Во французском Ле Бурже открылся очередной авиасалон. После долгого перерыва на нём представлена и современная российская техника. Та – которую испытывают лётчики-испытатели перед тем, как она уходит в серию. Сколько лет отводит Господь лётчикам-испытателям? Чьи военные самолёты лучше – наши или американские? Об этом разговор главреда «АН» Андрея УГЛАНОВА с одним из величайших лётчиков-испытателей в мире, таинственным и легендарным Героем России Анатолием КВОЧУРОМ.
Европа отстаёт, Китай подбирается
– Анатолий Николаевич, ровно 30 лет назад вы были участником авиашоу в Ле Бурже на МиГ-29. Подробности тех дней давайте оставим для финала нашего разговора. А пока о дне настоящем. Президент Путин сказал, что в мире есть только один самый лучший самолёт для фронтовой авиации – это Су-57.
– Рысак. Есть и старые рысаки, а этот молодой. Многие новые технологии впервые применены в этом самолёте. Многое нельзя говорить в открытой печати. Cкажу одно: это суперсамолёт, у которого есть много секретных технологий, закрытых или полузакрытых.
– Американцы гордятся невидимкой F-35. В чём их отличие?
– Там есть кое-что близкое. Но могу твёрдо сказать, как лётчик-испытатель с приличным стажем, что Су-57 – лучшее, что наша страна могла сделать. Об этом лучше спросить лётчика-испытателя Сергея Богдана. Думаю, что этот летательный аппарат вполне может конкурировать с кем угодно. Но Европа в этом отношении слаба, американцы намного сильнее. Но сейчас подбирается Китай.
– Насчёт Европы – на текущем авиасалоне в Ле Бурже европейцы выставили макет нового истребителя, очень похожего на F-35. Но когда он ещё будет! Что касается Китая, там хоть и делают свои самолёты, но закупают наши двигатели, свои у них не лучшего качества. Китайцы всё хотят слямзить у нас секреты: как делают двигатели, главное – сопло с управляемым вектором тяги. Это сложно сделать на самом деле?
– Поворотное сопло. К примеру, когда включают форсаж, возникает пламя с огромным давлением. И это должно работать безупречно длительный период времени, на который рассчитан летательный аппарат. Когда-то китайцы смогут и это сделать, у них разведка больше, чем у нас граждан. Это тоже важно.
– Сегодня китайская разведка действует через Белоруссию. Вы знаете, что рядом с Минском китайцы построили огромный город для своих граждан. А у нас границы открытые.
Бизнесджет из бомбардировщика сделать реально
– Американцы продают во всём мире
F-35. Только что в Норвегию продали. Про нас говорят, что продаём Египту несколько десятков самолётов Су-35. Зачем Египту столько Су-35? У них огромная скорость: только взлетит с аэродрома в Египте – и сразу пересекает линию границы. Зачем маленьким странам эти самолёты?
– Это настраивает на боевой дух. Наличие такого оружия поднимает статус государства, даже если оно не будет применяться.
– Вы пилотировали американские военные машины?
– Я летал по обмену с американцами на F-15 и F-16. Это довольно старые машины. Но в то же время F-16– это машина уникальная. Уже давно на ней была цифровая система управления, статическая неустойчивость, как сейчас на наших современных самолётах. К нему не нужно приноравливаться, управление джойстиком. А у нас на Су-27 штурвал управления снизу вдоль кресла пилота. У меня даже кисть сорвана, потому что приходилось с огромным усилием тягать ручку управления.
– На Су-30, Су-35 та же самая ручка осталась?
– Нет, это уже иные технологии, система автоматизирована.
– То есть уже не нужно прикладывать сверхусилия?
– Такие усилия уже не нужны.
– А на Су-57?
– Не летал, не могу сказать.
– Хочу обратиться к пожеланиям президента нашему авиапрому. В прошлом году в Казани была выкатка модернизированного Ту-160 «Белый лебедь», и он предположил: «А почему бы не сделать на основе бомбардировщика Ту-160 бизнесджет?»
– Сделать реально. В нём поместится столько же человек, как на МС-21, – обычный пассажирский самолёт, 150 человек. Вместимость фюзеляжа Ту-160 весьма располагает к оптимизму. Поэтому, если бы меня спросил президент, я бы сказал, что делать нужно. Это ещё и конверсия.
Вылетал в пятницу в Британию, в понедельник прилетал домой
– Почему только российские военные лётчики могут летать группами на боевых машинах и выполнять фантастические фигуры высшего пилотажа? Почему американские лётчики этого не делают?
– Мы просто мало об этом знаем. У них тоже были большие группы, вот как сейчас у «Витязя». Но таких крупных самолётов, как Су-27, у них нет. F‑15 похожи, но они не настолько автоматизированы, как, например, сегодняшний Су-30. Этот самолёт позволяет пилотировать более тонко. Если самолёт вращается один вокруг своей оси – это одно. Чтобы сделать, например, «бочку» в группе, это сложно – в группе каждая машина работает так, чтобы эту «кадушку» докручивать, это такая «трёхмерка». Да ещё и со скоростью, получается «четырёхмерка». Крайний в группе должен увеличивать скорость, потому что пространство и расстояние нужно держать.
Мы учились у них в этом плане. На современном уровне и я учился у них, наблюдал, как они летают, как они строй держат, каким углом летит крыло и т.д.
– Нигде я не видел ничего подобного тому, что делают «Стрижи». Максимум у них двойки выступают. Таких сумасшедших фигур, как «колокол», когда вы замираете и кажется, что на ваш самолёт сила притяжения вообще не действует. А знаменитая «кобра Пугачёва»! У пилотов других стран я такого не видел.
– Делают. Например, в Соединённых Штатах и в Европе. Я бывал в Европе, регулярно летал как на работу. В пятницу вечером улетал, к понедельнику возвращался. Это когда были лихие времена.
– А что вы там делали?
– Участвовал в авиашоу. У них в Европе, в Великобритании в частности, 131 шоу в год было. Они таким образом отдыхают.
– На какой машине вы летали туда?
– Всегда на Су-27. Это такой самолёт, что можно спокойно прилететь без посадки и там ещё полчаса пилотировать.
– В чьих интересах там зарабатывали деньги, в интересах Минобороны?
– Нет, мы не зарабатывали деньги в интересах Минобороны, мы зарабатывали в интересах нашей системы лётчиков-испытателей, которые остались без работы. Я утром приходил на аэродром, сам научился обслуживать самолёт.
– Даже без техников?
– Да, без техников. А кто меня в Великобритании ждёт? Это были суббота-воскресенье. Я на два дня: вылетел из дома, долетел туда, это примерно 2, 5 тысячи километров. Там за два дня выполнил 5 или 6 авиапоказов и к вечеру с хорошим сердцем, спокойно на автопилоте возвращался домой. Это был период нашей перестройки. На моей памяти англичане были не настолько агрессивны, как сейчас пишут в газетах.
– Как самолёт взлетит, чтобы не было рядом техника? Как самолёт сядет, чтобы техник не встретил, лестницу не подставил?
– Лестницу они, конечно, свою подставляли, это было. В самолёте в отсеках были патронные ящики, и в них я складывал всё необходимое, чтобы где-то что-то можно было починить или отрегулировать. Чинить не приходилось, потому что Су‑27 настолько надёжный самолёт, что он не ломается, там чинить нечего. Это очень качественный самолёт.
– Вы такое сейчас рассказали, что должна очередь стать за любыми хоть новыми, хоть старыми «сушками», потому что то, что вы рассказали, я, маёвец, слышу первый раз в жизни. Про это не знает никто, кроме вас.
– Что в этом такого?
– На боевой машине улететь в одиночку, без сопровождения, сесть в другой стране, показывать фигуры сверхвысшего пилотажа – это же тяжёлый физический труд. Я знаю, что такое перегрузка. Испытывал.
– Я считаю себя умеренным националистом, я гражданин великой страны. Но в том периоде, о котором я говорю, мы просто так выживали. Я оставлял техников здесь, они заправляли самолёт, что-то смотрели, потому что я не настолько компетентен. Я научился у наших инженеров и техников, как сделать обход, какие системы смотреть, какие не смотреть, в каком порядке. Это тоже определённая наука. Своевременно изучил английский язык для пилотов и благодаря этому мог спокойно перемещаться туда и обратно. И настолько уже привык, что и разговорный язык освоил.
Су-27 – функциональный самолёт, доступный и простой. Невзирая на это, он большой. Вмещает в эту изящную систему 12 кубов топлива. У него очень хорошее аэродинамическое качество, т.е. он на километр топлива потребляет меньше топлива, чем другие самолёты. Су-27 – уникальная машина по аэродинамическому совершенству, по конструкциям, по всему. А тягали мы с перегрузкой 9 g и более, чтобы на показе все увидели не то, что мы рассказываем. На авиасалонах, кто соображает, все смотрят на секундомер. Я на вираже выжимал 16 секунд, это неплохой показатель.
– Меньше, наверное, ни у кого не было?
– Я таких самолётов не встречал.
– А говорите, что F-16 хороший самолёт.
– Он очень простой в управлении. У него джойстик, кресло тоже отклонено почти на 30 градусов, подлокотник, и джойстик управляется кистью руки, не надо тягать 30 килограммов, как тягали мы.
Катапультировался и услышал взрыв
– Сейчас понятно, почему англичане нас так не любят и боятся. За те годы, пока вы туда летали, они поняли, что их ждёт, если к ним прилетит с десяток таких самолётов с боекомплектом. Возвращаясь к авиасалону. Для нас авиасалон Ле Бурже был невезучий. В 1973 году потерпел катастрофу Ту-144. Катастрофа загадочна, были разные версии. Второй случай закончился благополучно для пилота – для вас. Это 1989 год, ровно 30 лет назад.
– Был отказ двигателя, был «металлический» хлопок, я его слышал. На моё несчастье, хлопок произошёл на минимальной скорости. Большой угол атаки, слабая управляемость, самолёт плохо сидит в потоке, поток вялый, а аэродинамика зависит от потока. Был какой-то отказ в районе правого двигателя, скорее всего, а на одном двигателе этот самолёт на таких углах атаки, конечно, не летит. Угол атаки – это такая коварная вещь, если ты его немножко превысил, то нужно принимать какие-то решения и действовать. А уж если на одном двигателе его превысил, то нужно думать, как выходить из ситуации и из кабины. Можно из ситуации не выйти, а из кабины ещё выйти можно. Было так. Я прохожу над публикой на больших углах, затормозил, начинаю увеличивать тягу, потому что скорость быстро теряется, а в это время тот самый «металлический» звук, и правый двигатель посыпался вниз, самолёт начал крутиться вправо.
– Как раз на людей.
– Да. Я сначала не понимал, видел, что тяга просела, самолёт стал выкручиваться. Но понял, что на толпу я не падаю, и это было самое главное.
Самолёт упал и взорвался. Я тоже крепко упал, но благодаря судьбе на спину.
– Вы ведь катапультировались на кресле К-36?
– Да.
– Это кресло, которое делалось на фирме «Звезда» главного конструктора академика Гая Ильича Северина. Благодаря ему наши вооружённые силы стали ещё сильнее. Возвращаясь к Ле Бурже, вы катапультировались и неудачно приземлились?
– Нет, считаю, что удачно. Было бы очень неудачно, если бы упал лицом вниз, тогда бы вы со мной не разговаривали ни сейчас, ни тогда, и никогда. Скорость сближения с землёй была высокой. Я падал без самолёта. Но в это время взорвался самолёт, он уже к земле пришёл, и от взрывной волны парашют наполнился. Я уже понимал, что вряд ли буду жив, потому что лицом вниз – это смерть, все кости будут переломаны, и жить дальше уже не надо, пробовать даже не нужно. Взрыва я не слышал, только почувствовал рывок, и меня опрокидывает на спину, ноги уходят вверх, и промелькнула мысль – это шанс. Я сгруппировался.
Хочешь стать лётчиком-испытателем? Плати!
– Слава богу, что случилось именно так. Второе рождение. А сейчас о главном. Была знаменитая школа лётчиков-испытателей в городе Жуковском. Что с ней стало?
– Она есть.
– Она осталась? Я слышал, были очень тяжёлые времена.
– Школа деградировала, средств на подготовку лётчиков-испытателей не было, даже были такие случаи, что лётчикам перестали платить деньги. Притом что проживёшь ты недолго – почти половина лётчиков-испытателей погибают после выпуска из школы. Нужно возродить эту школу. Надо довести до руководства государства, что это необходимо как воздух. Это дело даже политическое.
– Сколько пилотов учится сегодня в школе лётчиков-испытателей?
– Цифру назвать не могу. Но были, есть и будут лётчики, которые по-прежнему стремятся стать испытателями. Сегодня, насколько я знаю, школе испытателей деньги специально не выделяются. Платят через управление лётной службы. Сделали лётчиков конкурентами между собой.
– Ученики этой школы сами платят за обучение?
– Да, и после этого им даётся документ. Может, что-то сейчас и изменилось, это всё-таки попахивало абсурдом. Увы, у нас такая демократия.
– Охренеть и не встать – учиться в школе лётчиков-испытателей за свои деньги! Такая государственная мерзость уже зашкаливает и закончится для её идеологов очень плохо. Всё равно придётся отвечать. И Мантурову, и Погосяну, и Слюсарю. И всём, кто стоит над ними.
Анатолий Николаевич, большое вам спасибо за этот интересный разговор!