Экономист Инна Шнейдерман: «Аварийного и ветхого жилфонда за последние 20 лет стало больше на порядок»

Сколько в России ветхого и аварийного жилья? Какова динамика? Что делает государство в этом направлении? На вопросы «АН» отвечает Инна ШНЕЙДЕРМАН – кандидат экономических наук, заведующая лабораторией жилищной политики Института социально-экономических проблем народонаселения РАН.

– ЧЕМ ветхое жильё отличается от аварийного?

– Ветхое жильё может подлежать капитальному ремонту, аварийное – нет.

– И каков масштаб проблемы?

– Аварийного и ветхого жилфонда за последние 20 лет стало больше на порядок. Это связано прежде всего с низкими темпами вывода аварийного жилья из эксплуатации, которые отстают от нормативных, а также с недостаточными объёмами капремонта (накопленный хронический «недоремонт»).

Сложности накапливались длительное время. Сравните: в 1980 году было капитально отремонтировано 55, 7 миллиона кв. метров жилфонда, а в 1990 году – уже только 29, 1 миллиона. Весь постсоветский период ежегодные показатели капремонта жилья находятся на недопустимо низком уровне. К 2000 году они сократились до 3, 8 миллиона кв. метров, в 2001–2006 годы стабилизировались на уровне 4, 6–5, 6 миллиона кв. метров, на 2009 год пришёлся кратковременный всплеск активности – 17, 3 миллиона кв. метров, а затем опять жильё практически перестали ремонтировать. В 2011–2016 годы показатели упали до 2, 3–4, 3 миллиона кв. метров. Некоторый оптимизм нам внушили 2017 и 2018 годы, когда объём ремонта возрос до 8, 7 и 14, 3 миллиона кв. метров соответственно, однако данными за 2019 год мы пока не располагаем, а в текущем году, как вы понимаете, оптимизма поубавила пандемия.

Показатели капремонта значительно ниже ежегодных объёмов нового строительства (например, в 2014 году ввели в строй почти в 30 раз больше жилья, чем отремонтировали), тогда как оптимальной считается равная пропорция ремонтируемого и вводимого жилья. Картина становится ещё более удручающей, если сравнить то, что делается, и то, что необходимо делать. Самый яркий пример – 2015 год, когда в капремонте нуждались порядка 8% многоквартирных домов, а отремонтировано было в 11 раз меньше.

– И что мы имеем в итоге?

– Начиная с 1990 года объёмы ветхого и аварийного жилья росли стремительными темпами и к середине 2000-х увеличились более чем в 3 раза, а своего пика достигли в 2012 году – 99, 9 миллиона кв. метров (ветхое – 77, 7 миллиона кв. метров, аварийное – 22, 2 миллиона кв. метров). За 2013–2017 годы рост этих показателей существенно замедлился. В 2017 году такое жильё составляло 91 миллион кв. метров: на ветхое приходилось 66, 4 миллиона кв. метров, на аварийное – 24, 6 миллиона кв. метров. По отношению ко всему жилищному фонду это 2, 5% (ветхого жилья – 1, 8%, аварийного – 0, 7%). Самые свежие данные по аварийному жилью относятся к 2018 году – 25, 5 миллиона кв. метров.

– А по ветхому?

– После 2017 года Росстат перестал публиковать данные по ветхому жилью, что делалось в течение десятков лет.

– Перестал? Как это понимать?

– Аварийного жилья значительно меньше, чем ветхого, и публикация данных только по аварийному жилью помогает «затушевать» сложную ситуацию в этой сфере. К тому же отсутствует строгое определение «ветхого жилья», что даёт регионам возможность относить те или иные дома к этой категории по своему усмотрению. Соответственно, данные по ветхому жилью были неточными. Как правило, заниженными. Да и по аварийному жилью тоже. Большинство экспертов сходятся в том, что искажение статистики происходит в основном на уровне региональных и местных властей. Они зачастую заинтересованы в искусственном занижении числа аварийных и ветхих строений, в частности, из-за того, что не имеют достаточных средств для софинансирования капремонта и расселения аварийных домов.

Нет у них и необходимого резервного жилья, куда можно было бы переселить нуждающихся. Если сравнить темпы строительства новых домов с динамикой аварийного и ветхого жилфонда, то чётко видно: несмотря на рост вводимого жилья с середины 2000-х, это никак не влияет на улучшение ситуации с ветхими и аварийными домами. Новый жилфонд в основном «уходит» по рыночным каналам и никак не решает социальных проблем. Например, хотя с 2015 по 2017-й ежегодно вводилось от 79, 2 до 85, 3 миллиона кв. метров нового жилья, ветхое и аварийное в сумме стабильно составляло от 88 до 91 миллиона кв. метров.

– Я чего-то недопонимаю. Если в доме пожар, людей спасают. Если человек в реанимации, его опять-таки спасают. Сохранение человеческой жизни – приоритет. Почему же федеральная власть не переселяет в экстренном порядке жителей аварийных домов, само присутствие в которых опасно?

– С вашими словами трудно поспорить, но у государства подход другой: если дом не рушится сию минуту – значит, время терпит. Между тем без участия государства никак не обойтись, поскольку эта проблема касается прежде всего малообеспеченных и социально незащищённых слоёв населения. В том числе семей с детьми. В 2014–2017 годы средняя обеспеченность жильём в аварийном фонде составила 15, 7 кв. метра на человека. Это в полтора раза ниже среднероссийских показателей и социальной нормы, что говорит о весьма стеснённом проживании.

Переселение граждан из аварийного жилфонда наиболее масштабно осуществлялось в 2013–2017 годах. Общая площадь жилья, которое необходимо было расселить для выполнения майского указа президента, составляла 11, 4 миллиона кв. метров. Из них подлежало расселению 10, 09 миллиона кв. метров. Программа была успешно выполнена практически всеми регионами (на 98, 7%). Но дальше дело пошло хуже: заявленная новой программой задача на 2020 год – всего лишь 1 миллион кв. метров (а на 2019 год – мизерные 0, 14 миллиона кв. метров, тогда как в 2017‑м расселили 2, 72 миллиона кв. метров. – Прим. «АН»). При этом, согласно программе, к сентябрю 2025 года новые квартиры должны получить все жители домов, признанных аварийными до 2017-го. Планируют расселить 9, 54 миллиона кв. метров – 40% нынешнего объёма аварийного жилфонда. Есть основания полагать, что при таких темпах объём аварийного жилья не уменьшится или даже возрастёт, поскольку в эту категорию перейдёт жильё, являющееся сегодня ветхим.

– Вы говорите: «планируют расселить…» Вспоминается эпизод фильма «Доживём до понедельника», когда школьника на уроке истории попросили рассказать о царском манифесте. «Царь всё равно не сделал того, что пообещал, – зачем же враньё пересказывать?»

– Пандемия действительно не оставляет надежд, что планы будут выполнены в указанные сроки. Отдельный вопрос – как это делается. Почти две трети переселенцев получают новое жильё с заведомо низким качеством. Чаще всего новая застройка не сопровождается социальной инфраструктурой, а прежние объекты инфраструктуры оказываются для людей значительно дальше, чем до переселения. Также при строительстве жилья зачастую не обеспечивается даже минимальный уровень благоустройства придомовых территорий.

– Очевидно, объёмы ветхого и аварийного жилфонда разнятся от региона к региону?

– Да, острота проблемы неодинакова. Возьмём данные за 2016 год: дифференциация очень значительная – от 0, 1% в Москве и Санкт-Петербурге до 16, 5% в Якутии. В группе регионов с низкой долей ветхого и аварийного жилья (до 1%) также находятся Адыгея, Карачаево-Черкесия, Калмыкия, Татарстан, Краснодарский край, Курская, Брянская и Воронежская области. В группе регионов с высокой долей (более 7, 5%) помимо Якутии – Тыва, Дагестан, Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский автономные округа, Сахалинская, Архангельская и Магаданская области. Если же говорить только об аварийном жилье, то дифференциация не столь сильная, но тоже значительная: в 2017 году данные варьировались от 0% в Москве и Санкт-Петербурге до 7, 5% в Якутии. Также в группе с удручающей долей аварийного жилья (более 2%) присутствуют Сахалинская, Архангельская, Амурская и Тюменская области, Еврейская автономная область и Карелия. Трудно не согласиться с академиком А.Г. Аганбегяном в том, что «реновацию» жилфонда страны надо было начинать именно с аварийного – то есть непригодного жилья, а не с московских пятиэтажек, которые хоть и устарели, но пока вполне годятся для проживания.

В стране крайне низка доля жилплощади, оборудованной одновременно водопроводом, водоотведением (канализацией), отоплением, горячим водоснабжением, газом или напольными электроплитами. На конец 2018 года в среднем по России она составила 67%, в городской местности – 79%, в сельской – 34%. Заметьте, уровень благоустройства городского фонда растёт очень медленно: в 2010 году соответствующий показатель равнялся 77%. Чуть быстрее растёт благоустройство сельского фонда – прежде всего из-за низкого исходного уровня (24% в 2010 году).

– Ситуация ясна. Что нас ждёт дальше?

– Аварийный фонд будет пополняться за счёт домов 1950–1970-х годов, так называемых хрущёвок, – это 36% жилой площади многоквартирного жилфонда. Не за горами обветшание домов, возведённых с 1971 по 1995 год, – это ещё 46% жилой площади. Согласно данным 2018 года, в аварийном и ветхом фонде проживают соответственно 1% и 2, 9% россиян – в сумме 3, 9%. Если исходить из предположения, что бюджетных средств и эффективных программ будет недостаточно, то к 2024 году площадь аварийного жилья составит 42 миллиона кв. метров, а ветхого – 59 миллионов кв. метров. В таком фонде придётся жить 4, 4% населения. Это, на минуточку, 6, 4 миллиона человек.