В России все чаще всплывают подробности фабрикации уголовных дел. Особенно пристальное внимание этому вопросу уделяется после попытки незаконно посадить журналиста Ивана Голунова. Однако многие полицейские так и не получили реальное наказание за фальсификации улик.
Чуть меньше года назад в России разразился громкий скандал: корреспондента интернет-издания «Meduza» Ивана Голунова обвинили в попытке сбыта наркотических веществ. Правда, буквально через пять дней обвинения были сняты и журналист оказался на свободе. За эти пять дней журналистское сообщество проявило настоящую «цеховую солидарность», убедив и власти и общество в том, что Голунов ни в чем не виновен. Дело, как оказалось, было заведено на него в отместку за расследование о связи представителей силовых структур с похоронным бизнесом, которое Голунов проводил.
Иван Голунов в суде
Оперативники, которые осуществляли задержание корреспондента, успели подбросить ему пять свёртков с наркотиками. Эта сфабрикованная улика и стала основным поводом для выдвижения обвинений против журналиста. Позднее полиция якобы обнаружила свертки с белым порошком и во время обысков в доме Голунова. Вся информация о причастности журналиста к распространению наркотиков позже была опровергнута, а силовики, стоявшие за этим происшествием, были частично наказаны. В частности, из органов были уволены начальник Управления по контролю за оборотом наркотиков ГУ МВД ПО Москве Юрий Девяткин и начальник УВД по ЗАО Москвы Андрей Пучков.
Однако этот случай с фальсификацией улик – далеко не единственный. По данным официальной судебной статистики, дела, которые касаются фабрикации доказательств, возбуждаются крайне редко. Так, например, за один год в России осудили всего 53 человека, при этом реальные сроки получили только пятеро.
Фабрика улик
Такую статистическую неожиданность адвокат Максим Никонов, сотрудничающий с правозащитной организацией «Зона права», объясняет тем, что, как правило, доказательства фальсифицируют под покровительством влиятельных людей, которые могут контролировать ситуацию. Более того, фальсификации обычно обнаруживают в суде, но часто такие дела рассматриваются в особом порядке, и доказательства не исследуются. Также можно выделить и тот факт, что нередко судебные органы косвенно связаны со структурами, которые фабрикуют дела, и потому правда остаётся сокрытой.
Адвокат Максим Никонов
При этом «инструментов» фальсификации полно: подбросом наркотиков или оружия все не ограничивается. Нередко правоохранительные органы попросту подделывают документы, которые и ложатся в основу обвинения. Так, например, без осуществления следственного действия может оформляться протокол его проведения, или следственные действия и вовсе имитируются (под видом осмотра места преступления осматривают совершенно другое место, которое к делу никак не относится). Могут составлять протоколы допроса несуществующих свидетелей или публиковать данные о людях, которые не участвовали при проведении следственного действия. Также протоколы могут заменяться на поддельные, а показания свидетелей или заключений экспертов подделываться. Не стоит забывать и о «выбивании» признательных показаний: к сожалению, к насилию силовики тоже прибегают нередко.
Потерпевшие преступники
К сожалению, дело Голунова стало исключением лишь в той части, которая содержит чудесное освобождение журналиста. В остальном это самый стандартный случай фальсификации и далеко не единственный. Сфабрикованные дела заводятся достаточно часто, и, как правило, все это нужно для статистики раскрытия преступлений. Конечно, маловероятно, что законопослушный гражданин может оказаться в подобной ситуации, ведь обычно фальсифицируют улики против бывших заключённых или тех, кто находится под подозрением. Голунова же попытались так наказать в отместку за нежелательную журналистскую деятельность.
А вот в Иркутской области дело обернулось совершенно по-другому. Здесь для статистики использовали простых предпринимателей. Бывшие сотрудники ФСБ Сергей Поляков, Юрий Черников, Виталий Волойшников и Максим Сандул превышали должностные полномочия, занимались фальсификацией доказательств и улик, незаконным оборотом драгоценных металлов и незаконным лишением свободы. В период с 2014 по 2016 год они пытались улучшить показатели работы органов и для этого подбрасывали местным предпринимателям килограммы золота и серебра, после чего добивались признания вины. В суде сфабрикованные дела рассматривались в пресловутом «особом» порядке: доказательства фальсификаций не исследовались. Сейчас все преступники готовятся к судебному процессу, за исключением Максима Сандула – он находится в розыске.
В 2017 году в Татарстане разгорелся другой скандал: там двое пьяных сотрудников полиции Виталий Мустафин и Альберт Самигуллин пытались выбить признательные показания из рабочего Ильдара Шарифуллина по делу о краже отделочной плитки. Сотрудники избивали его пластиковой бутылкой, наполненной водой, наносили пощёчины. Испугавшись за свою жизнь, Шарифуллин был вынужден написать под диктовку явку с повинной с признанием в краже плитки.
Аналогичный случай произошёл в Колпино. Полицейские Алексей Заброде и Евгений Аунинг получили реальные сроки за избиение подростка. В 2019 году, 28 мая, 17-летний Вадим Коваль был доставлен в отделение полиции, где с него сняли штаны и трусы, а после этого избили. Ему нанесли около 14 ударов ногами и резиновой дубинкой по голове и ягодицам для того, чтобы выбить из него признания в краже из магазина.
Как показывает практика, случаи с фальсификацией доказательств, угрозами подозреваемым, избиениями и подделкой документов – не редкость. А вот наказания за эти преступления – редкость. Остаётся надеяться, что ситуация со временем изменится.