Сколько дать, чтоб не воровать

295 лет назад в Санкт-Петербурге был казнён обер-фискал Российской империи Алексей Яковлевич Нестеров. Борец с казнокрадством был колесован якобы за взяточничество.

Посыл

Рассказывают, однажды Петру I донесли, что в Москве есть стряпчий, прекрасно знающий все законы. Император, познакомившись с ним, назначил его судьёй в Новгород, предположив, что тот ничем себя не запятнает. Через некоторое время Петру донесли: новый начал брать взятки.

Судью доставили к царю.

– Говорят, берёшь? Что за причина?

– Беру, Пётр Алексеевич, жалованья не хватает…

– Так сколько же тебе нужно, чтоб ты оставался честным и неподкупным?

– По крайней мере более вдвое, государь…

– Хорошо, будешь получать втрое против нынешнего, но если я узнаю, что ты принялся за старое, то берегись.

Судья вернулся в Новгород и несколько лет не брал ни копейки, а потом решил, что царь уже обо всём забыл, и всё вернулось на круги своя – стал брать. Был повешен.

Указ

2 февраля 1711 г. Пётр I, устав от повального воровства и взяточничества верноподданных, издал указ, имевший силу закона, об образовании в России Сената – высшего государственного органа управления страной. При Сенате был учреждён и специальный надзорный орган – предтеча нынешней Генпрокуратуры. Такая государева служба в то время в Европе была только во Франции. Своего рода тайная полиция, названная фискальной службой.

Указ звучал так:

«Дабы впредь плутам, которые стараются несытость свою исполнять, никаких отговорок не было, запрещается всем чинам, которые у дел приставлены великих и малых, какое бы звание ни имели, посулов и денег, собираемых с народа, брать, кроме жалованья государева. А кто дерзнёт сие учинить, тот весьма жестоко на теле наказан, всего имения лишён, шельмован, и из числа добрых людей извержен, или смертию казнён будет».

Главой службы, подчинявшейся лично Петру, император назначил дьяка Былинского, которого вскоре заменил на своего учителя – графа Никиту Моисеевича Зотова. Обер-фискалом был назначен стольник Московской губернской канцелярии Михаил Васильевич Желябужский. В помощь ему был придан комиссар (провинциал-фискал) Алексей Яковлевич Нестеров, который через два года занял место своего начальника. Всего в штате службы было 305 фискалов. Жалованья им не полагалось. Жили на половину штрафа подозреваемого, если его вина была доказана. А если же доказать вину не удавалось, то никакой ответственности служивый не нёс.

Новый русский

Алексей Нестеров, бывший холоп думного стряпчего Фёдора Григорьевича Хрущёва, один из «прибытчиков» Петра I дослужившийся своим умом до комиссара Московской губернии, службу в новом качестве начал обстоятельно. И даже вступил с Петром в переписку, по результатам которой император[end_short_text] пригрозил сенаторам, тянущим с рассмотрением фискальных дел, смертной казнью.

За год фискалы Нестерова возбудили 107 уголовных дел. Лично он – 62. Фактически Нестеров, говоря современным языком, открыл огонь по штабам. Снаряды ложились рядом с троном. Были раскрыты махинации главы Мундирной канцелярии Михаила Головина, занимающегося поставками армейского обмундирования. Хищения были также раскрыты в Военном приказе и в Столичной губернской канцелярии.

Белозёрский комендант Василий Никитич Римский-Корсаков попал на дыбу за содействие «преступным попыткам светлейшего князя Александра Даниловича Меншикова наживать деньги лихвенными подрядами от казны». Такая же участь постигла важского коменданта Дмитрия Алексеевича Соловьёва.

Под расследования фискалов попали сенатор Михаил Самарин, московский губернатор, родственник царя Кирилл Нарышкин, архангелогородский губернатор Пётр Голицын и его заместитель Пётр Лодыженский, а также нижегородский губернатор Степан Путятин.

Попался на взятках и бывший денщик Петра обер-штер-кригскомиссар флота Григорий Чернышёв, к чьей жене Авдотье Ивановне Пётр был неравнодушен.

Собирался по крупицам материал и на светлейшего князя Меншикова. «Полудержавного властелина» спасла от царского гнева смерть императора. Суда дожидались генерал-комиссар князь Яков Долгоруков и казанский губернатор граф Пётр Апраксин.

Дело губернатора Сибири

Особый резонанс у приближённых ко двору вызвало дело князя Матвея Петровича Гагарина. Он был первым губернатором Сибири и много сделал для России: воевал, строил, добывал полезные ископаемые, выгодно торговал с Китаем.Получив информацию о его воровстве, Пётр не поверил, но назначил проверку в Тобольске.

В 1715 году князя вызвали в столицу. Нестеров предоставил Сенату материал, собранный на Гагарина. Следственная комиссия князя Василия Владимировича Долгорукова рассмотрела его и особых нарушений не нашла. Разве что велела вернуть в казну 300 тысяч рублей. Князь вернул 215 тысяч.

Нестеров не успокоился. Через два года его стараниями была создана ещё одна комиссия, на этот раз под началом генерал-аншефа Ивана Ильича Дмитриева-Мамонова. На этот раз обвинения были более суровыми, чем недоимки в казну. Князю готовили обвинение в формировании полка из пленных шведов с умыслом мятежа, целью которого было отделение от России.

В 1718 году Гагарина вызвали в Санкт-Петербург под предлогом привлечения его к участию в суде над царевичем Алексеем. К тому времени подоспело донесение майора Лихарева, посланного в Сибирь для сбора сведений о злоупотреблениях Гагарина. В реестре нарушений было: занижение реальных доходов губернии, взятки за винный и пивной откуп, вымогательства, угрозы купцам, присвоение казённых средств. А также то, что он задерживал дипломатическую почту, направляемую в Китай.

Гагарин пытался просить заступничества у Меншикова, но тот сам был под следствием и не помог. Как не помогла и императрица, с которой у Петра к тому времени были натянутые отношения.

11 марта 1721 года у Гагарина судом было изъято всё движимое и недвижимое имущество, а сам он, лишённый всех чинов, был повешен на Коллежской площади под окнами Юстиц-коллегии в присутствии царя, придворных и своих родственников. После казни Пётр I заставил всех, включая родственников казнённого, прийти на поминки, которые сопровождались оркестром и пушечной стрельбой. На другой день виселицу перевезли на Биржевую площадь для устрашения коррупционеров. Там тело провисело 7 месяцев. То, что осталось от князя, было похоронено в его бывшем имении Сеницы под Зарайском. После смерти Петра имущество коррупционера Гагарина вернули родственникам.

Доносчику – первый кнут

Казнь Гагарина вызвала тревогу в Сенате. Почти у всех сенаторов были лица в пушку. На плаху никто не хотел. И сенаторы начали по сусекам наскрёбывать компромат на обер-фискала. Последней каплей стала стычка Нестерова с любимцем Петра князем Яковом Долгоруковым, слывшим совершенно неподкупным. Но Нестеров доказал, что тот уклоняется от уплаты налогов и запускает руку в казну. Мало того, он уличил в коррупции своего бывшего начальника Желябужского, брата Якова Долгорукова Григория и двух князей – сенатора князя Григория Волконского и астраханского губернатора Артёма Волконского.

Нестеров, награждённый Петром орденами и грамотами, был на вершине славы. Но, как показал сыск, организованный Долгоруковым, обер-фискал нанёс ущерб казне на 300 тыс. рублей. Нестерова арестовали. Дознание с применением пыток шло год. После сего его приговорили к казни. 24 января 1724 года в Санкт-Петербурге на Троицкой площади, что на Петроградской стороне, 73-летний бывший обер-прокурор империи Алексей Яковлевич Нестеров был публично казнён.

Здесь будет уместным предоставить слово очевидцу cобытия Фридриху Вильгельму Берхгольцу – камер-юнкеру мужа дочери Петра I Анны Петровны герцога Карла Фридриха Гольштейн-Готторпского:

«Нестерова колесовали. Сперва ему раздробили одну руку и одну ногу, потом другую руку и другую ногу. После того к нему подошёл один из священников и стал его уговаривать, чтобы он сознался в своей вине. То же самое от имени императора сделал и майор Мамонов, обещав несчастному, что в таком случае ему окажут милость и немедленно отрубят голову. Но он отвечал, что всё уже высказал, что знал, и затем, как и до колесования, не произнёс более ни слова. Наконец его, всё ещё живого, поволокли к тому месту, где отрублены были головы трём другим. Положили лицом в их кровь и также обезглавили».

Воруйте и дальше

Опять же рассказывают, что на одном из заседаний в Сенате Пётр I чуть ли не с пеной у рта возмущался множеством дел о хищениях. Дошло до того, что он продиктовал генерал-прокурору Павлу Ивановичу Ягужинскому очередной указ: «Ежели кто-нибудь украдёт денег столько, что можно будет купить добрую пеньковую верёвку, то его на оной верёвке повесть без сожаления».

Ягужинский на это ответил, что последствия этого указа будут ужасными: «Вы рискуете остаться императором без подданных. Воруют все: кто больше, кто меньше…»

На что Пётр грустно махнул рукой и молвил: «Пёс с вами, воруйте и дальше».