дворянское сословие.

Под конец сложно не удержаться, чтобы не вспомнить один из самых скандальных, заодно наиболее тщательно зарытых в глубины архивов итогов прошлой сельхозпереписи. На сей раз про технику. Сначала пара цифр для ориентировки. В мире нормальным показателем для села считается, когда у крупного хозяйства 18–20 тракторов на каждые 1 тыс. га пашни. Хотя в США цифра давно перевалила за 80, в Канаде и Австралии – 50–60, в Германии и Нидерландах вообще больше 200 тракторов на 1 тыс. га. На общем фоне всегда резко выделялся Китай, у которого до середины 2000-х гг. было только 6 тракторов на тысячу гектаров. Мир хохотал и сочинял анекдоты про китайский аграрный каменный век. Но это оказалось сознательной политикой китайской компартии, которая намеренно сильно тормозила темпы механизации на селе, чтобы сохранить сотни миллионов рабочих мест. Сейчас китайцы политику поменяли, тракторов там достаточно. Каков показатель РФ? Как выяснила сельхозперепись, у нас – менее трёх тракторов на тысячу гектаров. Вдвое хуже «каменного века» КНР, где парк машин десятилетиями изо всех сил уменьшали намеренно.

Главная загадка: как с такими подходами Россия ухитряется собирать огромные урожаи, вдобавок занимает первое место в мире по экспорту зерновых? Возможно, секрет раскрыл Минсельхоз, недавно заявивший о катастрофическом дефиците гастарбайтеров в российском сельском хозяйстве, которые не могут приехать из-за коронавируса. По мнению ведомства, селу нужно ни много ни мало 500 тыс. гастарбайтеров в год.

Второй момент. В 2020 г. Россия поставила новый рекорд, продав за рубеж 79 млн т продовольствия на гигантскую небывалую в истории сумму 30, 7 млрд долларов. Второй год подряд экспорт продуктов принёс нашей стране больше денег, чем потрачено на продуктовый импорт. Что интересно, если поделить только эти 30, 7 млрд долларов на число оставшихся в России крестьян (1, 3 млн человек), выйдет по 23 тыс. долларов на каждого. При таком раскладе зарплаты на селе должны быть одними из самых высоких в экономике. На уровне «Газпрома» с «Роснефтью». Только на деле – как раз самые низкие. Тоже большая загадка.

В общем, новая перепись на селе стартовала 1 августа. Нас ждут новые ошеломляющие открытия, очередные важные штрихи к потрясающей силы реальной картине. Конечно, самое интересное и тревожное вновь постараются показать узкому кругу, а затем быстро загнать под ковёр. «АН» будут следить за темой.