Природа дает жесткий ответ

К чему могут привести вырубки леса и пожары

Вырубки лесов, пожары, выбросы в атмосферу вредных веществ. Когда-нибудь природа пошлет людей с их цивилизацией подальше. И к этому уже есть предпосылки. К примеру, уничтожение лесных массивов запускает целую цепь драматических последствий. Не только для деревьев и кустарников, травы и грибов, но и для сотен видов животных. Разрешение вырубки лесов «развинчивает» все экологическое равновесие: снижается видовое разнообразие птиц и зверей, погибают уникальные растения, возникают почвенные эрозии, меняется климат и состав воздуха, чаще происходят природные катаклизмы. Являются ли последствия вырубки леса и пожаров необратимыми? Как все это влияет на Байкал? Не окажемся ли мы скоро в пустыне? С этим вопросом мы обратились к экспертам в сфере экологии.

Лесные сообщества обеднеют

Игорь Фефелов, научный сотрудник НИИ биологии Иркутского госуниверситета считает, что из-за уничтожения лесов происходит перестройка всей экосистемы Прибайкалья.

— Одни леса восстанавливаются после пожара, другие — нет, одни виды птиц и зверей более адаптивны, другие могут исчезнуть, — поясняет орнитолог. — Темнохвойная тайга после пожаров и вырубок восстанавливается крайне медленно, для этого потребуется 150-200 лет. Сосновый лес вырастет быстрее, лет через 70, березовый и осиновый — через 40, но при условии, что не будет пожаров и необходимое количество семян попадет в почву. Но даже при благоприятной ситуации молодой лес может оказаться неподходящим для лесного хозяйства — в нем будет много тонких, слабых деревьев.

Пожары влияют и на количество птиц в тайге. В темнохвойных лесах водится, например, кукша. И если кедровник, где она гнездится, погибнет, ей придется плохо, как и сероголовой гаичке. Эти виды пернатых не мигрируют и могут исчезнуть из наших лесов. Когда в Жигаловском районе погиб от вредителей кедр, кедровок и бурундуков в тех местах стало меньше. А значит сократится и популяция соболя, который питается бурундуками и кедровыми орехами. Кстати, кедровка участвует и в восстановлении леса. Она переносит семена кедра на большие расстояния. Исчезнет она — лес тоже не будет восстанавливаться.

Вырубки не меньше пожаров разрушают лесной мир. В Балаганском и Жигаловском районах лес рубят крупными делянами площадью по несколько десятков гектаров. Леса при этом становится меньше вдвое, а многих таежных животных — в четыре раза. Потому что некоторым пернатым, например крупным хищным птицам, для жизни нужны большие территории. Такие птицы, как орлы-беркуты или черные аисты, там переведутся. Для копытных и других крупных зверей вырубки — хорошее место кормежки, но постоянно жить на открытом пространстве могут далеко не все. В итоге лесные сообщества изменятся и обеднеют. А из-за уменьшения площади тайги изменится и климат — станет суше и жарче. Деревья поглощают солнечные лучи и дают тень, понижая температуру земной поверхности, а следовательно, и воздуха. Хотя осадков может выпадать меньше, они будут чаще провоцировать наводнения.

Бывает ли у нерпы астма?

Директор Лимнологического института Андрей Федотов считает, что на Байкал в большей степени влияют не вырубки лесов (сплошные рубки в Центральной экологической зоне все еще запрещены), а пожары.

— Продукты горения — азот, углерод — напрямую усваиваются автотрофными организмами, обитающими в озере, — рассуждает ученый. — Если, например, цианобактерии «съедят» дополнительный азот, они дадут дополнительную биомассу. «Лишними» бактериями закусят другие организмы… В итоге это даст толчок аномальному размножению организмов первичной пищевой цепи. К тому же, попадая в мелководную зону Байкала, продукты горения изменяют его подводный ландшафт, на дно оседает пепел, зола. Это локально меняет среду обитания организмов, живущих на границе раздела дно-вода. Мы не обнаружили, что продукты горения (многие из которых имеют канцерогенные свойства) в аномальных количествах накапливаются в тканях байкальских рыб, а вот нерпы, вероятно, в какой-то степени страдают от продуктов горения. Хотя мы не проверяли, бывает ли у них астма.

Во время пожаров из-за высокой задымленности изменяется прозрачность атмосферы, солнечный свет меньше проникает к поверхности озера и становится холоднее. Угрожает ли озеру экологическая катастрофа? За 25 млн лет озеро пережило наводнения, пожары и другие катаклизмы регионального и планетарного масштаба. Когда вы спрашиваете у врача: «Со мной все в порядке?», он не может ответить вам односложно. Так и с Байкалом. В глубинной зоне изменений не наблюдаем, а в мелководье (это менее 5% от всей его площади) ощущается негативное влияние человека. У нас нет очистных сооружений, не организован турпоток, нет развитой туристической инфраструктуры. Как говорится, банан не может быть больше кожуры, а у нас все наоборот: инфраструктуры явно не хватает, чтобы обслужить турпоток, который все возрастает.

Исчезновение растений, подъем рек, сильные ветра

Андрей Лиштва, биолог, декан биолого-почвенного факультета ИГУ подчеркивает: исчезновение даже одного из звеньев лесного сообщества влечет за собой значительные изменения.

— Лес представляет собой сложную многокомпонентную экосистему со своей особенной средой. Все компоненты ее связаны между собой. Поэтому уничтожение основных древесных пород приводит к полной смене сообщества. Исчезнувший лес заменяется травяным, затем кустарниковым сообществом, позднее им на смену приходят древесные породы. Обычно на месте вырубленных или сгоревших темнохвойных лесов развиваются осинники, на месте светлохвойных — березняки. На формирование нового лесного сообщества требуется от 80 до 120 лет. Изменение сообщества приводит к исчезновению типичных для этой местности видов растений.

Вырубки лесов и пожары приводят к значительному обеднению видового состава растений, сокращению генофонда различных видов, что ведет к их вымиранию. Кроме того, замены лесных сообществ на луговые и кустарниковые приводят к изменениям климата. Леса уже не могут удерживать почвенную влагу, что приводит к подъему уровня воды в реках, смыву и обеднению почв. Из-за отсутствия лесной растительности на больших пространствах чаще дуют сильные ветра.

Законов нет, экологической культуры нет

Директор Сибирского института физиологии и биохимии растений СО РАН Виктор Воронин убежден: пока у нас не будет последовательной экологической политики, природа будет страдать от случайных, неграмотных шагов.

— Пример тому — последнее решение об отмене государственной экологической экспертизы при вырубке лесов в Прибайкалье для нужд железнодорожников. Экологические принципы не являются приоритетом нашего государства и фигурируют лишь в пустых декларациях и разнообразных «стратегиях», которые никто не собирается выполнять. Они создаются для того, «чтобы было как у людей, а то перед соседями неудобно». Это и есть самая большая проблема.

Что влекут за собой массовая вырубка лесов и пожары? Могу объяснить на конкретном примере. Хамар-Дабан — одно из двух мест на Байкале, где произрастают темнохвойные, кедровые леса. В последние годы там произошла вспышка бактериальной водянки хвойных. В результате на всем протяжении горного хребта погибло множество многолетних деревьев. Весь Хамар-Дабан покрыт сухостоем кедра. Но это еще полбеды. Несколько лет назад со стороны Утулика в пихтовые леса вторгся агрессивный вредитель — уссурийский полиграф, которого у нас не было. Он активно взялся за уничтожение пихты. В итоге лет через пять к усохшим кедрам добавятся массивы усохшей пихты. Весь хребет будет представлять собой пороховую бочку. Изъять сухостой нельзя из-за горного рельефа и из-за запрета на рубки кедрачей. Пока нас спасают дождливые годы, но они когда-то закончатся. При первой же засухе Хамар-Дабан просто сгорит. Кедровые леса после пожара там уже не восстановятся. Будет расти «то березка, то осинка». Исчезнет кормовая база для белки и соболя, которые там пока неплохо себя чувствуют.

Вдоль всего Хамар-Дабана расположены поселки и города — Слюдянка и Байкальск. Проходит федеральная автотрасса и участок транссибирской магистрали. В 1971 году, когда лес на склонах гор был цел и сдерживал своими корнями почву, сели нанесли разрушения нескольким населенным пунктам, смыли в Байкал целые участки автотрассы и железнодорожной магистрали. Сообщение по этим трассам было прервано. Если же усохшие деревья сгорят или просто попадают, то почва на склонах станет подвижной и следующие сели нанесут колоссальные разрушения по всему Южному Прибайкалью. Это уже событие недалекого будущего. Кроме того, наблюдая, какими темпами происходит утилизация отходов БЦБК, предположу, что все эти нечистоты могут быть смыты селем в Байкал. Тогда случится экологическая катастрофа уже в самом озере. Вот такую цепь нерадостных событий вызывают болезни леса и пожары.

Как исправить ситуацию? Прежде всего нужно определить, что на самом деле происходит в лесах вокруг Байкала и в самом озере. Сейчас этого никто не знает. Тот примитивный, оставшийся по своим представлениям об экологии в прошлом веке государственный мониторинг не дает даже приблизительного понятия о реальной экологической картине. Начиная с этого года институты Сибирского отделения РАН, и не только иркутские, но и томские и новосибирские, начинают формировать программу комплексного экологического мониторинга, который позволит отследить изменения во всех природных средах Прибайкалья. Тогда появится некоторая база для понимания того, насколько все плохо и что нужно сделать в первую очередь. Многое уже не поправить, но что-то из бывшей богатой и уникальной байкальской природы еще удастся сохранить.

И еще одно — ни одно живое существо на Земле так истово не уничтожает среду своего обитания, как это делают люди. Горы мусора, вытоптанные и выжженные берега Байкала — это, к сожалению, наша реальность. Никакие законы не помогут, пока хотя бы минимальная экологическая культура не возобладает в обществе. Природа не может бесконечно терпеть такое безобразное к себе отношение. Кстати, пандемия коронавируса — это один из первых серьезных ответов биосферы людям на их неразумные действия. Не пересмотрим свое отношение к природе — получим еще не один жесткий ответ, который может существенно подсократить человеческую популяцию.