Ископаемые

Сплошные рубки лесов на Байкале и протесты в Хабаровске — это вехи особого пути России: власть не верит, что прошлый мир закончился

В третьем, окончательном чтении Дума проштамповала правительственный законопроект, снимающий до 2025 года экологические ограничения у проекта расширения Транссиба и БАМа — «Восточного полигона», как это называют в РЖД и кабмине. Ради увеличения пропускной способности магистралей (читай: ради экспорта угля в Китай и страны АТР) будет позволено проведение сплошных рубок лесов, в т.ч. на Байкале. Для этого же отменяется и экологическая госэкспертиза прокладки через заповедные земли всей транспортной инфраструктуры, не только расширения Транссиба и БАМа.

У зайца 100 песен, и все они про морковку. Правительство неизменно в приоритетах, и экология не должна мешать поступательному движению энергетической державы к зияющим вершинам. Эта линия неизменно проводится уже два десятилетия, однако осенью прошлого года премьер Медведев подписал постановление «О принятии Парижского соглашения» (направленного на снижение эмиссии СО2). То есть Россия вроде как поддерживает усилия большинства развитых стран (195 государств и ЕС) и стремится перейти к хозяйствованию с нулевым углеродным следом, видит глубокие структурные изменения мировой экономики. И соглашается с тем, что уголь — это не то, что следует в XXI веке сжигать для получения тепла и тока, это про то, чтобы чистить, лечить, получать продукты переработки с добавленной стоимостью: сорбенты, компоненты для нефтехимии, полукокс для черной металлургии и т.д.

Но вот месяц назад сменщик Медведева Мишустин утвердил программу развития угольной промышленности России до 2035 года: рост добычи с 439 млн тонн в 2018 году до 485 млн по консервативному сценарию и до 668 млн тонн — по «оптимистическому».

Прогноз экспорта: от 259 млн тонн до 392 млн, соответственно.

Это происходит в одних и тех же кабинетах и почти одновременно с исторической точки зрения. Ну, на то и две головы у российского орла.

Стела КБЖД на участке Восточно-Сибирской железной дороги на берегу озера Байкал. Фото: РИА Новости

В августе 2018 года президент призвал расширить присутствие России на мировом угольном рынке, удвоив поставки на Восток к 2025 году и доведя их до 200 млн тонн. В феврале 2019 президент призвал увеличить пропускную способность Восточного полигона в полтора раза к 2025 году (в основном для перевозок угля в страны АТР). Через пару месяцев, в апреле 2019, внезапно рассказал о планах ратифицировать Парижское соглашение. А в декабре 2019 вновь вернулся к вывозу угля:

«Мы видим изменения на рынке угля в Европе. Нам нужно обеспечить развитие Восточного полигона, и мы тоже — в том числе, возможно, и из ФНБ — будем это делать».

ВАЛЕНТИН ДАНИЛОВ

В интервью «Новой» 25.10.19

Ученый секретарь экспертного совета Сибирского отделения РАН по проблематике Парижского климатического соглашения

— Сейчас мы продаем энергетический уголь за границу. А что покупатели с этим углем будут делать? Правильно, сожгут. Значит — выбросы СО2. А страны, ратифицировавшие Парижское соглашение, сказали, что нужно делать все, чтобы эти выбросы уменьшать. Наркотики — это плохо? А продавать их?

Все компании, поставляющие энергетический уголь на экспорт, — соучастники в приближении планеты к экологической катастрофе. (Тогда же Данилов заметил, что страна уж сколько лет бьется над неразрешимым вопросом, куда деть 6 млн тонн накопленных отходов Байкальского ЦБК — при этом угольные вагоны идут мимо Байкала обратно в Сибирь с Дальнего Востока порожняком).

А еще удобрения и зерно. При этом в угледобыче, перевозке и отгрузке есть масса способов уйти в тень. Расширение пропускной возможности Транссиба и БАМа даст гигантские, в т.ч. теневые, деньги. Поэтому нужны в губернаторах в доску свои. Поэтому иркутского Левченко убрали, приморскому Ищенко не дали победить, хакасский Коновалов, видимо, на очереди (это все кадры КПРФ), элдэпээроввский Фургал — тоже не совсем свой. И вот последствия.

 Хабаровские протесты, как и намеченные рубки лесов на Байкале — это все об одном, это вехи особого пути России: власть не верит, что прошлый мир закончился. Хабаровск и Иркутск это видят, а она, власть, — отказывается. В частности, столица Сибири и Дальнего Востока Москва вытаскивает из сундука замшелую и крайне циничную аксиому Ломоносова о прирастании могущества российского Сибирью и размахивает ею. И экономические решения, духом соответствующие первым советским пятилеткам, сталинской индустриализации, требуют соответствующей политической надстройки.

Сплошных вырубок леса на Байкале для коммерческих целей не допускалось. В 1996-м не без усилий российского государства Байкал признали объектом Всемирного природного наследия. А сейчас тут немного поработают дровосеки — а чего нам теперь до ЮНЕСКО? В апреле 2006 Путина надоумила отвести трубопровод ВСТО от Байкала Меркель. Сегодня от кого ждать помощи? От Додона и Рахмона?

Но, впрочем, что Байкал — такие пробивные возможности угольно-рудного лобби означают, что азиатским городам России газа так и не видать.

Им — рост показателей добычи и экспорта. И деньги. Так просто: раскопал родину, отгрузил ее часть — и кури бамбук. Нам — черное небо над головой (и уголовный закон внутри).

По свидетельствам того же времени публициста-народника Энгельгардта, мужики шли на хитрость: «нарубят перед приездом исправника березок, заострят комли и втыкают в землю». (Совсем как красноярские власти перед Универсиадой-2019 и приездом иностранцев — только сосны да елки втыкали в снег). Рубить березы мужикам тогда запрещали даже на Троицу: «кто-то в Петербурге пожалел бедные деревца».

Перевернулось все: сейчас народ пишет петиции в защиту лесов от власти. Петербургским уже ничего не жалко?