Призрак СССР присматривается к США?

Алексей ПУШКОВ, государственный и общественный деятель, сенатор, председатель Комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ, телеведущий. Накануне тридцатилетия прощания с СССР он расскажет читателям «АН» о роли Михаила Горбачёва в тех событиях, об уникальных государственных лидерах мира и о так называемом «теневом правительстве» Земли. Но главное – поделится мыслями о современных Соединённых Штатах, о которых президент Путин только что отозвался как о стране, которая пошла по пути Советского Союза и которую, похоже, ждёт такая же печальная судьба. И это ещё не всё! От имени читателей газеты вопросы задавал главный редактор Андрей УГЛАНОВ.

Удручающее зрелище

– Вам довелось встречаться с огромным количеством выдающихся политических деятелей на международной арене. Кто из них произвёл на вас наиболее яркое впечатление – как в позитивном, так и в негативном ключе?

– Сложно выделить из круга таких выдающихся людей кого-то, кто бы настолько превосходил остальных, что безусловно занял бы в этом списке первое место. На высшем уровне политики случайных людей почти не бывает. Они все по-своему впечатляют. Я, пожалуй, выделил бы 2–3 человек. Это Ли Куан Ю – создатель современного Сингапура, ныне покойный. Он был в должности министра-ментора, то есть официального наставника современного Сингапура. Меня впечатлило, что в возрасте 88 лет он летал по миру, общался с представителями других государств. Был с ним знаком и Владимир Путин. Ли Куан Ю не терял интереса к жизни. Встречался не только с лидерами стран, которые, как правило, комментируют события в свою пользу, но и с экспертами, специалистами, дающими более объективную картину. Когда мы с ним встретились в Москве, он пригласил меня прочитать несколько лекций в Public Policy School в Сингапуре. Сам он был и создателем, и куратором этого университета. Ли Куан Ю поражал активностью, включённостью в мировые процессы и тем, что, отойдя от активной фазы политики, остался в числе ведущих политиков мира. Ведь практически все двери перед ним остались открыты.

– Он совершил чудо.

– Да, в рамках небольшого островного государства. Тем не менее превратить город, который был пристанищем наркоманов и портовых проституток, в сверкающий Сингапур – это невероятно! В Сингапуре очень высокий уровень жизни. Среди бедных – только иностранные рабочие. Сами сингапурцы живут хорошо. Уровень обеспеченности превышает 45 тысяч долларов в год на душу населения. За Ferrari и Lamborghini у них очереди. Дело в том, что в Сингапуре, беспокоясь об окружающей среде, ввели квоты на приобретение спортивных автомобилей, загрязняющих воздух сильнее других машин. Хочешь купить спорткар – придётся подождать три-четыре года.

Я был весьма впечатлён Сингапуром. Свою лекцию в университете Ли Куан Ю я начал со слов: «Что было бы, если бы Леонид Брежнев приехал к вам сейчас? Он был бы несказанно удивлён, а причины предлагаю вам отгадать». Зал заулыбался в ожидании ответа. Я продолжил: «А причина в том, что в Сингапуре уже построен коммунизм. Правда, на капиталистической основе. У вас налицо один из его важнейших признаков, по Марксу – у вас преодолено различие между городом и деревней». Разницы в качестве сельской жизни и городской там фактически не наблюдается.

Я бы, конечно, выделил ещё одного, что называется, мощного старика – это Генри Киссинджер. Сейчас ему уже 98 лет. Недавно он выступал в Лондоне, опубликовал большую статью в «Нью-Йорк таймс». Киссинджер не застыл во временах своего политического триумфа, когда был сначала помощником по госбезопасности президента Никсона, а затем – госсекретарём США. Он продолжает активную деятельность и пользуется большим авторитетом. Сейчас пытается найти выход для США, чтобы сохранить так называемое «американское глобальное лидерство». Соединённым Штатам уже очень сложно его осуществлять. Более того, многие ведущие страны мира не хотят этого. В своём последнем выступлении Киссинджер предложил заключить «большую сделку» с Китаем о совместном управлении миром. По моему убеждению, это невозможно. Подобная сделка предполагает признание равенства с Поднебесной, а американская правящая элита к этому не готова. Да и сами китайцы хотят стать первой державой мира: именно такую задачу ставит Си Цзиньпин.

Из европейских политиков меня, честно скажу, нынешнее поколение не впечатляет. Ангела Меркель считается «номером один» по одной простой причине – у неё нет конкуренции. И всё же она сформировалась при политиках старой школы, которые прошли холодную войну и даже помнили Вторую мировую. Не менее важно, что Меркель родилась и выросла в Восточной Германии, где люди умели мыслить. Возможно, потому что там были определённые ограничения, на свободу печати в том числе, и люди своим умом старались дойти до понимания происходящего. А в Западной Германии все в основном следуют штампам, которые навязывают им СМИ и так называемые «лидеры мнений». На мой взгляд, молодое поколение европейских политиков – зрелище весьма удручающее. Ярких лидеров не видно. У Герберта Маркузе, известного американского философа и социолога, есть такой термин – «одномерный человек». Вот они – одномерные люди. Им трудно воспринимать что-либо вне их идеологического диапазона, который крайне узок и догматичен.

Из прежнего поколения политиков я бы назвал Жискара д’Эстена и Жака Ширака. Это были люди умудрённые, прошедшие через весь послевоенный период в Европе. У них были самостоятельность мышления, их личная позиция. У современных лидеров за редким исключением её нет. Я встречался со многими политиками из западных стран, был знаком с четырьмя генсеками НАТО и не могу сказать, что кто-то меня приятно удивил. Выделил бы лишь президента Финляндии. Он не поддаётся этому антироссийскому цунами, которое в последнее время обрушилось на Европу. У Саули Ниинистё сохранились хорошие отношения с нашим президентом. Он человек мыслящий, политически мудрый, старается разобраться в ситуации сам.

Конечно, своим напором впечатляет Эрдоган. Мощный лидер сейчас и в Китае. Мне удалось встретиться с ним во время поездки в Пекин руководства Госдумы в 2016 году. Но он весьма закрытый человек. Поэтому могу дать ему оценку только с точки зрения того, как он руководит государством.

Сокрушительное поражение Горбачёва

– Недавно у Горбачёва был юбилей – 90 лет. Эта дата стала информационным поводом для огромного количества дискуссий с резко полярными мнениями относительно его роли в истории СССР и Российской Федерации. Как вы оцениваете Михаила Сергеевича как политическую фигуру?

– Это непростой вопрос, потому что Горбачёв стал действующим лицом самого драматического процесса, который развернулся в нашей стране в 1980-е годы и закончился распадом государства. Последствия мы ощущаем до сих пор: Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия, Донбасс, сложности с Грузией и чудовищные отношения с Украиной. Тяжёлый период пережил и Крым, оказавшийся против своей воли в составе Украины. Одно дело – быть там в составе Советского Союза. И совсем другое – в составе так называемой независимой Украины, которая независимой никогда не была и не будет. Не способна. И сейчас усиленно ищет, от кого зависеть, предлагает свои услуги и европейцам, и американцам. Украина всегда металась между Россией и альтернативными центрами силы, будь то Карл XII или немцы, которые помогли Верховной Раде в 1918 году на два месяца взять власть в Киеве.

Возвращаясь к Горбачёву, скажу, что он лично не был исчадием ада, не был жестоким руководителем. Если бы это было иначе, Горбачёв бы не допустил возвращения Бориса Ельцина к власти после того скандала, который тот ему устроил на Октябрьском пленуме ЦК КПСС в 1987 году. Горбачёв оставил Ельцина в Москве, дал ему должность. А ведь мог бы отправить послом, например, в Монголию, как Хрущёв в своё время отправил Молотова. На этом история Ельцина-политика, скорее всего, закончилась бы.

Однако Горбачёв отличался невнятным мышлением и политической нерешительностью. Он верно поставил вопрос о том, что так жить больше нельзя, нужно меняться. Но как, куда, в какую сторону? Какие инструменты использовать? Какие ограничители поставить? Этого он не знал. Горбачёв начал процесс, открыл плотину перемен – и их бурный поток унёс его. Он пытался периодически нащупать дно ногами, где-то зацепиться за корягу, но поток уносил его всё дальше и дальше.

Будучи с 1985 года лидером одного из самых мощных государств мира, имея в руках гигантский политический аппарат, Горбачёв всё отдал – и позиции в Восточной Европе, и власть, и даже сам СССР. Это не моя субъективная оценка – это объективная констатация факта. Политик уходит от власти во славе или в позоре. Горбачёв ушёл в позоре, отдав власть человеку, которого он не уважал, презирал, считал намного ниже себя, – Борису Ельцину. О чём ещё здесь можно говорить? Не справился ни с реформами, ни с экономическими задачами, ни с внешней политикой, не смог сохранить власть и передать её своему преемнику, который бы продолжил его курс. Да и продолжать было нечего: курса не было, было хаотичное движение к краху.

О внешней политике скажу отдельно. Горбачёв правильно поставил вопрос о том, что надо было уходить от холодной войны. Но ведь от неё можно уйти по-разному – добившись достойного мира или потерпев поражение. Горбачёв потерпел сокрушительное поражение. Холодная война была формой геополитического соревнования. Если бы Советский Союз, как Северная Корея, не проецировал своё влияние за пределы своих границ, то холодной войны не было бы. Нас бы просто изолировали, как Северную Корею. Но, поскольку мы распространяли наше влияние, нашу систему на другие государства, возникла холодная война с Западом. И в этой холодной войне Горбачёв не только отказался от наших позиций в Африке и Латинской Америке, Азии, он не сумел найти путей, чтобы удержать наши позиции и в Европе. Кто-то скажет: это потому что Венгрия, Польша, Румыния хотели оторваться от Советского Союза. Да, хотели. Но это вовсе не означало, что мы должны были мостить им дорогу в НАТО. И объединение Германии совсем не обязательно было осуществлять столь обвальным образом. У нас было 360 тысяч военных в Восточной Германии, танковые дивизии. И на Западе прекрасно понимали: если мы захотим сохранить позиции в Восточной части Германии, они не смогут нам в этом отказать. По той простой причине, что наше военное присутствие там было частью системы послевоенных соглашений. Именно по этим соглашениям американские войска находились на территории ФРГ. И здесь можно – и нужно было торговаться. Для этого были все возможности.

По моему убеждению, Горбачёв был глубоко бездарен как политик. Этот жёсткий вердикт вытекает из результатов его деятельности. Я проработал три года в международном отделе ЦК в составе группы консультантов – мы писали речи и аналитические записки для членов Политбюро и прежде всего для Горбачёва. При этом мы никогда не знали, что он хочет сказать. Он не мог мыслить чётко. Когда нужно было получить представление, что хочет до очередной международной аудитории донести Михаил Сергеевич, нам отвечали, что он хочет продвинуть «новое мышление». Но мы его уже продвигали в предыдущей речи. Однако на наши вопросы помощники Горбачёва нам отвечали: «Вы здесь получаете деньги за то, что речи пишете? Вот и пишите».

Вы помните словесные потоки Горбачёва, из которых ничего нельзя было понять, кроме того, что «процесс пошёл»? Это не было случайным. Есть люди, которые много и путано говорят для того, чтобы скрыть свои истинные цели, но это другая история. А есть люди, которые много говорят, потому что не знают, что сказать. Вот Горбачёв был такой. У него, кроме общего идеологического посыла, что «так жить нельзя» и «надо уходить от холодной войны», больше ничего в мыслях не было. Весь его интеллектуальный и политический багаж исчерпывался этими посылами. Единственное, что его частично оправдывает, так это то, что сама система власти КПСС к 1980‑м начала вырождаться и перестала генерировать сильных лидеров, из числа которых можно было бы выбрать нового генсека. Горбачёв был самый молодой в Политбюро – ему было 52 года.

– Кто просто мог ходить ещё.

– Нет, и Гришин, и Романов ещё долго могли ходить. Но было ясно, что это будет повторение того же самого…

– Брежнева?

– Да, брежневско-устиновского типа руководства. Это был бы тупик. Поэтому избрали Горбачёва. Молодого и вроде бы способного.

– Альтернативного.

– Альтернативного, да! Но система уже шла по пути саморазрушения. Я присутствовал на нескольких заседаниях Политбюро в 1989–1990 годах – удручающее впечатление! Это было собрание людей, которые медленно дрейфовали к потере власти и совершенно не знали, что делать и как действовать. Все, кто шёл за Андроповым, уже были недееспособны. Были, конечно, отдельные сильные фигуры – секретарь ЦК Валентин Фалин, например. Но в целом качество руководителей было невысокое. Горбачёв был одним из таких средних руководителей. Он просто не соответствовал ни своей должности, ни тем задачам, которые сам же и поставил.

Опасный лозунг

– Если говорить о современной повестке, мы видим, что информационная война между Россией и Америкой только набирает обороты. С приходом в Белый дом нового руководства она стала ещё более интенсивной, даже оголтелой. На ваш взгляд, есть шансы на какой-то худой мир?

– Мы живём в ядерную эпоху, поэтому вероятность прямого военного столкновения между Россией и США мне представляется абсолютно минимальной. Хотя мы прекрасно понимаем, что в случае военной активности обеих ядерных сверхдержав в каком-либо регионе мира может произойти какой-то инцидент, из-за которого возникнет опасность эскалации. Неслучайно, когда американцы направили свои войска в Сирию и там уже находились наши военно-космические силы, главная установка тогдашнего министра обороны США Джеймса Мэттиса состояла в том, чтобы ни в коем случае не допустить военного столкновения с русскими. Между Москвой и Вашингтоном тогда было заключено соглашение о предотвращении инцидентов в воздухе, которого жёстко придерживались обе стороны. Очень показательное соглашение, до сих пор его никто не ставит под сомнение. Но на какое-либо позитивное развитие отношений с США за пределами такого рода договорённостей рассчитывать невозможно.

Внешняя политика администрации Байдена направлена на то, чтобы восстановить глобальное лидерство США. Речь о доминировании в мировых делах, о гегемонии в самых прямых формах. Выдвинутый Байденом лозунг America is back! – «Америка вернулась» весьма опасен. Ведь он означает, что администрация должна доказать, что Америка вернулась как доминирующая сила и как гегемон. И вот Байден решил начать с того, что подверг бомбардировке Сирию, затем решил оскорбить президента России. Затем ввёл против нас новые санкции. Затем заявил, что намерен проводить «политику силы» по отношению к Китаю. Сейчас ведутся переговоры о размещении американских ракет средней дальности в странах-союзниках США на Дальнем Востоке – Японии, Южной Корее. Возможно, планируется их размещение на военных базах США в Тихом океане. Что это вызовет? Гонку вооружений между США и Китаем. Китай, вероятно, нарастит в ответ свой флот межконтинентальных баллистических ракет, которые способны нанести удар по Вашингтону и Лос-Анджелесу. Нынешняя американская администрация, увы, мыслит устаревшими категориями XX века.

Трамп был гораздо более прогрессивен по мышлению. Понимал, что Америка не может вести бесконечные войны на Ближнем Востоке – слишком дорого ей это обходится в финансовом плане. Были подсчёты: США потратили на эти войны 7 триллионов долларов! Он понимал также, что ничего плохого нет в том, чтобы договориться с Россией. Это только расширит возможности США. Трамп – гораздо более продвинутый, чем пришедшие сейчас к власти высоколобые ребята, окончившие элитные университеты, но ставящие перед собой нереальные цели.

– Да, Трамп как предприниматель более рациональный.

– Меня беспокоит вот что: добиться превосходства над другими державами дипломатическими, политическими, финансовыми, экономическими способами США уже не могут. США – уже не первая экономическая держава в мире: они делят это место с Китаем. Есть разные системы подсчёта, но Китай либо их уже опередил по объёму ВВП, либо сделает это в ближайшие годы.

Да, у США остаётся немало сильных сторон: доллар как мировая валюта, гигантские финансовые ресурсы, мощная экономика, способность развивать и продвигать высокие технологии, глобальная информационная машина, есть Голливуд как проводник «мягкой силы» США. Но преимущества американского образа жизни всё чаще ставятся под сомнение, особенно после событий весны-лета 2021 года с его погромами, грабежами, многочисленными столкновениями и убийствами.

У администрации Байдена такая концепция: мы будем привлекать Россию по тем вопросам, по которым захотим, и наказывать санкциями тогда, когда считаем нужным. Но мы не должны играть в такую игру. Отзыв из США нашего посла после введения Штатами новых санкций стал серьёзным сигналом США, что мы не примем таких «правил». И здесь нам надо проявить последовательность.

Нужно дать понять Соединённым Штатам, что они не могут на нас рассчитывать как на партнёров при таком отношении. Если мы будем заранее на всё согласны, они так и будут вводить санкции. МИД заявил, что сейчас занимается инвентаризацией российско-американских отношений. Пора проявить характер. Владимир Путин, кстати, в своём ответе Байдену сказал, что им придётся считаться с нашими интересами и выстраивать отношения на наших условиях. Это правильный посыл, его надо перенести на практику. Без этого мы так и останемся в положении вечно гонимых.

13 лысых старцев из подземелья

– В обществе, и не только в России, гуляют теории о некоем теневом мировом правительстве. История с коронавирусом вынесла их на первый план. Имеют ли подобные версии право на существование?

– Мирового правительства в прямом смысле слова, конечно же, не существует. Масла в огонь подливают заявления Билла Гейтса или откровения основателя и главы Всемирного экономического форума в Давосе Клауса Шваба, выдвинувшего план «Большой перезагрузки» (The Great Reset) современного мира на основе передачи реальной власти транснациональным институтам и корпорациям.

Так что эти теории не лишены косвенных оснований. На роль мирового правительства де-факто претендует западный альянс, его либеральные элиты с их глобализаторским проектом. Этот альянс объединяет не только государства, которые входят в НАТО и в Евросоюз, но ещё и страны – союзницы США: это Австралия, Новая Зеландия, Япония, Южная Корея, Израиль. В этом расширенном альянсе есть официальная и закрытая системы выработки стратегических линий.

Означает ли это, что 13 лысых старцев сидят где-то в подземелье под каким-то небоскрёбом Нью-Йорка и планируют, куда развиваться миру? Нет. Но существует ряд западных организаций, которые действительно занимаются долгосрочным стратегическим планированием. Они составляют некую неформальную систему выработки и координации мнений в рамках расширенного западного альянса. В некоторых встречах в рамках таких организаций принимают участие и представители стран, не входящих в расширенный западный альянс, например, России, Индии, Китая, причём далеко не всегда сочувствующих «либеральному мировому порядку». Это система обмена мнениями, консультаций, докладов, дискуссий, в результате которых коллективный Запад вырабатывает некую консолидированную долгосрочную стратегию. Свою роль в этом играет Давосский экономический форум, но это не значит, что все «давоссцы» – заговорщики, которые планируют захватить мир, всем вколоть вакцину или смотреть, наслаждаться, как люди умирают от коронавируса. Кроме того, следует учесть, что эта система далеко не едина. Вот, например, Байден собирается создавать альянс демократии, который должен затормозить развитие Китая. Но за двадцать дней до его прихода в Белый дом Евросоюз подписывает крупнейшее в истории инвестиционное соглашение с тем же Китаем, поскольку ЕС нужны экономические и финансовые отношения с этим мировым гигантом. То есть и в рамках западного альянса есть расхождения, причём довольно серьёзные.

– Что такое Давосский форум? Это открытая платформа и публичные дискуссии или нечто закрытое для посторонних глаз?

– Там есть и открытые – их большинство, и отдельные закрытые дискуссии. Я бывал на таких и не могу сказать, что они принципиально отличаются от открытых. Хотя специфика есть. Как-то меня пригласили на такую закрытую встречу, поскольку хотели, чтобы на ней был представитель России. Тогда в Давос тайно приехала делегация из Северной Кореи. Северокорейцы совершенно не хотели афишировать свой визит. А участники Давосского форума хотели прозондировать настроения в Пхеньяне относительно того, намерена ли Северная Корея попробовать частично выйти из своей изоляции и что могло бы этому помочь.

Так что «узкого» мирового правительства нет, конечно. Но есть элитные кланы, пересекающиеся и соперничающие, каждый из которых продвигает свою повестку дня. Между ними есть противоречия. Если вы посмотрите на тех людей, которые финансировали Дональда Трампа (а среди них есть очень крупные представители американского капитала, иначе бы он не стал президентом), и тех, кто финансировал Джо Байдена, вы обратите внимание, что они все пересекаются на тех или иных мероприятиях и в чём-то они сходятся, а в чём-то расходятся. Если бы существовало мировое правительство, наверное, не было бы такого количества разногласий, мир был бы гораздо более управляем. Но не думаю, что он был бы лучше, скорее наоборот.

Четвёртой власти не существует

– С помощью различных алгоритмов цифровые гиганты могут фактически осуществлять тотальный контроль не только за отдельными людьми, но и за целыми сообществами. Не является ли вот эта датакратия тем самым мировым правительством?

– Я так не считаю. В своё время была версия, что те, кто контролирует СМИ, в частности телевидение, управляют миром. Что есть некая «четвёртая власть» – помимо исполнительной, законодательной и судебной. Но на деле её не существует. Скорее можно говорить о власти финансового капитала, который контролирует в том числе и СМИ.

В современном мире СМИ находятся либо под контролем государства, либо под частным контролем. Причём последний иногда даже более жёсткий – возьмите корпорацию Мёрдока. В этих условиях говорить о самостоятельности СМИ и журналистов как генераторов мнений не приходится: в западной системе СМИ отнюдь не самостоятельны. Почему почти вся немецкая пресса сильно либеральная? Да потому что её формировали таким образом: через гранты в американских университетах, через подбор кадров, через вытеснение тех, кто не хочет играть по одномерным либеральным правилам.

Сейчас, чтобы попасть на работу в «Нью-Йорк таймс», нужно присягнуть на верность либеральным ценностям; продемонстрировать, что ты – сторонник «чёрных жизней, которые имеют значение»; что «белые жизни» особого значения не имеют; и главное, что ты – яростный враг Дональда Трампа и готов писать о нём всякую чушь, а также ненавистник России. Без этого набора качеств в эту газету не попасть. Недавно из «Нью-Йорк таймс» ушла редактор ключевой для газеты рубрики «Мнения» – не могла смириться с тем, что издание превратилось в боевой листок ультралибералов. Кстати, когда-то, в 90-е годы, и я написал несколько статей для этой рубрики. Но в те времена газета была другой.

При всём уважении к СМИ, к которым я и сам имею прямое отношение, должен сказать, что, конечно, «четвёртой властью» они не являются – ни у нас, ни на Западе.

– А агрегаторы?

– То же самое. Обратите внимание, как в США все агрегаторы и интернет-сети встали на либеральную антитрамповскую платформу. Против были единицы, скажем, мессенджер Signal, который там тут же заблокировали.

Глобальные интернет-гиганты обслуживают либеральную американскую элиту, а их руководители, типа Цукерберга, являются её частью. Они не существуют и не действуют как автономная сила. Их владельцев и руководителей вызывают в Комитет по разведке Сената США и начинают спрашивать: «А какой у вас там российский трафик?» Они отвечают: «0, 004%». Далее вопрос: «А могут ли российские ресурсы повлиять на американские выборы?» Ответ: «Да нет, их слишком мало. Но мы предпримем меры, чтобы ещё больше сократить и зажать этих зловредных кремлёвских троллей и ботов, которые пытаются вмешаться в нашу демократию».

Таким образом, и эти гиганты не являются независимыми. Они сами выбирают или им предписывают определённые модели поведения. Если же они не будут следовать предписаниям, то это вопрос юридической техники – задействовать антимонопольное законодательство и раздробить Facebook, например.

Кстати, во всём мире сейчас пытаются ограничить всесилие глобальных цифровых гигантов. В Китае они запрещены. В России – нет, но недавно Совет Федерации призвал парламенты других государств к тому, чтобы они, как и мы, озаботились проблемой произвола IT-компаний. В мае был подготовлен важный законопроект, по которому они будут обязаны регистрироваться у нас, в России, и нести ответственность за свои действия. Наша задача – не заблокировать их, а побудить их исполнять законодательные нормы, которые регулируют российское информационное пространство. В этих условиях трудно говорить о превращении сетевых гигантов в «новых диктаторов». Хотя, конечно, они являются очень важным фактором в формировании глобальной информационной повестки дня.

Своя Нобелевка

– За что вы получили российскую Нобелевскую премию?

– За сочетание политической, телевизионной и публицистической деятельности. Несколько слов о самой премии. Речь идёт о премии имени Людвига Нобеля, брата Альфреда Нобеля. На мой взгляд, эта премия имеет шансы стать главной национальной общественной наградой. Она была основана в Российской империи в 1888 году и просуществовала 17 лет. В Питере даже есть аллея с табличками имён лауреатов той Нобелевской премии. В 1905 году она прекратила своё существование и была возрождена лишь в 2005 году – через 100 лет – в Санкт-Петербурге группой энтузиастов. И с тех пор объединяет фигуры, чьи заслуги перед обществом не вызывают сомнений. Назову лишь некоторых. Одни из первых лауреатов – Чингиз Айтматов, Мстислав Ростропович, Евгений Примаков. А сейчас среди них и Сергей Лавров, и Леонид Рошаль, и Анатолий Карпов, и Валерий Гергиев, и Владислав Третьяк, и Валентина Терешкова. Речь идёт о людях, которые внесли безусловный вклад в развитие страны в разных сферах. Среди лауреатов есть и представители русской аристократии – князь Трубецкой и граф Шереметев, а также отдельные иностранцы, например, Клоди Эньере – первая французская женщина-космонавт, поставившая рекорд пребывания на орбите на нашей станции «Мир». Так что премия объединяет разные эпохи и открыта для видных зарубежных фигур, которые внесли большой вклад в развитие отношений между нашей страной и другими государствами. Уверен, что эта премия позволяет не только отметить заслуги выдающихся людей, но и задать высокие профессиональные и гражданственные ориентиры для нашего общества.