«Большая байкальская тропа» может закрыться после 18 лет своего существования

Известный в регионе и за его пределами волонтерский проект «Большая байкальская тропа» (ББТ) может закрыться после 18 лет своего существования. Правда, новость о том, что сотрудники одноименной общественной организации находятся в крайне затруднительном финансовом положении, не вызвала у обычных людей единодушного сочувствия. Скептичных и ехидных комментариев в соцсетях достаточно, чтобы задаться вопросом — а настолько ли важен и полезен для общества проект ББТ в его нынешнем виде? К слову, довольно отстраненная реакция властей и околонулевое желание бизнеса спасать организацию только подкрепляют эти предположения.

Волонтеры на зарплате

Негативные комментарии от людей, как и претензии к работе организации, в основном связаны с раздутым штатом в 15 человек, непрозрачными многомиллионными расходами, денежными сборами с волонтеров под видом организационных взносов, вопросами безопасности на построенных тропах. Надо сказать, что сотрудники ББТ весьма болезненно относятся к критике. Исполнительный директор организации Элеонора Еремченко на одном из форумов пригласила всех желающих в офис ББТ: «У кого есть вопросы и интерес к расходам, пожалуйста, приходите в гости, пообщаемся лично, все расскажем, секретов нет».

Корреспондент «АН» воспользовался приглашением. Забегая вперед, отметим, что особых секретов нам не раскрыли, а на откровенно острые вопросы ответили довольно туманно.

Встретивший журналиста руководитель отдела развития и связей с общественностью ББТ Роман Михайлов в первую очередь сообщил, что бренд ББТ, известный за пределами региона, объединяет сразу три понятия: сама туристическая тропа, проходящая вдоль берега Байкала от Листвянки до Большого Голоустного, одноименный волонтерский проект, поддерживающий сеть троп, а также название общественной организации, которая придумала и воплотила в жизнь все это.

«Как организация мы работаем с 2003 года, за это время была выстроена сеть самых разных троп в Иркутской области и Республике Бурятия — вдоль побережья озера, а также в глубине горных хребтов. Хочу отметить, что ни одна из выстроенных троп нам не принадлежит — эти работы производились по договоренности с собственниками земель, будь то различные муниципалитеты или заповедники, национальные парки, — рассказал Роман Михайлов. — Смысл нашей работы заключается в том, чтобы помогать природе и создавать удобную логистическую сетку маршрутов для туристов. Тропы не должны протаптываться стихийно и во множестве, это наносит ущерб природе. Мировой опыт заключается в том, чтобы силами волонтеров проложить одну удобную тропу и направить на нее поток туристов. Таким образом, снижается губительное воздействие на окружающую среду, развивается экотуризм, появляется удобный доступ для населения к достопримечательностям».

Действительно, идея логичная, правильная и реализуемая. Ровно поэтому кажется странным, каким образом у волонтерского проекта могут возникнуть финансовые сложности? В конце концов они же не брали банковских кредитов на строительство троп. При общении с сотрудниками ББТ быстро выясняется, что волонтерским проектом, в том виде, в котором его представляют люди, организация была до 2017 года. Где-то добывали какие-то средства, искали меценатов, спонсоров, иногда получали скромные гранты из самых разных источников. В общем-то, достаточно привычная и понятная картина мира, в которой существуют неравнодушные люди, занимающиеся в свободное от работы время полезным для общества делом.

Картина меняется ровно в тот момент, когда в 2017 году ББТ смогла получить солидного размера помощь от Фонда президентских грантов. С этого момента ее прежняя деятельность приобрела черты явления, которое в России называется немного обидным, но довольно метким словечком «грантоедство». Грантоедами называют людей или организации, существующие исключительно на различного рода гранты. Ради их получения пишутся солидные красивые заявки, а для отчетности — многостраничные документы. Правда, при этом стыдливо умалчивается о том, что значительная часть полученных средств уходит на «администрирование» или, проще говоря, зарплату и иные, прямо не относящиеся к благим делам расходы. Какое же это волонтерство, если за него платят, спросит любой обычный человек. И будет, наверное, прав.

Согласно информации с сайта Фонда президентских грантов, в 2017 году организация ББТ получила от государства 6,2 млн рублей. «Эти средства помогут нам встать на новый уровень», — говорили тогда ее представители. Чем характеризуется этот уровень, поясняет Роман Михайлов: «Люди оставили свои прежние работы, так как в организации возникли штатные должности. Деятельность, связанная с тропостроением, стала основной работой, сформировалась постоянная команда уникальных специалистов. Летом мы организовывали волонтерские лагеря, строили тропы, в остальные сезоны занимались просветительской деятельностью, проводили образовательные занятия для детей, делились опытом с другими регионами».

Помогли ли средства грантов кратно нарастить основную деятельность? Судя по отчетам самой организации, какого-то мощного прорыва не случилось. Цифры, связанные непосредственно со строительством и содержанием троп, остались примерно того же порядка. Зато в отчетах стало мелькать куда больше информации о различных иных мероприятиях. «Создали новый сайт», зарегистрировали товарный знак «Большая байкальская тропа», «провели занятия по экологии для школьников», «рассказали студентам про волонтерство», «волонтеры из разных городов России покрасили стены в школе на Ольхоне», «выступили на круглом столе в рамках Года волонтера», «разработали полиграфическую и сувенирную продукцию» — подобные мероприятия, не считая поездок «на семинары» в разные регионы страны, заполнили, к примеру, несезонные месяцы 2018 года.

В период 2018-2019 годов ББТ получила 10,7 млн рублей от Фонда президентских грантов, в 2019-2020 – 9,5 млн рублей. В январе этого года организация рассчитывала на грант в размере 22,6 млн рублей на ближайшие полтора года, но не смогла его выиграть. После этого сотрудники ББТ громко заявили о возможном сворачивании своей деятельности.

Кто строит тропы?

«Мы не учли главного: в таком виде наша организация оказалась критически зависима от ежегодных грантовых вливаний», — признает очевидное Роман Михайлов.

«Минимальная сумма для того, чтобы мы выполнили основные обязательства, — 6,7 миллиона рублей на 2021 год при условии сокращении штата. Деньги необходимы, чтобы провести ключевые проекты по экопросвещению, по строительству и реконструкции троп и по восстановлению родников», — жаловалась президент ассоциации ББТ Елена Чубакова на пресс-конференции 26 января. По ее словам, для сохранения команды и работы в полном объеме необходима сумма около 10 млн рублей.

«На всю нашу деятельность необходимы средства, — говорит Елена Чубакова. — Даже на волонтерские проекты — ведь стоимость каждого по минимуму составляет 380 тысяч рублей, это работа 15 волонтеров в течение двух недель по шесть часов в день. Волонтеры денег за свою работу не получают, но людей нужно доставить до места работы, кормить, организовать программу».

Из слов президента организации можно сделать вывод, что средства грантов шли в том числе и на организацию работы волонтеров. Но это, мягко говоря, не так. Каждый год собираемые со всех уголков России и из других стран добровольцы еще и платят за то, чтобы строить удобные тропы вокруг Байкала для туристов. Взносы отнюдь не символические. Расценок на официальном сайте ББТ нет, но, по информации 2016 года, волонтеры платили по 12 тысяч рублей за двухнедельную смену.

«Что касается волонтерских взносов на участие, то это распространенная международная практика. Ведь принимающая сторона должна этих людей расселить, кормить, организовать их транспортировку, работу и так далее. У нас нет средств на то, чтобы ежегодно обеспечивать бесплатное участие для 400 волонтеров, занятых на строительстве троп», — говорит Роман Михайлов.

Получается, что средства президентских грантов имеют к непосредственному строительству троп опосредованное отношение. А работа эта выполняется силами, да и средствами добровольцев. Ведь даже инструмент, кое-какую спецодежду и прочее предоставляют более мелкие спонсоры, а не сама ББТ — об этом также говорится в их отчетах.

«Многие волонтерские организации не получают стабильного финансирования. Часто они даже не имеют спонсоров, и вся их деятельность оплачивается из взносов волонтеров. На наших проектах с 2005 года введен взнос за участие, что позволяло каждый год, независимо от финансирования, проводить проекты», — указано прямо на сайте организации.

«Взносы — это возможность стабильного проведения всех проектов ББТ», — добавляется там же. Выходит, что злые языки, судачащие о «грантоедстве» организации, не так уж и несправедливы?

В плюс этой версии свидетельствует еще одно высказывание. «Грант — это не пачка денег, которую выдают той или иной организации. Расходование каждого рубля имеет четкое назначение. Зарплаты, налоги, приобретение необходимой техники и так далее. Половина каждого из грантов — это наше софинансирование, в виде волонтерских взносов, наших транспортных средств, офиса и многого другого, — прямо говорит Роман Михайлов. — Конечно, при написании заявки мы можем в нее заложить многое, в том числе и покрытие затрат на волонтеров, но такая заявка однозначно не наберет нужных баллов — ведь получится, что перед грантодателем мы отчитаемся ровно за тот же результат, но при больших для него затратах».

Немного о безопасности

Пешеходные тропы вокруг Байкала каждый год становятся местами, где травмируются или даже гибнут люди. Правда, в ББТ стараются дистанцироваться от каждого несчастного случая. «На любую тропу мы выходим вместе с волонтерами только при наличии техзадания от собственника земель. После окончания работ тропа остается в распоряжении муниципалитета или нацпарка — они и несут ответственность за людей, передвигающихся по ней», — отмечает Роман Михайлов. По его словам, по причине нежелания брать на себя ответственность организация не использует на участках троп каких-либо металлических перил, тросовых ограждений или страховок: «Если выяснится, что человек разбился ровно на участке, где был трос или ограждение, то отвечать тем, кто их установил».

Ответов на вопрос — кому отвечать за людей, сорвавшихся с протоптанной тропинки — также нет. В прошлом году недалеко от Листвянки погибла 12-летняя девочка. В ББТ и нацпарке, на чьей территории это произошло, говорят примерно одно и то же: «несчастный случай произошел на диком участке тропы, протоптанной людьми самостоятельно. Предупреждения на информационных щитах о том, что этот участок опасен, неоднократно вывешиваются».

Спрашивается, неужели сложно потратить волонтерские силы на то, чтобы в данном конкретном случае раз и навсегда преградить доступ к опасному участку?

Что будет дальше?

Стоит признать, что ББТ за прошедшие 18 лет проделала значительную работу, силами добровольцев построив очень интересные маршруты вдоль Байкала, которые посещают десятки тысяч людей. Хотелось бы, чтобы эта работа продолжалась и дальше. Пусть даже и в прежнем варианте, что называется на добровольческих началах.

Есть также и логичное пожелание — организации, извлекающие затем коммерческую прибыль от безвозмездного труда сотен людей, должны финансово участвовать в их работе. Это относится и к Прибайкальскому национальному парку, и к туристическим фирмам, зарабатывающим на турах по ББТ.

«Сложившуюся ситуацию мы называем байкальским парадоксом. Мы привлекаем волонтеров, строим инфраструктуру, передаем ее в чье-то распоряжение, но сами от этого ничего не имеем. Да, к нам все хорошо относятся — и власти, и представители бизнеса, и руководство нацпарков. Но о том, чтобы помимо грантодателей нас поддерживал еще и кто-то другой, пока остается только мечтать, — подводит неутешительный для себя итог Роман Михайлов. — Сейчас мы понимаем, что систему нашего финансирования необходимо пересматривать. Но пока речь идет о какой-то срочной поддержке, чтобы пережить полугодие. Мы подали новую заявку в Фонд президентских грантов — если она выиграет, то финансирование получим во втором полугодии».

Чтобы ближайшие несколько месяцев как-то пережить, от ББТ уже было обращение и в Прибайкальский национальный парк, в Торгово-промышленную палату Восточной Сибири, а также к губернатору Иркутской области. Конкретных договоренностей о поддержке пока не возникло.