Наша корреспондентка и по совместительству любительница живописи Кватроченто прямиком из Флоренции отправилась на карантин в инфекционную больницу в Коммунарке. Какая именно Венера на неё чихнула и что теперь с этим делать, читайте в материале «АН».
В галерее Уффици с первого марта билеты стоят в два раза дороже – начинается туристический сезон. Однако в музеях народу еще немного, посмотреть Леонардо и Боттичелли можно спокойно, не форсируя плотное кольцо толпы у картин. К тому же, в период коронавирусной паники, когда все пугливые сидят дома, достопримечательности становятся гораздо доступнее. В этом убеждал себя каждый, морозясь в очереди на купол Санты-Марии-дель-Фьоре во Флоренции.
Я вернулась из Италии шестого марта. Неправда, что во время путешествия вирус с короной меня не волновал. Конечно, я читала новости, пила витамины и периодически носила маску. Однако, глядя на итальянцев, распевавших «О sole mia» и с презрением относившихся к происходящему вокруг беспокойству, я расслабилась и наслаждалась столицей Возрождения.
Идиллию нарушило письмо от авиакомпании, в котором сообщалось, что мой рейс из Римини отменяется, и мне следует вылететь в Москву из Болоньи. Это нарушило планы, но в целом не доставило существенных трудностей. К проверке температуры людьми в защитных костюмах я уже привыкла. Однако чем ближе мы были к Москве, тем тревожнее выглядели лица, атмосфера понемногу становилась пугающей. Апогеем гостеприимства стал аэропорт Шереметьево, терминал F, в котором нас встретила целая бригада медицинских работников. Они, уже по традиции, замерили температуру, и попросили заполнить «Анкету прибывающего из страны, неблагополучной по коронавирусу». После всех печатей и очередей меня ждала самоизоляция (НЕ принудительный карантин, как сейчас) в течение 14 дней, к которой я была готова. Правда, моя психика оказалась не готова к уровню тревожности общества, которое меня встретило. Встретило – виртуально, конечно.
Десятого марта Италия закрылась на карантин. С этого времени из страны начали приходить ужасные новости, которые СМИ активно тиражировали. Вечером у меня поднялась температура 37.3, я хотела начать паниковать, но решила дождаться утра. На следующий день ртутный столбик вновь превысил норму, и я решила вызвать врача, как и было сказано в памятке, которую выдали в аэропорту. Оказалось, анализы на коронавирус можно сделать только в больнице, поэтому в прекрасное недалеко увезла меня машина скорой помощи.
В Коммунарке всех прибывших встречают в полной амуниции и сразу же берут анализ – образец из носоглотки, кровь, мочу и рентген. Также врач слушает ваши легкие и жалобы. После этого провожают в палату.
Как впоследствии узнала, с кельей мне повезло – досталась большая и двухместная, соседом через стенку оказался прибывший из Южной Кореи молодой человек. Хотя у нас общий санузел, мы познакомились, не столкнувшись в душе, а пока нас вели к общему боксу. Общаться и даже выходить в коридор запрещено.
Дальше началась не жизнь, а малина, потому что питание здесь пятиразовое, а влажная уборка каждый день. Правда, первое время почему-то не давали воды, но по первой просьбе стали ежедневно приносить полуторалитровую бутылку. Прежде чем зайти и принести еду (в контейнере), персонал обязательно стучится, как будто бы ты можешь сказать: «Нет, оставьте меня, я в печали, не буду есть ваш борщ». Очень любезные санитарки желают приятного аппетита, однако дальше разговор обычно не заходит. На вопрос одичавшего пациента, как им живется в таком замечательном костюме (помимо маски, он включает в себя защитные очки и капюшон), отвечают тоже вопросом: «А вы как думаете?»
Утром и вечером измеряют температуру, днем приходит врач, спрашивает о жалобах. Каждый раз у меня возникает только один вопрос: когда же будет готов тест на коронавирус. Молодая врач (а в этом кигуруми она кажется вообще девочкой) пожимает плечами и уходит, так продолжается в течение трех суток.
На третий день пребывания в больнице снова берут анализы – все по старой схеме, только теперь без рентгена. По прошествии четырех дней, на мое замечание, что уже готов даже результат Трампа, мне говорят, что обо всех положительных результатах из лаборатории по телефону докладывают эпидемиологу, а тот принимает меры. «Если вам ничего не сказали, значит, вас нет в списке, результат отрицательный», - успокаивает, наконец, врач.
Жизнь снова входит в привычный ритм – градусник в семь утра, завтрак, второй завтрак (сок и булочка), обход, обед, полдник (кефир и печенье), ужин, градусник. Вечера может скрасить телевизор, собянинский вайфай, который, хоть и с перебоями порой, но работает, и поправки к Конституции, которые с точки зрения правовой процедуры, уже вовсю работают и без нашей аккламации 22 апреля. Мне остается ждать результатов (нет, не плебисцита), а последнего – третьего анализа, который берут на десятый день пребывания.
Оказывается, такой нерушимый порядок в больнице был не всегда. Моя знакомая, прилетевшая из Рима 21.02, через неделю после возвращения из поездки почувствовала симптомы ОРВИ и обратилась в поликлинику по месту жительства. Оттуда её забрали в Коммунарку, где мы с ней и начали перестукиваться. Она рассказала, что сначала (а она тут со второго марта) был хаос: её анализы брали в каком-то не очень чистом приемном боксе вместе с другой пациенткой, с которой ей предложили вместе пообедать, а потом оказалось, что этой девушке пришел положительный тест. После результатов их разделили и начали диагностику моей знакомой заново (а это три теста: на первый, третий и десятый день). И все бы уже ничего, да только в условиях запрета общения, девушки – соседки по боксу умудрились поссориться: они вызвали врача и стали требовать, чтобы мою знакомую отселили, так как она может быть опасной из-за контакта с положительной по коронавирусу. Хотя ей к тому времени уже пришли пять (!) отрицательных результатов теста. И почему люди не верят нашей диагностике?
С этого момента меня стал немного настораживать общий санузел с «корейцем», но врач сообщила, что в больницу привозят всех, у кого проявляются хоть какие-то симптомы ОРВИ или инфекционных заболеваний, не вызванных CoVid – 2019. Не скажу, что мне бы хотелось переболеть любым другим видом пневмонии, но мы с соседом ни разу не пересеклись, что успокаивало. Да и, честно говоря, Италия по статистике сейчас гораздо опаснее Южной Кореи...
Кстати, в России статистика, напротив, очень благополучная, и это тот случай, когда позитив настораживает. Но мне остается верить в силу и мощь медицинской отрасли и дожидаться остальных результатов тестов.