«Он сказал, что там были пытки», адвокат Тесака опровергает версию СКР о самоубийстве

В самоубийство националиста Максима Марцинкевича не верит никто - ни его соратники, ни друзья и близкие, ни даже журналисты, которые хотя бы раз в жизни встречались с ним на интервью.

Более того, он не раз писал своим друзьям и предупреждал, что сводить счёты с жизнью не собирается, и если вдруг такое когда-то произойдёт, то ему однозначно "помогли".

«Скоро мне ехать на этап. Месяц-полтора, Мосгорсуд "рассмотрит апелляцию" и вперёд, отбывать пятёрку за гомофобию…. Кто-то сильно влиятельный и сильно радужный мою посадку заказал. И, плюнув в глаза всей стране, ЦПЭ, Интерпол, СК, прокуратура и суд заказ исполнили. А дальше то? Ликвидировать человека в этой системе стоит недорого. Вспоминается, например, Максим Базылев, он же Адольф, "покончивший с собой" на Петровке. Поэтому сейчас я со всей ответственностью заявляю, что моя борьба не закончена. Жизнь самоубийством я кончать не собираюсь ни в каком случае. Если вдруг на пересылке я вскрою вены или повешусь - значит мне помогли. Очень сильно. Сердечной недостаточности, равно как и других заболеваний, у меня нет - это тоже стоит сказать, на всякий случай», - одно из последних его сообщений.

Адвокат Тесака помог его семье написать заявление и направил его Бастрыкину, в котором назвал смерть Максима убийством и попросил возбудить уголовное дело. Также он подтвердил, что Тесака пытали и угрожали ему, а ещё заставили его написать отказные от адвокатов. Последняя жалоба на пытки зафиксирована 9 сентября.

«Это было точно убийство. Он сказал, что там были пытки. Если что-то им было сказано в Красноярске, то понятно, что это было под давлением. Когда он отбывал срок, ему пытались предъявить обвинения в убийстве таджика и дагестанца, его допрашивали, по-моему, даже полиграф он проходил, и ничего не подтвердилось. Приходили и представители Следственного Комитета. Тогда они ничего не смогли вышибить, а тут вдруг выясняется, что он что-то делал. Когда мы с ним разговаривали, я спросил, что это за явки с повинной, он сказал, что это именно дела давно минувших дней — именно 99-й год. Он вообще был несовершеннолетним», - рассказал адвокат Иван Сидоров в интервью радиостанции «Говорит Москва».