Даю два миллиона — отдай телефон!

Последнее время новостные источники пестрят информацией о прокатившейся по стране череде громких арестов высокопоставленных чиновников и силовиков, и народ не оставляет мысль: каким же образом были заработаны эти баснословные состояния?!

Когда чекисты взяли полковника МВД Захарченко с его восемью миллиардами (!) рублей, страна застыла в шоковом состоянии: что творится! Спасибо ФСБ, они — последний островок честности: «У чекиста должна быть холодная голова, горячее сердце и чистые руки».

Однако, как недавно выяснилось, и в оплоте государства есть брешь: у полковника ФСБ Черкалина, задержанного за получение взяток от некоего предпринимателя, в ходе обыска изъято 12 миллиардов (!) рублей. По версии следствия, он незаконно получал крупные суммы за покровительство обнальщиков в банковской сфере. По делу сейчас проходят уже 24 фигуранта. Опустошение, какая-то безысходность овладели обществом: коррупция непобедима, нет островков честности, всё продается, всё подкупается.

Не осталась в стороне и Кубань: Краснодарский гарнизонный военный суд вынес приговор экс-сотруднику ФСБ. Он обвинен в получении взятки в размере 20 миллионов от одной из дочерних структур Газпрома за готовность закрыть глаза на выявленные нарушения требований законодательства о транспортной безопасности.

Cегодня наш разговор пойдет об очередном факте слияния криминального бизнеса и правоохранительных органов в Краснодарском крае, раскрытие которого стало бы очередной громкой скандальной историей, взорвавшей общественное спокойствие. Но… разоблачения не случилось, поскольку следователь, наступивший на хвост «черным предпринимателям и их друзьям в погонах», благодаря их «профессиональным» и «оперативным» действиям, лишился свободы, а затем и главного доказательства вины негодяев — изъятого им мобильного телефона с компрометирующим материалом.

Старший следователь Главного следственного управления МВД России по Краснодарскому краю Максим Мухтабаров в 2017 году начал расследовать уголовное дело в отношении управляющей компании, обобравшей жильцов многоквартирных домов на многие миллионы рублей. В качестве свидетеля совершенных хищений выступил Дмитрий Н., руководящий подрядной организацией, обслуживающей многоквартирные дома в Краснодаре и Краснодарском крае. В ходе следствия выяснилось, что деньги за невыполненные работы подрядчик возвращал на личную банковскую карту руководителя этой управляющей компании. Для проверки деятельности этой подрядной организации и версий Н. о существующих схемах хищений следователь в числе прочего изъял его личный мобильный телефон. Вот тут господин Н. заволновался, забегал, заметался, он то гневно требовал, то умолял вернуть якобы срочно понадобившийся мобильный телефон. Это тем более настораживало, что по делу об управляющей компании самому подрядчику «уголовка» не грозила. Это подтверждали и авторитетные адвокаты, к которым он обращался за помощью по возврату телефона, не стесняясь в методах и средствах достижения своей цели, предлагая то два, то три миллиона рублей. Это подтверждал и сам следователь Мухтабаров. Свидетель — и только, таков был его статус.

Не получив желаемого, Н., вероятно, решил, что, подставив следователя, под шумок повсеместной борьбы с коррупцией сможет вернуть себе столь необходимый мобильник. Только сам ли он додумался до этого? Или же у него имелись хорошие советчики, которые были не менее заинтересованы в том, чтобы информация из этого телефона не попала в чужие руки?

Из материалов дела следует, что Н. в течение нескольких месяцев не менее четырех раз пытался через разных людей инициировать фиктивную передачу взятки и каждый раз был отвергнут. Когда все попытки подрядчика закончились неудачей и план начал рушиться на глазах, он попытался уговорить помочь единственного известного ему человека, знакомого со следователем Мухтабаровым,— Б. Позже, в суде, этот человек рассказывал, что испуганный Н. предлагал ему три миллиона рублей в обмен на свой телефон, поскольку в нем были переписка с сотрудниками силовых структур и другие данные, из-за которых ему могут открутить голову. Однако, когда Б. намекнул следователю, что Н. интересуется своим телефоном, тот лишь посоветовал прекратить общение с Н.

Налицо еще одна попытка провокации и подстрекательства к получению взятки, которая потерпела неудачу. И сколько бы Н. ни старался, но всучить свои миллионы Мухтабарову он так и не смог.

Позже выяснилось, что все встречи фиксировались Н. на аудионосители, причем такого качества, что возникает сомнение: не профессиональное ли это оборудование, которое не может находиться в распоряжении обычного человека, а используется только спецслужбами?

«Руки у меня уже тряслись, потому что это была уже какая-то там по счету встреча, и они не видели это устройство, которое висело…» — откровенничал в судебном заседании Н. Оказывается, «я… перед тем, как идти в РУБОП, УСБ, ФСБ, ну, в эти компетентные органы, я хотел что-то приложить какой-то… документальную часть. Вот… поэтому, когда я собрал всю эту документальную часть, задокументировал все эти встречи, переговоры, я пришел Мира, 46, на пересечении Мира и Красноармейской, в приемную…»

Как вам такое поведение? И как всё это проглотил следователь Следственного комитета РФ по Краснодарскому краю майор Дмитрий Балин, задержавший, а затем, как считают родственники Мухтабарова, сочинивший обвинительное заключение в отношении Максима Мухтабарова?

Надо отдать должное Мухтабарову, который заподозрил неладное и, копнув глубже, в сентябре 2017 года самостоятельно начал доследственную проверку по факту возможных случаев обналички денег Н. в больших объемах. За что в скором времени и поплатился — сначала должностью, а затем и вовсе свободой.

Чем же так дорог для руководителя подрядной организации телефон, что он готов был в качестве «благодарности» за его возврат выложить два миллиона рублей? Почему он готов пойти даже на преступление? Что же такого важного там хранится?

И всё! Цель достигнута! Хотя, казалось бы, денег у Н. как никто не требовал, так никто и не взял, работа Мухтабарова была сделана качественно, честно, и подставить его не удалось. Но, к сожалению, всё это оказалось несущественно — в итоге упрямый следователь отправился в СИЗО.

Что примечательно, следователь СК Балин изымает столь необходимый всем заинтересованным лицам телефон Н. и спустя четыре месяца «случайно обнаруживает», что карта памяти со всей компрометирующей информацией вдруг исчезла. Причем в суде Балин поясняет, что о пропаже карты он узнал от Н., а Н. в свою очередь, не церемонясь, «ткнул пальцем» в Балина.

Как хотелось встретиться с этим майором юстиции Балиным, но… Руководитель кубанского следкома генерал-лейтенант юстиции Олег Бугаенко очень суров в отношении нерадивых сотрудников: заявление об увольнении на стол — и вон отсюда! Не работает он уже в следственном управлении. Наворотил дел и убыл в неизвестном направлении.

Сообщим читателю, что все попытки спровоцировать Мухтабарова или его «посредников» на высказывания о желании или требовании заполучить взятку потерпели неудачу. Н. комментировал в суде: «До сих пор и считаю, и буду считать, что этот человек однозначно мне сказать, что получать от меня денежные средства хотел, я не могу». Вот что написала в своем заключении специалист фоноскопической экспертизы академик Российской академии наук Елена Галяшина (по ее учебникам учатся эксперты всей страны): «В разговоре имеются признаки провокативного речевого поведения со стороны Н. с целью побуждения Мухтабарова к озвучиванию под негласно производимую звукозапись определенных слов и высказываний, позволяющих двойственно интерпретировать реплики Н.». «Таким образом, поведение Н. носит постановочно-игровой характер, Н. сознательно вводит в свои реплики элементы неопределенности, допускающие возможность вариативной интерпретации их собеседником.

Анализ разговора на СФ5 позволяет говорить о реализации в речи Н. провокативной речевой стратегии побуждения собеседника Мухтабарова к определенным речевым действиям: озвучивания под ведущуюся аудиозапись таких слов и выражений, которые могли бы интерпретироваться при прослушивании фонограммы неоднозначно, искусственно создавая видимость вымогательства у Н. денежных средств за возврат телефона, находящегося у следователя, в частности посредством употребления Н. слова „свидетель” как в прямом, так и в непрямом значении. Однако речевая стратегия Н. претерпела коммуникативную неудачу, Мухтабаров не поддался на провокативное поведение Н. В речи следователя слова употребляются в их прямом словарном значении».

Извините за столь длинное цитирование.

Рамки статьи не позволяют рассказать и о подставных «понятых», о «косяке» оперативников, так и не сумевших всучить «куклу» посреднику — к помеченным специальной краской банкнотам никто даже не прикасался. И как не совпадают даты сформированных записей с датами фактических событий.

Завершим выводом Октябрьского районного суда города Краснодара, вернувшего дело прокурору. Что, если честно, удивило: нечасто встречаешь такую судебную смелость и независимость.

Из постановления Октябрьского районного суда г. Краснодара от 22 марта 2019 года: «В силу того, что суд не является органом уголовного преследования, не выступает на стороне обвинения или стороне защиты, а лишь создает необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав, устранить выявленные в судебном заседании нарушения, допущенные органом предварительного следствия на стадии досудебного производства, не представляется возможным.

Принимая во внимание, что выявленные нарушения не могут быть устранены судом самостоятельно и в том числе влекут нарушение права на защиту, суд считает необходимым возвратить уголовное дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению».

В связи с выявлением этого беспредела и «косяков» расследования суд принимает решение о возвращении уголовного дела на дополнительное расследование. Не о прекращении, не об оправдании, а о возвращении на дополнительное расследование для проверки доводов защиты и установления истины!

Краевая прокуратура такое решение суда не приняла! Обжалует решение первой инстанции.

Мы будем тщательно следить за развитием событий по данному делу. Будет ли отменено постановление Октябрьского суда вышестоящей инстанцией по жалобе прокурора? Будет ли возбуждено уголовное дело по статье 304 УК РФ «Провокация взятки» в отношении заинтересованных лиц и «потерпевшего»? Добьется ли справедливости следователь Мухтабаров в нашей правоохранительной системе?