Будущее не для всех

Бухгалтерам, кассирам, адвокатам, фабричным рабочим придётся в будущем переучиваться на инженеров-робототехников, блокчейн-специалистов, манекенщиц и маляров – таковы выводы из доклада Всемирного экономического форума «Профессии будущего». Тема эта жаркая: уже не первое десятилетие людей пугают, что их выбросят на обочину жизни машины. И хотя со времён британских луддитов, громивших ткацкие станки 200 лет назад, страх собственной бесполезности толком не воплотился, многие эксперты твердят, что на этот раз всё серьёзно. Мир меняется столь быстро, что выбрать одну профессию на всю жизнь вряд ли удастся.

Кем быть?

Недавний опрос (ВЦИОМ) показал, что 47% россиян не работают по специальности, на которую обучались. 28% граждан России никогда даже не пробовали этого делать. Можно предположить, что не по профилю трудятся учителя, филологи и библиотекари, которых толпами выпускают вузы, несмотря на мизерные зарплаты. Народ даже родил анекдот: «Родители любили дочку и устроили её на филологический, чтобы она всю жизнь жила с ними». Но статистика уверяет: не по специальности чаще трудятся выпускники колледжей и техникумов, чем вузов.Большинство участников исследования (30%) объяснили свой отказ от работы по специальности невозможностью трудоустроиться или отсутствием вакансий. 24% респондентов отметили, что пошли во все тяжкие из-за низкой зарплаты, а 20% смена сферы деятельности помогла найти себя. Тут к гадалке не ходи: учебные заведения не успевают перестраиваться под постоянно меняющийся рынок. И скорее всего, это связано с необходимостью согласовывать каждый чих в учебных планах с вышестоящими инстанциями.

В то же время специалисты НИУ ВШЭ выяснили, в каких сферах планируют работать студенты российских вузов. Почти треть (28%) в ближайшие пять лет после окончания вуза хотят заниматься практической работой в коммерческом секторе (менеджерской и аналитической работой в фирмах, работой в частных клиниках, школах и вузах). Топ-менеджерами и руководителями среднего звена в частных фирмах хотят стать 19% опрошенных. Предпринимателями видят себя почти 13%. Работать в академической, научной сфере (в вузе, научном центре, институте) планируют 10% учащихся. Ещё столько же рассчитывает закрепиться на госслужбе.

А теперь посмотрим список самых востребованных профессий в реальной жизни. На вершине пьедестала остаются продавцы и водители. Далее идут повара, менеджеры и уборщики. Замыкают десятку администраторы, разнорабочие, грузчики и охранники. В сфере продаж сосредоточилось 18%[end_short_text] вакансий – это самая востребованная ниша в нашей экономике. Видимо, многим будущим директорам и министрам придётся крепко закатать губу.

Конкуренция возрастает даже за имеющиеся на рынке места – и часто не в пользу молодых. Власть повысила пенсионный возраст и теперь пытается загладить вину, переобучая предпенсионеров и навязывая их частным компаниям. И бизнесу часто приходится «идти навстречу» – брать определённый процент менее эффективных, но пожилых работников. С начала 2019 г. 3, 5 тыс. граждан предпенсионного возраста приступили к повышению квалификации в рамках правительственной спецпрограммы, а всего по ней планируется переобучить 7, 5 тысячи. Вице-премьер Татьяна Голикова и вовсе надеется выйти на цифру 75 тыс. женщин 55–59 лет и мужчин 60–64 лет. Освоение средств будет признано успешным, если 85% предпенсионеров сохранят или найдут работу после прохождения переподготовки. Как пить дать, несговорчивого работодателя ждут проверки и штрафы.

Извозчики и инженеры

Хотя Россия уже неприлично давно является страной водителей, охранников и продавцов, не иссякает поток исследований, рисующих нам оптимистический ландшафт занятости будущего. Их авторы стараются держаться в русле мировых тенденций. Бюро трудовой статистики США выпустило прогноз тенденций на местном рынке труда до 2026 г.: всё менее востребованы машинистки и телефонистки, зато с фонарями ищут техников по обслуживанию ветряных турбин, сиделок, специалистов по статистике. У нас расклад совсем иной.

По данным доклада НИУ ВШЭ, с 2000 по 2015 г. численность занятых в российской экономике выросла с 65, 1 до 72, 3 млн человек. Но рост остановился давно: ещё в 2009 г. с некоторым оживлением в 2012–2013 гг. и смертельным пике в послекрымский период. Но даже если брать весь 15‑летний период, наибольшие потери в рабочей силе пришлись на сельское хозяйство, где численность занятых сократилась вдвое. В торговле трудится больше работников, чем в промышленности.

Водителей всевозможных транспортных средств лишь в 2, 5 раза меньше, чем всех занятых в торговле, – 5 млн человек. Если фермеров и аграриев за 15 лет стало в 2 раза меньше, то охранников больше как раз вдвое – 1, 26 млн человек. Охранников примерно столько же, сколько врачей. Возможно, среди хранителей всевозможных складов и частных резиденций даже есть медики по образованию: работа охранника подчас лучше оплачивается и даже более спокойная. В Великобритании или США водителей не более 1, 2% (против наших 7%) от всех занятых, а охранников ещё меньше. И ожидается, что их быстрее всего будут вытеснять автоматизированные системы.

В то же время численность россиян в профессиях, связанных с техническим прогрессом (специалисты высшей квалификации в области естественных и инженерных наук), оценивается в 1 млн человек – и это немало. С одной стороны, это здорово: мы не теряем шансов построить высокотехнологичную современную экономику. По крайней мере кадровый фундамент для этого есть. С другой стороны, «фундамент» крайне уязвим. Среди миллиона наших инженеров и спецов полно обучавшихся в советские времена, слабо знакомых с программированием и иностранными языками. Более того, они часто сосредоточены в бюджетном секторе, на оборонных предприятиях, для которых постепенно сокращается государственный заказ и не предвидится никакого другого.

– Общий тренд таков, что все профессии, которые можно автоматизировать, доверить компьютеру или машине, будут исчезать, – говорит Игорь Неменчинский из Санкт-Петербургской академии бизнеса и финансов. – И тут нельзя поделить профессии на рабочие и интеллектуальные. Например, охранника часто можно заменить электронной системой, которая контролирует периметр и территорию и сама поднимает тревогу. А на маляров, например, повышенный спрос в любой развитой стране – не совсем понятно, как их может заменить робот. Системы электронного документооборота уже сегодня выносят с рынка «бабушек в окошке», которые принимали у вас документы и готовили всякие справки. В то же время спрос на секретарей сохраняется: ну не хочет начальство, чтобы кофе подавал робот. Ещё 20 лет назад газеты печатали со свинцовых форм, а ныне устаревший офсет считался писком моды в полиграфии. Интересно, хоть в одной стране мира сохранилась профессия типографского наборщика?

И это пройдёт

Специалисты обычно избегают прямого ответа на вопрос, соответствуют ли российские особенности в сфере занятости общемировым: где-то да, где-то нет. Ещё вчера наши мегаполисы были полны специалистов-экспатов из США и ЕС, а сегодня из страны возобновилась «утечка умов». Российский вуз с хорошим рейтингом выпустил маркшейдера – вроде бы всё в тренде. Но из-за санкций Россия, как минимум, пять лет не имеет доступа к передовым технологиям. Если такой маркшейдер искал работу в Канаде, ему пришлось бы повышать квалификацию, словно 40-летнему бюрократу. Пожилая кадровичка может иметь «нюх на людей» и опыт заполнения анкет, но рынку нужны HR‑аналитики, способные работать с большими массивами данных и владеть современными методиками обучения.

Основной вопрос, который мучит всех: не окажутся ли спустя 10–20 лет миллионы россиян обладателями невостребованных навыков? Не ждёт ли их голодная смерть? Уже сейчас в мире работают десятки робоюристов – программ, которые берут на себя рутинную работу по составлению заявлений, исков, писем. Кажется, ещё немного – и по той же схеме исчезнет профессия переводчика.

Но все помнят, что бабушка надвое сказала: будущего никто не знает. Классический пример – заявление, сделанное главой компании IBM в конце 1940‑х годов: он сказал, что мировой рынок для компьютеров – это примерно пять штук. Как рассказывали «АН», в середине XX века аэрокосмические технологии бурно развивались, а когда в 1970-х появились сверхзвуковые пассажирские «Конкорд» и Ту‑144, всем казалось, что будущее коммерческой авиации определено. Но в XXI веке мир все ещё летает на «Боинге-747», впервые оторвавшемся от земли в 1969 году. За 80 лет принципиально не изменилась и конструкция автомобиля. Точно так же развитие IT-технологий может ограничиться незначительным улучшением нынешних смартфонов. Невозможно предсказать технологические прорывы – это и есть тот консенсус, в котором сходятся все серьёзные учёные.

К чему точно нужно готовиться будущим поколениям – так это к перспективе несколько раз за жизнь менять род деятельности. Вряд ли удастся перенять у отца профессию кондитера, проработать им всю жизнь и оставить искусство детям. Хотя один из современных трендов гласит: сложнее всего заменить уникальность. Это касается всех: юристов, журналистов, кондитеров – предлагать качество, до которого не доросли конкуренты. И неважно, люди они или машины.