Деревня Макеиха, в которой от силы сотня человек, с весны оживает. На природу, на дачи едут московский офисный планктон, серьёзные дяди в чёрных машинах, отставные пенсионеры с помидорной рассадой на заднем сиденье старенькой иномарки. Впрочем, вру. Никто не ездит в Тулу со своим самоваром, а в Макеиху со своей рассадой. Грех это. И глупость.
Ведь рядом с фермой Сергея Ивановича Орлова третий год красуется яркая вывеска – «Садовый центр». Правда, центр – это громко сказано. Четыре сотки земли, обнесённые заборчиком, с заделом на расширение. Каркас теплицы, маленький домик-сарайчик. Скромненько, чистенько. Зато вся свободная земля уставлена горшками с саженцами: яблони, смородина, можжевельник, туя, даже аккуратные ёлочки. Хозяйка – как говорят местные, «сумасшедшая москвичка» Лариса ЮРОВА. Агроном, ландшафтный дизайнер, художник. Взрывная энергия и отсутствие лака на ногтях: издержки профессии. Человек одной идеи – садам быть!
Московский фермер
Как уж она ввязалась в эту авантюру несколько лет назад, сама не понимает. Успешный дизайнер, взяла семью под мышку и уехала почти за 100 километров от Москвы. В маленькую баню, которую мечтала со временем сделать домиком.
– Раньше ездили, как все, на выходные, потом стали Новый год встречать, а уж когда идея с питомником захватила, фактически начали жить на два дома: в Москве и тут. И вдруг стало ясно, что квартира больше не дом, а вот здесь, вот здесь – Дом. В столичном человейнике стало душно жить. В Дорохово, оказалось, прекрасная школа, два первых класса, а не больше десятка, как в Москве. У учителей глаза горят. Вокруг домика – лес. Парное молоко. Мясо без стимуляторов роста. Свой огород.
Взяли у частника в аренду 4 с лишним гектара пашни. В тот момент мне казалось, что обработку почвы можно осилить наёмными силами местных жителей, но этот мираж, конечно, быстро развеялся. Купили старенький трактор МТЗ, муж, бывший офисный работник, получил права тракториста. И стали мы с этой целиной сражаться (сейчас там уже туи, немного плодовых и клубника). Довольно быстро стало понятно, что вкладывать все силы и средства в арендные площади – не самая лучшая идея, но вариантов не было. А там и ивняк, и засорённость большая сорными растениями. И только начали обрабатывать, комиссия приходит, причём заочно. Почему ничего не очищено? Да мы вот только договор подписали, начинаем! Ничего не знаем. Предписание, не устраните – штраф.
Начали распахивать и готовить почву под клубнику и декоративные. Клубнику сама ручками собираю, тут нужны нежные тонкие пальцы – женские или детские, – открывая замки ворот «Садового центра», рассказывает Лариса Юрова.
Комиссии, штрафы, путаница в законах, которые противоречат друг другу, отчаянное желание маленьких чиновников усложнить жизнь ближнему своему – вот неполный скорбный список мытарств человека, который решил работать на клочке своей земли.
– Первоначальная восторженность быстро прошла, ожидание и реальность, как обычно, разошлись. В прошлом году случайно подвернулось отличное поле, взяли его в собственность. Прихожу я, такая наивная, в налоговую: «Здравствуйте! Я ваш новый фермер! Хочу встать на учёт и платить налоги здесь». На меня посмотрели, как на умалишённую, – только по месту регистрации, то есть в Москве. Я говорю: здесь маленький городок, тут нужнее. И земля моя не в Москве, а здесь! «Нет, – говорят. – Не положено!» Так что я теперь московский фермер, – шутит Лариса.
Её фразу «улыбаемся и пашем» можно, наверное, выгравировать над входом в непафосный садовый центр.
Мы и сеем, и пашем, и строим
«Пашем» – это и в буквальном, и в переносном смысле слова. Если крестьянин, фермер – труженик, одним словом, не полил поле своим потом, то урожая не жди. Поэтому Лариса с мужем пахали весь сезон.
– Я же Тимирязевку закончила, учёный-агроном, между прочим. Вначале, насмотревшись «как у них», решила только питомник декоративных растений делать. Посчитала, прослезилась. Пришлось заняться едой, то есть и овощами, и плодовыми, и клубникой: ягодой и рассадой. Сорта выбирала, сроки созревания высчитывала, конвейер должен быть. Чем дольше плодоносит, тем больше она себя окупает. Сначала Вайбрант, сорт – бомба! Отходит он, пошёл плодоносить Элеганс среднего срока созревания. И последним – Пегас. Это позволяет растянуть плодоношение во времени.
И при этом совершенно не применяли, не применяем и не планируем применять никакой химии. Зачастую на препарате написано «3-й класс опасности» – не сильно токсичный. Но это для человека. А для пчёл и шмелей – яд!Много в первый год не заработали, но репутацию в «сарафанном радио» приобрели. И народ пошёл. В мае – за рассадой, а потом – за ягодой, а там и декоративное садоводство подтягивается, – про свои победы «вопреки» Юрова может говорить часами.
Любой дачник знает, что саженцы или рассаду надо покупать только в проверенных питомниках. Иначе вместо слив ты получишь осину, а вместо яблок – клён. Каждые весну и осень с югов тянутся тысячи фур с саженцами, которые не выживают в нашем климате. В местных же питомниках ведут колоссальную работу по селекции, районированию новых и возрождению незаслуженно забытых сортов.
Та же садовая земляника: Вайбрант и Пегас – сорта аглицкой селекции, а не какие-то там южные итальянские. Они могут зимовать в нашем климате без дополнительного укрытия.
– Дорогие?
– От 60 рублей. Ремонтантная – 85. Мы стараемся придерживаться политики очень демократичных цен, у нас уже есть постоянные покупатели.
На загнивающем Западе и даже Востоке питомники получают серьёзную государственную поддержку. Там в принципе всё сельское хозяйство стоит на субсидиях. Так как это отрасль стратегическая, чувствительная и электорально важная. У нас особенная стать, в поддержку можно только верить. Поэтому большинство наших крестьян ждут даже не финансовой помощи, не тепличных условий, как изнеженные западные ковбои. Чего же?
– Первое. Понятных, прозрачных законодательных правил игры, которые невозможно было бы трактовать «как дышло». Второе. Просто дайте работать, не чините препятствий на пустом месте, – формулирует Лариса Юрова. И с ней согласны большинство её коллег.
Раскулачивание бедноты
Странное дело: когда слушаешь чиновников от сельского хозяйства и тех, кто непосредственно работает на земле, то кажется, что они одно дело делают – страну кормят. Дьявол, естественно, в деталях. Первому надо, чтобы урожай рос по графику, утверждённому в прошлом году, подчинялся бы нынешним распоряжениям главы района и указам ещё большего начальства. Сказано пшенице «колоситься!» – она колосится. Сказано корове «доиться!» – она доится. Сказано маслу «взбиться», оно и радо стараться. И желательно, чтобы это всё проходило без присутствия человека, который жужжит, как муха! Хорошие циферки в отчёт начальству.
Землепашцу же эти указы и приказы до известного места. Он спинным мозгом чует, когда и что делать надо. Что важнее, что подождёт. Ему не бумажки заполнять, ему людей едой обеспечить надо. И про семью не забыть. У него день работы год кормит. Одни выбирают шашечки, другие ехать.
В мирной жизни антагонисты эти вынуждены идти на компромиссы. Куда денешься с подводной лодки?! Но во время битвы работают только законы военного времени. Когда на страну напал коварный коронавирусный враг, большинство крестьян, которые сутками работают на свежем воздухе, даже не чихнули. Когда пошли разговоры о самоизоляции, карантине, закрытии торговых точек и электронных пропусках – недоумевали. Когда же всё это стало реальностью, под угрозой полного коллапса оказалась вся отрасль.
«Какая связь?» – спросите вы. Прямая и перпендикулярная! Потенциальные дачники сидят по домам и квартирам в режиме самозаточения. Это раз. Чиновники, абы чего не вышло, закрыли все уличные строительные, садовые и прочие рынки: «заразе – бой», «но пасаран!». Оставив в рабочем режиме сетевые магазины, там вирус, видимо, не выживает. Это два. Все доводы, что этого делать нельзя, что в законах на запрещение деятельности они не вписаны, что власть регионам ныне дана немереная, разбиваются об извечное: «Вот будет команда сверху, тогда откроем!»
– Сельское хозяйство, питомниководство в частности, – бизнес сезонный. Весной зарабатывается большая часть денег, на которые надо не только прожить, но и сделать закупки на следующий год. Даже серьёзные игроки большей частью берут под весенние закупки кредиты. Практически все живут в долг, который отдаётся с прибыли. Нет продаж – нет прибыли. Нет прибыли – нет денег вернуть долги. Зато есть новые банкроты, безработные, заброшенная земля. Мы тоже зимой думали взять потребительский кредит, потому что в банках, когда слышат «фермерское хозяйство», проценты сразу растут. Но интуиция остановила! Мы хотя и закрыты, но нет долгов, которые надо немедленно отдавать! – радуется Лариса Юрова.
В этот момент у неё звонит телефон, и поставщик рассады овощей спрашивает, будет ли она забирать последнюю партию.
– Многие растения мы оплатили ещё в феврале. Деньги вынули из моих проектов по дизайну. Если бы платили сейчас по курсу евро, то на треть дороже было бы. Для клубники фриго специально купили холодильник. Особенность технологии в том, что ты в любой момент можешь её сажать. И вот что с ней теперь делать? – Лариса включает телевизор с записью небольшого сюжета госканала, как здорово вести торговлю дистанционно. Девушка, которая, вероятно, рассаду в обычной жизни путает с заразой, по-казарменному бодро рассказывает, как здорово, что всех закрыли. Мол, теперь «фермера» освоят Интернет и прямо на грядку к дачникам прилетит клубника с яблоней.
– Мы продали кроссовер мужа и купили фургон для перевозки растений и рабочих. Но сколько по себестоимости с бензином будет стоить кустик клубники? На треть дороже. Повезёт муж, значит, полдня его не будет. Кто за трактор сядет? Нанимать водителя? Зарплата плюс налоги, плюс горючка. Значит, цены минимум в два раза поднять надо, но кто тогда купит? – подсчёт жёсткий, но честный. Чиновникам он недоступен?
Эксперты из Ассоциации производителей посадочного материала считают, что если зелёную торговлю не разрешат на федеральном уровне, то около четверти небольших питомников разорится. Если же запрет на торговлю продлят до июня, то больше половины всех российских садоводческих питомников прикажут долго жить.
– Государство нас не предало, оно просто отстранилось в этот вирусный кризис: работать нельзя, но вы держитесь. Выживайте, как хотите. Так не должно быть. Мы любим и хотим работать! – на прощание сказала то ли фермер, то ли дизайнер, то ли борец Лариса Юрова. И чуть позже перезвонила: «Решили выделить часть земли под картошку и огород. Иначе может быть совсем туго».
Более 70% жителей России страдает от авитаминоза.Медицинская норма потребления фруктов и ягод – 81 кг в год на душу населения. В развитых странах обычно едят 120 кг в год. В России в 2018 г. – 60 кг. Сколько будет в 2021-м?