То, о чём собираюсь рассказать, думаю, известно немногим. А поведать хочу об одном эпизоде Великой Отечественной войны, эпизоде трагическом (хотя какой эпизод на войне не трагичен?), участники которого погибли все до одного. Погибли героями. Подробнее о тех событиях могут рассказать лишь архивные документы, военные историки да, пожалуй, ветераны погранслужб. Почему именно погранслужб? А вот почему.
Этот День мы приближали, как могли
Советский поэт Евгений Долматовский в своей документальной повести «Зелёная Брама» (так зовётся лесной массив на Украине между Уманью и Черкассами. – Прим. авт.) рассказал о том, какие страшные бои летом 1941 года там шли.
Гитлеровцы, воодушевлённые прорывом западной границы СССР и сопутствующим им пока успехом, рвались к Киеву. Сытые, хорошо вооружённые, поддерживаемые своими авиацией и бронетехникой, они шли напролом, сокрушая нашу оборону с её трёхлинейками и сорокапятками. Им противостояли бойцы 6‑й и 12-й армий Юго-Западного фронта. Силы явно были неравны: против наших солдат шли 22 элитные немецкие дивизии, отборная дивизия СС, горные егеря, бронетехника. В результате изнурительных боёв и 6-я, и 12-я армии попали в окружение. Из 130 тысяч наших бойцов с боями из этого котла смогли пробиться к своим только 11 тысяч человек… Остальные навечно остались там, на земле Украины…
Их никто не учил ходить на задних лапах
Вместе со всеми к нашим пробились и 25 пограничников из Коломыйской погранкомендатуры, которые сумели вывести из того ада и 150 своих верных служебных псов. Всего после пересчёта своих сил и анализа обстановки был сформирован сводный пограничный батальон, который возглавили майор Филиппов и его заместитель майор Лопатин. В их подчинении находилось около 500 измождённых, израненных, вооружённых лишь винтовками-трёхлинейками бойцов и те самые 150 пограничных овчарок. И это против 22 германских дивизий!
Задачу новому батальону командование армии поставило жёсткую: не пустить или задержать немцев у села Легедзино, где в то время находился штаб нашей 16-й дивизии и 8-го стрелкового корпуса, что дало бы возможность отойти нашим штабным колоннам со всеми необходимыми документами.
– Есть! – ответил Филиппов, прекрасно понимая, что и этот ответ, и этот бой будут последними в его жизни и в жизни всего батальона. Не понимали этого, пожалуй, только их верные лохматые четвероногие, которые уже 14 часов как не ели и не пили. Но странное дело: как рассказывали редкие очевидцы того боя, ни одна собака за всё это время ни разу не залаяла, не визгнула, не завыла. Похоже, они всё-таки что-то чувствовали и готовились встретить свою смерть с достоинством и известной только им собственной собачьей честью.
Вместо команды «пли» была команда «фас»
Атаку на село немцы предприняли ранним утром, пустив против защитников несколько батальонов СС, танки и мотопехоту. Но… Пограничники, многие из которых прошли и Брест, и бои за Минск, не только выстояли, но и успешно эти атаки отбили. Немцы захлебнулись и откатились. Но и нашим бойцам эта атака далась тяжело: кончались боеприпасы, ряды защитников редели, раненые не могли получить элементарной медицинской помощи.
Оставшиеся в живых вместе со своими собаками укрылись в небольшой рощице. Все понимали: немцы на этом не остановятся, но силы были столь неравны, что выстоять небольшой отряд явно не сможет. И тогда майор Филиппов принял хоть и гибельное, но единственно верное решение: идти в рукопашную!
На войне самое страшное – это не миномётный обстрел или бомбёжка. Самое страшное по своей свирепости, ненависти и конечной гибели – рукопашная схватка. Когда солдаты двух армий, сойдясь «лицо в лицо», режут друг друга ножами, колют штыками, душат и рвут руками и зубами.
И тут на помощь своим израненным, ещё оставшимся в живых проводникам из рощицы бросились 150 до того не выдававших себя, тренированных, верных пограничных псов.
Они рвали горло немцам, впивались в руки с оружием так, как их когда-то учили те, кто сейчас здесь же рядом падал замертво на землю. Уверен, что собаки яростно мстили немцам за них. Мстили, как могли, отдавая на эту месть все свои силы и жизни.
Пленных в том бою не было. Погибли все. А немцы, истерзанные свирепыми псами, пересели на бронетранспортёры и вернулись обратно. Они ездили по полю и с борта машины добивали собак, которые даже израненные, едва живые так и не подпускали никого к лежавшим рядом, но уже мёртвым своим проводникам.
Справка «АН»
В 2003 году местные жители на собственные средства на месте захоронения останков погибших пограничников и их верных лохматых соратников (хоронили их вместе, в одной братской могиле. – Прим. авт.) поставили скромный обелиск с таким текстом:
«Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 г. поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле».
От себя добавлю, что собака, конечно, не знает, что такое присяга, но она знает, что такое верность. И никогда этому чувству не изменит.