Как холоп напугал царя

Минуло около 220 лет, как в России появился на свет первый крепостной мыслитель Фёдор Подшивалов. Холоп князей Лобановых-Ростовских сочинил трактат «Новый свет и законы его». Николай I, лично изучив научный труд, счёл его «призывом православных к бунту» и отправил философа на Соловки. 

ТОЧНАЯ дата рождения Фёдора Ивановича Подшивалова не известна. Считается, что его мать, бродячая солдатка – нищая при дороге, прижила сына по случаю. В одночасье ей подфартило. Крепостной княгини Александры Николаевны Лобановой-Ростовской Иван Подшивалов взял нищенку в работницы. Хозяйственный холоп держал в одном из сёл Вяземского округа Смоленской губернии харчевню и питейный дом. Большую часть барыша отдавал барыне в виде оброка, но на жизнь хватало. Вскоре они сошлись, и Иван стал считать Федю своим ребёнком. Баба родила ему ещё пятерых детей: сына и четырёх дочек, увеличив тем самым число хозяйских душ.

Княгиня делами не интересовалась. Новый бурмистр Гамов стал чуть не каждый месяц увеличивать оброк. Денег на семью уже не оставалось. По воспоминаниям Фёдора Ивановича, если Гамов, сам крепостной, нужную сумму не получал, то в ход шли побои. Бил чем попало.

В итоге отец заболел и умер. Гамов и княгиня понесли убытки. Злобный Гамов отослал мать в солдатский дом. А старшую Федину сестру – на винокуренный завод, где её каждодневно секли розгами. Когда сестра, устав от побоев, сбежала в соседнее село к тётке, Гамов заключил её в колодки.

Федя оказался способным. За неполный год, проведённый в церковно-приходской школе (посещал, когда мог) освоил грамоту и письмо. И в десять лет был отправлен на ткацкую фабрику. Там он быстро освоил производство и встал к станку. Работа была пыльная, вредная, и у него началось кровохарканье. Приказчик, видя, что парень вот-вот отдаст богу душу, отправил его от греха подальше в Петербург. Отдал юношу в аренду князю Андрею Николаевичу Долгорукову.

Князь пристроил Фёдора на кухню учиться поварскому ремеслу у итальянца Деликати. За каждую якобы провинность кухмейстер и его жена Тереза пороли мальца розгами. Так, для порядка, хотя смышлёный ученик всё схватывал на лету. И спустя четыре года, поправив на кухне здоровье, Фёдор получил свидетельство о профессии повара-кулинара.

Фёдор вернулся к княгине, та же спустя год уступила своего дворового соседу-дипломату графу Никите Петровичу Панину. И вот тут пошло-поехало. Его, как дорогую вещь, стали передавать из рук в руки «высокопрестольных» особ – князей Салтыковых, Гагариных, Потёмкиных и менее знатного – лейб-драгунского офицера Трейлебена.

Пока Фёдор кормил князей и драгуна, отгремела война 1812 года, русские казаки напоили своих коней в Сене. Последствием всего этого для России стало непредсказуемое. В империи появились люди непоследних родов, пожелавшие отменить рабство. И крепостные мужики – победители «узурпатора», так же отравились воздухом belle France.

Его университеты

В 1828 году случилась турецкая кампания, и молодой князь, наследник Лобановых-Ростовских, отправился в поход, в Молдавию, прихватив с собой и повара. Там Фёдор насмотрелся на офицеров, которые своими поступками «оказывают себя хуже простого солдата». Надо сказать, что Подшивалову повезло с профессией. Барину повар был нужнее солдата.

Повоевав, князь по причине слабого здоровья отправился лечиться вначале во Францию, затем – в Швейцарию. С собой взял и повара. Талантливый Подшивалов за малое время, проведённое за границей, сносно выучил французский язык. Мало того, стал читать книги, среди которых были и сочинения просветителей.

Отрава вольнодумием сильно повлияла на Подшивалова. В результате он однажды не выдержал и нагрубил князю, после чего решил затеряться во Франции. Но то ли русская ностальгия заела, то ли убоялся не умом, а поротой задницей, и в итоге признался хозяину в умысле.

Князь пустил слезу после раскаяния холопа и отправил его на родину в дилижансе, дав денег на дорогу и пообещав вольную. Слова князь не сдержал.

В мае 1830 года Подшивалов поступил в услужение «по паспорту» к конной гвардии полковнику Захаржевскому. Оброк с него снят не был. Но внезапно заболел и месяц пролежал в Обуховской больнице в жестокой лихорадке. После выздоровления он вернулся к Захаржевскому, но тот сразу же передал его одному из князей Румянцевых.

Новый хозяин вольнодумие не одобрял. Как-то, застукав повара за чтением, сильно его побил. Привыкшего к битию Фёдора это не остановило.

В результате знакомство с книгами безбожников Вольтера, Руссо, Дидро, Гельвеция, Гольбаха, Д’Аламбера привело Фёдора к попытке «слабым моим рассудком… выяснить начала или причины бедствий рода человеческого и особенности народов, страждущих от деспотизма». Повар размышлял, не «от непросвещения ли людей это происходит, или законы Божеские и гражданские тому причиной».

В итоге многие знания сыграли с ним злую шутку. Он начал доверять свои сомнения и размышления бумаге, что и привело его ко многим печалям.

Учёность – причина всех бед

6 мая 1830 года в 12 часов пополудни (он это отметил особо) Подшивалов начал писать книгу, которую закончил за две недели, «не вкушая почти пищи и сна».

Своё сочинение он назвал «Новый свет и законы его», в котором развил мысль, что крепостничество является абсолютным злом и что светлое будущее человечества может состояться только при всеобщем равенстве. Он хотел разобраться, «почему, в силу какого закона барин проматывает в разврате и проигрывает в карты приобретённое тысячами людей, работающих в кровавом поте лица своего, почему один скачет, а тысячи плачут».

В княжеском доме Подшивалов завёл дружбу с такими же крепостными, как и он сам: поваром Леонтием Дмитриевым и официантом Григорием Ивановым. Выяснилось, что они тоже были знакомы с вольнодумными сочинениями просветителей, которые тайком брали в графской библиотеке. По вечерам троица вела споры о жизни, о прочитанном. Во многом их мнения совпадали. Но, когда Подшивалов познакомил их со своим трактатом и признался, что хочет его напечатать, Дмитриев назвал его сумасшедшим, а Иванов пришёл в восторг. Был ещё и третий слушатель – повар графа Кулешов, который, послушав новоявленного философа, «почувствовал благодать».

То ли по наивности, то ли ещё по какой причине автор возжелал увидеть свой труд на прилавках книжных лавок. И, думая, как издать свой труд, решился на отчаянный поступок. В 1830 году он отправил рукопись (три тетради) Николаю I. И указал обратный адрес: «Я квартирую в доме графа Сиверса в Почтамтской улице, нанимаю квартиру у прачки. Номер дому – 186-й». Письмо приходит в Третье отделение канцелярии императора и попадает в руки её начальника Александра Христофоровича Бенкендорфа.

За Подшиваловым жандармы пришли спустя 10 дней после отправки письма. Сочинителя доставили к Бенкендорфу. Тот провёл личное расследование. И доложил о его результатах лично императору со словами, что подследственный, считая себя вдохновлённым свыше, говорит смело и без малейшей застенчивости о своём плане дать населению империи свободу.

Николай I, прочитав трактат крепостного повара, пришёл в изумление: «Это же откровенное воззвание к бунту». Но он хорошо помнил декабрьские события на Сенатской площади. И «чтоб зло пресечь», повелел отправить доморощенного философа за «воззвание к народу» в Соловецкий монастырь под особое наблюдение местного духовенства. В свою очередь, обер-прокурор Священного синода князь Пётр Сергеевич Мещерский постановил содержать еретика в островной тюрьме, где его «увещевать для обращения на путь истиной веры». Самое смешное, что Подшивалов против религии ничего особенно не писал, разве что удивлялся, что её постулаты не выполняются, и считал, что кое-что в ней нужно поправить. А так – только «о бедствиях рода человечества» и об «особенностях страждущих от деспотизма». Однако власть увидела в его «писанине» плохо скрываемый призыв к отмене крепостного права.

3 сентября 1830 года Фёдор Иванович перешагнул порог монастырской камеры, где ему предстояло прожить 9 лет. Интересно и необъяснимо то, что Соловецкий архимандрит Досифей спустя месяц после прибытия узника на острова сообщил Синоду, что тот раскаялся. Но, судя по всему, на что указал историк Леонид Александрович Коган, это было не совсем так – только спустя семь лет новый архимандрит Иларий уговорил крамольника подписать покаяние. И после этого попросил Синод освободить его.

Император распорядился вернуть крепостного владельцу. Лобанов-Ростовский отказался принять своего повара, заявив, что тот может возобновить развращать крестьян и что ему этого не надобно, и даже продавать холопа не стал.

Кончилось всё тем, что по распоряжению архангельского военного губернатора Романа Романовича Галла Подшивалов был отправлен на поселение в Сибирь. В Тобольский приказ.

Где он, скорее всего, и сгинул.