Российская экономика ближе к советской, чем к образцу начала нулевых

Если проследить за экономической политикой правительства, за законодательными инициативами Госдумы, за тональностью федеральных СМИ – то да, трудно усомниться, что политическая элита тоскует по дискурсу брежневской поры. Конкуренция партий близка к нулю, три четверти экономики приходится на государственный сектор, ключевые решения непрозрачно принимаются кружком ветеранов, на манер старого политбюро. Увы, выдавленную пасту непросто вернуть обратно в тюбик. Городская молодёжь страшно далека от советских идеалов коллективного общежития и священных границ. Они не планируют приносить себя в жертву по первому свистку чиновника, насмотревшегося патриотических фильмов прошлого. Но власть почему-то уверена, что её отношения с детьми Интернета станут стабильными по принципу «срастётся – слюбится».

Цена дана нам свыше

Перед Новым годом правительство сделало широкий шаг для возврата к директивным ценам. Правда, пока не на все товары, а только на некоторые виды продовольствия: подсолнечное масло, сахар, муку, хлеб. В «межведомственную рабочую группу по мониторингу и оперативному реагированию на изменение цен на социально значимые товары» вошли с десяток министров, а значит, скоро прилетит какой-нибудь чугунный указ. Ходят слухи, что максимум на подсолнечное масло в магазине составит 110 рублей за литровую бутылку, на сахар – 45 рублей за кило. Пишут даже о составляемом каталоге социально значимых товаров, который сам по себе подразумевает, что потолок будет установлен ценам вовсе не на 5–7 самых ходовых товаров, как обещали, а на очень широкий продовольственный ассортимент. А чтобы бизнес не бросился вывозить продукцию за кордон, установят высокие экспортные пошлины.

Тоскующие по советской системе граждане могут только порадоваться: родное правительство защитит их от роста цен и урежет аппетиты жуликам-коммерсантам. Но в реальности затея пахнет керосином. Во-первых, мы с вами будем получать всё менее качественные продукты. Во-вторых, если рубль снова рухнет после очередных западных санкций, укладываться в правительственный норматив станет вовсе невозможно. И мы столкнёмся с дефицитом продовольствия, как в перестройку (и по той же причине). В-третьих, дорогое правительство может войти в раж и начать устанавливать свои цены на всё подряд. А для номенклатуры – организовать спецснабжение санкционными товарами. То есть организовать нам самый настоящий СССР–2.0.

Переполох с «социально значимыми товарами» возник из-за того, что за 2020 г. цены на сахарный песок в магазинах выросли, по данным Росстата, на 72%, а на подсолнечное масло – почти на 26%. Хотя кило сахарку в не самом дешёвом питерском гипермаркете «Лента» можно купить за 52 рубля – в чём тут, собственно, «катастрофический рост»? И был ли он вообще? Почему-то собираются зарегулировать цены на пшеничный хлеб, который подорожал на 7%, но не трогать гречку, цена которой выросла на 40%.

Кроме того, ограничитель цен на основные продовольственные товары в России существует уже более 10 лет. Постановлением правительства №530 от 15 июля 2010 г. установлены правила, по которым предельно допустимые розничные цены врубаются автоматом, если за месяц рост цен составил 30%. Но действуют они только 90 дней – чтобы власти смогли разобраться в ситуации и принять долгосрочные меры. Список этих продуктов широк: почти любое мясо, рыба мороженая, масло сливочное, масло подсолнечное, молоко питьевое, яйца куриные, сахар-песок, соль, чай чёрный байховый, мука пшеничная, хлеб ржаной и т.д.

Ради защиты обедневшего населения тут и выдумывать ничего не нужно. А раз десяток министров второй месяц заседают – проблема явно не в интересах простого человека. Цены ведь чаще всего растут вовсе не из-за саботажа или вредительства, как мы привыкли слышать в советские времена. Они следуют за мировой ценой, которая в 2020 г. росла на те же сахар и подсолнечное масло. Кроме того, на показатели ценников влияют новые налоги, которые правительство постоянно поднимает (и не только косвенные сборы, но и святой для бизнеса НДС). Влияет курс рубля, который Центробанк «уронил» с 61 рубля за доллар в январе 2020 г. до нынешних 76. И теперь Генпрокуратура должна найти виновных среди «спекулянтов», как в советские времена называли предпринимателей? Где логика, где разум?

Возможно, логика просто в обретении ещё большего контроля за бизнесом, который и так превосходит все границы целесообразности. А может быть, и шире: власть рассчитывает влиять на все сферы жизни подданных. Даже на те, на которые не покушались при Брежневе.

Электорат на зарплате

Минздрав опубликовал 9 декабря 2020 г. проект приказа о показаниях для прерывания беременности, вызвавший шквал критики. Зампред комитета Госдумы по вопросам семьи, женщин и детей Оксана Пушкина назвала приказ «катастрофой»: «Это биополитика. Таким термином в конце 70-х годов Мишель Фуко назвал вмешательство государства в биологическую жизнь граждан». Пушкина напомнила, что запрет абортов в послевоенные годы привёл к чудовищным последствиям из-за развития нелегального рынка: «Сколько женщин погибло из-за таких кустарных абортов, сколько из них навсегда остались бесплодными!»

Впрочем, министерская цидуля никак не ограничивала права женщин прервать беременность по собственному желанию. Но только в течение первых 12 недель. А дальше нужны медицинские основания, список которых Минздрав хочет существенно порезать. Критики не сомневаются, что это просто очередное наступление религиозно-патриотических фундаменталистов, которые давно играют на демографической теме. А раз у людей нет желания заводить по пять детей, то надо их заставить – например, полным запретом абортов. Точно так же рассуждали сталинские руководители после войны: с солдатами и работниками стало туговато, нельзя пускать эту тему на самотёк.

До коронавирусного закрытия границ особых эмоций в обществе эта тема не вызывала. Ну запретят, и что изменится? К примеру, жители Петербурга любят ездить закупаться в Финляндию – до границы меньше двух часов на автобусе. В километре от пограничных шлагбаумов Брусничного стоит гипермаркет «Лапландия» с полностью русским персоналом. В случае запрета абортов в России рядом с ним мигом возникнет четырёхэтажный абортарий с врачами из Питера. Налоги будут получать финны, а не наши – вот и все изменения.

Но сегодня не до смеха. Границы закрыты, даже в Белоруссию не всегда можно сгонять. Израиль? Бразилия? Это ещё сложнее. Кроме того, власть всячески прессует женские организации, запрещает акции за право на аборт, хотя «против» – только свистни. В отношениях власти и общества перевес сейчас полностью на стороне власти, от которой можно ждать любой засады.

Хотя нынешняя молодёжь – самая непьющая в российской истории, решено возродить советскую систему вытрезвителей. Откуда-то взялись фантастические цифры – якобы до 10 тыс. россиян в год замерзает на улицах в состоянии алкогольного опьянения. Хотя последние зимы достаточно тёплые. В школах возвращена вся воспитательно-патриотическая атрибутика, отличающаяся от советской только наличием религиозного элемента. В местных органах власти активно практикуется постановка молодёжи на всевозможные учёты. Того и гляди, выходящих на митинги школьников будут публично прорабатывать в актовом зале.

В экономике нынешняя страна куда ближе к СССР, чем к России образца начала нулевых. Как рассказывали «АН», если в 2005 г. на государственные предприятия приходилось 35% ВВП, то в 2015 г. – уже 70%. А сейчас и того больше. Из оставшихся частникам 30% можно вынести за скобки иностранный капитал и всевозможных «королей госзаказа», которые, как один, тесно связаны с государством и первыми лицами. И учесть теневую экономику, которая достигает 20–25% ВВП. И тогда получается, что внутри уравнения останется что-то вроде социалистических Венгрии или Югославии, где простым смертным разрешалось владеть только мелкими и средними предприятиями, которые тоже в любой момент могли отобрать.

Количество государственных и муниципальных унитарных предприятий утроилось всего за три года, причём самый яркий рывок произошёл в не слишком благополучные 2013–2014 гг., когда ГУПов стало больше с 11, 2 до 25, 4 тысячи. Обычно власти в кризис, наоборот, продают активы, чтобы разогреть рынок и получить средства на латание бюджетных дыр. Но нашим властям важнее нарастить количество зависимых от неё граждан, чтобы удержать руль.

В те же годы Минфин уверял, что количество специалистов в медицине «превышает значительно» показатели многих развитых стран. А значит, нужно ещё подсократить их количество, несмотря на растущую в большинстве регионов смертность. Совершенно не учитывалось, что наш медик неважно обучен, а его работа страшно забюрократизирована. Если американскому врачу никто не указ (он сам делает УЗИ, принимает анализы и сразу трактует результаты, делает несложные хирургические операции), то в России на каждую процедуру свой спец, у кабинетов бесконечные очереди, а на простую постановку диагноза уходит неделя. Но государство не решается всерьёз реформировать государственное здравоохранение, чтобы не утратить контроль.

По сведениям Минздрава, в России трудится свыше 540 тыс. врачей и 1, 3 млн медицинских работников со средним профессиональным образованием. А если сложить вместе терапевтов, педиатров, хирургов, офтальмологов, лоров и других специалистов, то получится чуть более 300 тысяч. По всей видимости, остальные – это административная надстройка здравоохранения. В ней часто встречаются бывшие хирурги или офтальмологи, квалификация которых позволяет им хоть завтра выйти к пациентам. Но они же не выходят!

Похожая чехарда в сфере образования, где ещё недавно, по официальной статистике, числилось около 6 млн занятых. Сегодня в 53 тыс. школ насчитывалось 1, 3 млн учителей, а в вузах – 340 тыс. преподавателей. Допустим, что с преподавателями колледжей и техникумов непосредственно передают знания молодёжи 2 млн человек. А кто остальные 4 миллиона? Вероятно, контролёры, методисты, чиновники всевозможных роно и комитетов по образованию, которые есть на федеральном, областном, городском, районном и муниципальном уровнях.

Это и есть Советский Союз, великий и могучий. В стране, где 10 лет практически не растёт экономика, более 30 млн человек сидят на шее у бюджета. И это вовсе не врачи и учителя, как нас пытается убедить власть. И даже не силовики, которых вряд ли больше 5 миллионов. Средний россиянин работает в ГУПе, который может мутировать в АО с полным или частичным присутствием государства. Но суть останется та же: не зарабатывать деньги и платить налоги, а получать зарплату из казны.

Наш бронепоезд

Ещё одна советская примета помимо огосударствления экономики – её милитаризация. В 2010‑х Россия потратила на оборону и национальную безопасность 3, 8 трлн рублей. То есть каждый четвёртый рубль, собранный в виде налогов. Из них около 2 трлн – это закупка и ремонт техники, строительство военгородков и жилья служивым, ГСМ, обмундирование, питание и т.д. В мае 2017 г. Центробанк и Росфинмониторинг поделились со страной результатами наблюдений за движением средств оборонзаказа. «Проверки выявляли факты нарушения порядка открытия и режима использования отдельного счёта; случаи проведения по данным счетам отдельных операций, не имеющих явного экономического смысла, схемных операций, направленных на обналичивание средств», – говорится в заключении ЦБ РФ. И это не какая-то «оперативная информация» – 27 банков попали в материалы исследования. «На обналичивание идёт минимум 50%, а то и все 70% всех сумм гособоронзаказа», – сообщают СМИ со ссылкой Росфинмониторинг.

Конечно, обналичка не обязательно означает воровство. Между Россией и рядом стран НАТО введены жёсткие торговые санкции. Однако без импортных комплектующих никак не получается собирать российское чудо-оружие. Приходится создавать фирмы-прокладки, начинять их наличкой, правдами-неправдами доставлять комплектующие в Россию и пускать в дело, зачастую выдавая за сделанные «под Саратовом».

Чтобы следить за этими процессами, нужно больше чиновников. По мнению проректора РАНХиГС Александра Сафонова, в современной России чиновников уже на 20% больше, чем было в СССР. Хотя населения сегодня меньше почти вполовину. А цифровизация упростила документооборот и сделала ненужными многие ставки.

Мало того что чиновники доят бюджет, а не кормят, их не всегда умелое вмешательство в экономику приводит к формированию советских, а не рыночных условий. Зачем, к примеру, закупать для российского госбанка 100 тыс. некачественных банкоматов? Чтобы они через месяц разом сломались, а люди в глубинке не могли обналичить зарплату? Какой смысл в требовании к частному гипермаркету продавать только российские носки? Это же антиконкурентная среда, в которой производитель мотивирован гнать фуфло, которое всё равно купят. Эффективному производителю нужна совсем другая помощь: длинные и дешёвые кредиты, налоговые льготы, защита бизнеса от проверок, адекватные суды.

Но оказалось, что закрыть ящик Пандоры не так-то просто. Правительство требует от крупнейших госкомпаний, включая «Аэрофлот», «Газпром», «Шереметьево», «Роснефть», РЖД, «Первый канал», «Роснано», ВТБ, перейти на использование отечественного программного обеспечения. К 2022 г. российским должно стать более половины любого софта: операционных систем, серверов приложений, офисного ПО, антивирусов. В масштабах всего госсектора речь идёт о нескольких триллионах рублей, в предвкушении которых формируется лобби заинтересованных лиц и компаний. И похоже, всем им не до качества.

Большинство экспертов сходятся в том, что стратегия импортозамещения не сработала, потому что ориентировалась на госзакупки и искусственный отказ от импорта. Ни одна страна мира не бралась за импортозамещение с целью обеспечить всем необходимым собственное потребление – все хотели выйти на зарубежные рынки. Ведь США и Европа, которые вводят санкции на российскую продукцию, – это ещё не весь мир.

Но вместо масштабного выхода своих товаров на мировые рынки Россия стремится по советской привычке покупать сателлитов. И в обмен на списание долгов, кредиты и прямые выплаты получает военные базы, которые тоже нужно содержать. И речь не только о мало кем признанных Абхазии, Южной Осетии и Приднестровье. Россия очень активна, например, в Африке, где 55 стран имеют право голоса в ООН. И там, где французы и англичане сворачивают производство, россияне открывают проект за проектом.

Лет 10 назад наделала шуму история со свержением диктатора Гвинеи Муссы Дадиса Камары. В СМИ публиковались подозрения, будто военный переворот заказал российский металлургический гигант, давно занимающийся добычей бокситов в Гвинее и враждовавший с диктатором Камарой. Убойных доказательств так и не представили, но обсуждение вызвал внутренний документ промышленного гиганта под названием «Анализ и план действий по ситуации на заводе «Ф...», Гвинея».

Даже если документ подлинный, удивляться нечему: с волками жить – по-волчьи выть. Но зачем?

Нет другого народа

Однако все предпосылки превращения России в СССР разбиваются об одну-единственную преграду. Несмотря на все усилия пропагандистов, воспитателей и силовиков, нынешняя молодёжь, к которой относят людей до 35 лет, страшно далека от столь дорогого властям советского менталитета. Потеряв доверие к телевизору, она бесповоротно перестала его смотреть. Власть наводнила Интернет троллями и ботами, но основная часть пользователей совершенно не верят, будто страна окружена кольцом врагов, а вся надежда на кучку застрявших у руля клептократов, бодро вывозящих деньги и детей за границу при стагнирующей уже 11 лет экономике. Можно полностью запретить Интернет и закрыть границы, но это не сделает эту молодёжь похожей на легковерных комсомольцев.

Потому что всё происходящее с менталитетом граждан неслучайно. В 1989 г. социолог Юрий Левада сформулировал тезис, что СССР разваливается по мере ухода поколений 1920–1940-х годов рождения, для которых в понятие «советский» вкладывались смыслы «новый», «передовой», «независимый», «морально устойчивый». А молодёжь застойных десятилетий была уже прозападно ориентированной.

Но замеры 1994 г. показали, что советский человек никуда не исчез. Оказалось, что демократические преобразования большинство россиян считают «бардаком», предпринимателей – «ворами», а вместо благополучной европейской страны с растущим уровнем доходов видят Россию сильной державой, от которой многое зависит в мире. И только в начале нулевых молодой россиянин вдруг стал другим, хотя на дворе не наблюдалось значимых политических и социальных изменений. Согласно исследованию профессора Вадима Радаева из НИУ ВШЭ, «новые взрослые» почти не пьют алкоголя, не увлекаются религиями, зато прекрасные карьеристы. Причём большинство работает ради повышения благосостояния, а вовсе не для «реализации своих возможностей». Они хотят чувствовать себя комфортно во всех смыслах, и их трудно, как советских предшественников, поймать на слово «надо». Зачем надо? Кому надо?

Конечно, среди родившихся в 1982–2000 гг. немало беспутных алкоголиков или умственно недалёких. Но честная социология лишь отслеживает влияния и тенденции, прогнозируя, каким будет наиболее распространённый городской тип. Получается, что это неплохо начитанный гражданин, способный самостоятельно разобраться в проблеме, равнодушный к алкоголю, религии, пропаганде и авторитетам, центрированный на себе, своём здоровье и детях, неагрессивный, стремящийся к личным комфорту и счастью. Что он мало похож на советского человека, заметно без лупы.

Не оправдалось и предположение, что нынешнюю молодёжь «съел» компьютер, что она живёт в виртуальном мире и боится реальных встреч. Помилуйте, на самом деле они до эпидемии путешествовали по всей планете, жили в хостелах в Малайзии, ездили автостопом по Мексике и уж точно не хуже своих родителей представляют, как устроен мир. В этой мысли ничего нового: самые главные изменения происходят в головах людей вследствие их опыта. Их нельзя обусловить законами, которые даже иные парламентарии не всегда понимают.

Врача на них нет

Продолжительность жизни россиян выросла за последние 10 лет с 62 до 71 года. И это скорее не благодаря, а вопреки усилиям властей.

Хотя Минздрав традиционно приписывает себе любые достижения на ниве здоровья, годовые абонементы в спортклубы с бассейнами и тренажёрами 4 млн россиян купили за собственные деньги. По данным опросов, более 84% из них изменили привычки питания: 53% сократили потребление жиров, 65% – сахара, а 67% увеличили в рационе долю натуральных и полезных продуктов. Широкий ассортимент здоровой еды уже стал важным фактором при выборе магазина для 62% потребителей.

Другое дело, что государственная система лицензирования планирует «навести порядок» в этом сегменте рынка. За пометку «био» придётся побороться, проходить согласования и проверки. Чем это чревато, россиянину объяснять не нужно: ретейлерам придётся включать в цену откаты и штрафы, а преимущество на рынке получат компании с административным ресурсом.