Говорят, что мы победили в Афгане… Да кого мы там победили — так, себе в оправдание говорю, в сердцах, что я свою войну выиграл.
Воевала в основном разведка, десантно-штурмовые батальоны, редкие батальоны мотострелков. Остальные стояли на постах и что-то там охраняли, сопровождали колонны с припасами от благодарного Союза. Много добра духи тогда сожгли. Шквал огня. Многих наших пацанов угробили в этих колоннах.
Запах крови, пота, паленого металла
Вся моя афганская история — это 20 месяцев боевых выходов и неразумные потери. Хотя разумных потерь, наверное, не бывает.
Эх, как горит бээмдэшка... там умники сделали ее из магниевого сплава, пылает как бенгальский огонь. Называли ее «Смерть врагу, конец расчету». При наезде на мину башню отрывает к чертям собачьим. Потом отказались от них. У нас на роту была одна такая. Любили мы ее.
Раз ходил с колонной и я, начмед тогда попросил ротного, чтоб меня с конвоем отправили. Едешь себе и понимаешь, что ты просто беззащитная мишень. Что может когда-то и прилетит на помощь тебе звено вертолетов - «крокодилов», но вытащить из тех ущелий и перевалов нас живыми уже не удастся. А редкие армейские, полковые операции часто, к сожалению, заканчивались полным провалом и потерями. На войне как на войне...
Александр Кравченко
Армейка
Не знаете, что это такое?! Это когда вся армия, к примеру, 40-я, вместе с афганской идет кого-то захватывать, блокировать мятежников, которые уже если были там, то давно свалили, предварительно все заминировав.
Это колонна с сотнями бэтээров, танками, бензовозами, гаубицами, пищеблоком и прочим «триппером», который к тому же — наша головная боль, потому что их и самих надо прикрывать.
А разведка в это время как всегда «ишачит». Ее миссия понятна: занять превосходящие высоты, в случае нападения — прикрыть.
Заняли, вспотели десять раз, построили себе «коттеджи» — каменные мешки, в которых нас будет в очередной раз утюжить своя же артиллерия. «Недолет, перелет, недолет, по своим артиллерия бьет!» Да-да, это про нее, про «бога войны». Не любили мы их.
Окопались мы. Наблюдаем сверху весь этот беспредел. И тут начинается! Два раза ходили на такой общак — и два раза одно и то же.
Подрывы бензовозов, танков, бэтээров...
И в этот раз укуренный дух тоже прикольнулся с соседней высотки. Пальнул длинную с ДШК (крупнокалиберный пулемет — Ред.) по нам. Не прицельно так, далеко было. Но от нашей горушки отрикошетило по колонне.
И началось представление. Пришла беда откуда не ждали, что говорится. Корректировщик наш, от «богов войны», все «правильно» скорректировал и колонна — ату палить по нам из всего, что было. И афганцы поддержали уверенно, из солидарности. А дальше смешно было только духу...
Мы ползали как питоны, разгребая каменные осыпи. У меня боец, кстати, был, трижды раненный в зад за весь Афган. Так ему полную попу насыпало осколков каменных и в это раз. (До этого пуля на излете зашла под кожу, горячая оказалась, и он исполнял там танец радостного ужа, другой раз растяжку сорвал, когда по нужде пошел. Чеку сработавшую услыхал, прыгнул в окно, но успел поймать кусочек чугуния в булку.)
Взводный вопит по рации - прекратить огонь! На самом деле, как он орал, было страшно даже чертям. Сыпет координаты свои и духа. А артиллерия равняет уверено наш разведвзвод.
Вроде как, до наших все же докричались. А афганцы все еще палят так, что мы подпрыгиваем в лежачем положении на 10 см над гранитом после каждого разрыва.
Хорошо, что у них были «правильные» учителя. Все, что они по нам выпустили, легло, как-то легло вокруг нас. Но теперь уже наши не могут докричаться до афганцев...
Слава Богу мы с легкими осколочными от камешков, все живы. Они потом, как прыщики, вылезают, сковыриваешь их, в руках трешь — а там крупинка металла или камешек.
Но — серьезные потери в колонне. Печальная картина столбов дыма от подрывов. Видим, но ничем помочь ребятам не можем.
Да, прилетели, конечно, вертушки, ведь за все «уплачено» - разрядились.
Затем прилетели «мигари», отбомбились как положено. Куда — было непонятно никому. Но не везти же загрузку на аэродром.
Наверняка доложили в Мать-Столицу об очередном разгроме мятежников.
И это я рассказываю с точки зрения простого бойца, а как плевались боевые офицеры, это они расскажут сами, если захотят, конечно.
Посты
Это вам не посты в «Инстаграм», а «блок-посты». Отдельная тема, так как мы с них ходили по ночам в засады. Они все для нас были уже родными. Пацаны там нам очень радовались, видели и знали, что мы замстим духам за все их беспокойства.
А тут как-то шакал шакалу («шакалы» для разведки — все прапорщики и офицеры в Афгане, не принимавшие участия в боевых действиях) шумнул с поста на пост, договорились встретиться отметить праздник, по моему, октябрьский, скучно им показалось, решили они отметить встречу «одноклассников» по училищу.
Ну и «отметили» на войне, конечно, все по максимуму!
В ту ночь, шакал конченый, по-другому не скажешь более мягко, взял прапора с поста и двух солдатиков. Пошел бы один, жертва аборта, — зачем пацанов под пули подставлять? Ан нет, поперся через духовский кишлак, прибухнув для смелости шаропчика (афганский дешевый самогон на тутовнике, местные часто подмешивали туда наркоту).
Дошли почти, уже разговаривали друг с другом через арык (оросительный канал, ручей, прорытый для снабжения водой населенного пункта. — Ред.), предвкушая веселые праздненства...
А у мостика они налетают на духов. И те их в упор расстреляли с ППШ.
Мы на отдыхе, после очередного похода на войну кино в полчке, помню, смотрели про гения боевых искусств Брюса Ли. А тут крик: «Разведрота! Тревога!».
И опять летим в ночи. Очень шустро собирались: три минуты — и мы у ворот, а «гостинцы» для духов всегда были на броне.
А духи, надо признать, умели воевать, дождались нас на перекрестке — и жгут с ходу наш крайний бэтэр на повороте.
Но мы все-таки долетели до поста. Бэтэра нет, стрельбу слыхать — и он ушел в ночь на помощь…
Мы, кто остался, помогаем вытаскивать трех 200-х и одного 300-го. Завалили засохший ствол дерева, потому что мост простреливался, и ерзая на задницах по нему, на палатках вытаскиваем парней.
Бухие, похоже, праздничные шакалы тем временем прикрывают нас минометом. Но наша команда «прекратить огонь» закончила этот ночной беспредел!
Ну какое тут, скажите, геройство! Но все, конечно же, орденоносцы, причем трое посмертно.
А наши все живы, чутка подраненные и контуженые. «Кудрявый» тогда носился вокруг подбитого бэтэра, знатно поливал духов с пулемета так, что им казалось, что на броне прилетели одни пулеметчики.
Привязали трупы к бэтэру, и несемся сдавать их в дивизию. Механики-водители — это отдельная тема. Казалось, что они никогда не притормаживали! По быстро движущейся машине труднее попасть из засады.
Помню как сейчас, лежу я на этих мертвых пацанах, вцепился как клещ в липкую, еще теплую кровь... ни эмоций, ни сил!
Герои — волосы и сейчас дыбом. Вот такое вот боевое искусство, такой вот Брюс Ли получился у нас и в этот раз. Знал бы кто весь сценарий...
Еще один пост
Объединенные с местными ментами, церандоем по-ихнему, завезли боезапасу ну так с лихвой, по нашему. Под 300 кг в тротиловом эквиваленте.
Спрятали в погребе. Все «по технике безопасности», накатили бревен и складировали это все в 10 метрах от солдатского кубрика.
Так вот, на радостях, конечно, напились, а церандой этот, как потом выяснилось, тем временем смотался с поста. А ночью — подрыв. Взрыв страшной силы. Остались живыми и контуженными только те, кто стоял в охранении вокруг поста. И сразу после этого духи пошли в атаку.
И опять - «Разведрота! Тревога!»
Тоже нас подняли с отдыха. Там такая тема была после войны: все четыре разведки дивизии становились на боевое дежурство. Так что представить можно, что там было на круг, — не мы одни так носились.
Прилетели как обычно, по-быстрому. Все посты сравнительно рядом. И наши опять победили. Помню, танк палил безостановочно. Уже все было кончено, а он все палил. Мы к нему — а там, бедолаги, все контуженные танкисты. Мы что-то им орать, а они: «А-а-а, А-м-м-м-у--ы...» — заикаются только. Но атаку мы все равно отбили.
Пишу, вспоминаю, чешусь, мрачная история получается.
Грузим раненых и контуженных на броню. Собираем в мусорные пакеты части тел после взрыва.
Помню, молодой подходит ко мне: «Саня, а это куда?». Держит в руках кисть с двумя пальцами. Взрыв-то был такой силы, что поплавились и завязало в узлы шконки!
Как положено, всем контуженным медали, а шакалам — ордена, 200-х тоже не обошли - всем «За боевые заслуги». И вечный вопрос: «Кого мы победили?!».
Еще пост
Приехал очередной тыловой шакал-майор, весельчак, начальник там чего-то. А мы с этого поста ходим в засады уже как неделю, пора менять дислокацию.
Хадовцы - агентурная разведка, налаживают контакты с мирным населением, заводят нас действительно почти всегда на духов. Вернулись из поиска мы, как всегда, под утро. Скинули обувку, чифирнули и спать.
Только сон начался…. Кстати, не помню, чтобы снились там на войне мама, девушки, березки и прочий там романтизм. Глаза закрыл — и тут же просто отрубился, уши при этом, естественно, настроены только на децибелы войны. А тут раздался выстрел с СВД (снайперская винтовка Драгунова) с нашего поста.
И кто-то уже орет под ухо: «Духи на тропе в трехстах метрах! Тревога!».
Бежим опять. Прибегаем, встречает нас осел, женщины, рвущие на себе волосы, кидающие в нас грязь, изрыгающие проклятья на нас и их бачонок (ребенок) с разорванной шеей.
Труп и горечь от всего ощущается аж во рту. Развернулись, пришли на пост, сказали «весельчаку», чтобы валил в Союз, иначе сами его похороним. Молча сказали так, но он все понял.
Получил, как положено, свой орден. И ушел в Союз с повышением.
(продолжение следует)