В России многие страдающие от неизлечимых заболеваний дети не могут получить помощь медиков

В России сейчас сотни детей могут нуждаться в постоянном обезболивании. Они живут с постоянной невыносимой болью, которая отнимает у них оставшиеся дни жизни. С тяжелой болью живут дети, как с онкологическими, так и с другими диагнозами. Закон, который еще недавно грозил врачу тюрьмой за несанкционированное использование наркотического анальгетика, стал гуманнее, но страх у медиков остался. Об этой проблеме рассказала кандидат медицинских наук и директор благотворительного фонда «Детский паллиатив» Наталья Савва.

В начале 60-х годов прошлого века была подписана Конвенция о борьбе с нелегальным оборотом наркотиков и распространением наркомании. Причиной ее появления явилась боязнь того, что сильнодействующие обезболивающие и психотропные препараты из больниц будут попадать к наркоманам. Были прописаны жесточайшие нормативы, и врачи стали попадать под следствие за малейшее нарушение. Из-за этого многие медики решили, что препараты из этой группы лучше не назначать вообще, чтобы не попасть в тюрьму и не иметь проблем.

Тем временем, как отмечает Наталья Савва, бывают ситуации, когда для снятия боли нужно что-то сильнее, чем парацетамол: человек не может ни о чем думать, не может ни есть, ни пить, ни гулять, ни реагировать. Он находится все время в непрекращающейся изматывающей муке.

«Есть диагнозы онкологические, когда дети быстро умирают, а есть те, кто живет с болью долго. Например, при опухоли головного мозга ребенок может болеть несколько лет. А есть дети с деформациями позвоночника, контрактурами, и возникают корешковые боли, когда защемляется нерв. Это тоже очень сильно болит. И все еще зависит от интенсивности. Есть боли, при которых дети кричат, а есть иногда такая сильная боль, что они уже и кричать не могут, а просто лежат и боятся шелохнуться, чтобы своим криком эту боль еще больше не провоцировать», - рассказывает специалист.

Она отмечает, что среди многих врачей бытует устойчивое заблуждение, что как только назначишь сильнодействующее обезболивающее, у пациента разовьется остановка дыхания, и он умрет.

«Это заблуждение сформировалось из-за того, что опиатные анальгетики всегда назначались в последнюю очередь — уже совсем перед смертью, и, действительно, возникало ощущение, что ты дал этот препарат, а пациент умер через несколько дней», - поясняет Наталья Савва.

По ее словам, в мединститутах до сих пор преподается только фармакология сильнодействующих препаратов, а знаний по практическим схемам обезболивания у детей студентам не дают.

«Есть так называемые шкалы оценки боли у детей, применяя которые можно распознать наличие и тяжесть боли, но врачи в массе своей не используют их на практике. Врачи, которые обучаются на курсе повышения квалификации по основам паллиативной помощи, часто признаются в конце курса, что они поражены, насколько они недооценивали муки ребенка. Это, действительно, тяжело - отличить капризы у говорящих детей или судороги у неговорящих от проявлений болевого синдрома. Иногда врачу приходится буквально расследование проводить, а главное, хотеть увидеть эту боль», - рассказывает медик. - В следующем году у нас должны появиться детские формы обезболивающих и снимающих судороги препаратов. Но кто и как будет их назначать? Врачей нужно будет учить. Иначе эти препараты никто не станет использовать. Незнание и невежество и порождаются фобиями».

Наталья Савва отмечает, что примерно в трети регионов России до сих пор нет детской паллиативной службы.

«Все родители, когда понимают, что ребенок безнадежен, хотят одного - чтобы он не мучился. И если ребенок умирает в муках, у них на всю жизнь остается чувство вины. А если в хосписе ребенок умирает обезболенный, то они очень благодарны нам всегда. Благодарность родителей умершего ребенка, вы не представляете, что это такое… И эти родители, они потом живут по-другому. Они не изнуряют себя чувством вины», - заключает специалист.