Итальянский муж тележурналиста, культуролога и фотохудожника Светланы КОНЕГЕН не поздравляет её с 8 Марта, несмотря на то что он прожил в Москве почти 20 лет. Франко Морони не только не проникся российскими традициями, но и не выучил русский язык. Три года назад супруги уехали из Москвы в Италию – из-за состояния здоровья Франко. Он родом из Милана, но пара решила поселиться в небольшом городе Тревизо, неподалёку от Венеции.
НЕСМОТРЯ на отъезд, бурная светская жизнь Светланы Конеген бить ключом не перестала. Теперь Конеген фотографирует Венецию и выставляет свои работы в самых престижных залах России. Говорят, их раскупают до открытия экспозиции. Сейчас её фотокартины можно увидеть в Русском музее Санкт-Петербурга.
– Светлана, а вы отмечаете Женский день?
– На Западе в этот день женщины устраивают манифестации и забастовки, чтобы привлечь внимание к условиям их труда и к тому, что их зарплаты несоразмерны с мужскими. Мой муж – не женщина и к подобным темам вполне равнодушен. Я тоже никогда не праздновала такие праздники, в моём поколении считавшиеся абсолютно «советскими». А традиционную мимозу нам вполне заменяет здешнее просекко. Мы вообще оба не вписываемся ни в какие бытовые и социальные нормативы. Живём как хотим, счастливы в этой своей свободе. Между тем встретились мы, будучи людьми семейными и несвободными: я была замужем за немцем, Франко долго и мучительно, около восьми лет, разводился со своей итальянской женой. В Италии в этом плане очень суровые законы, хотя в последнее время кое-что и поменялось. Да и само решение быть вместе пришло не быстро, уж очень мы оба разные.
– Как вы встретились впервые?
– Это было много лет назад, когда я работала в программе «Деликатесы». Нас с моим режиссёром Валерием Беловым отправили снимать итальянских винных производителей. В миланском аэропорту нас встречал Франко Морони, один из крупнейших специалистов по итальянским винам. Он сразу поразил меня своими обаянием, лёгкостью и аристократизмом. Потом он приехал в Москву, затем мы опять увиделись в Италии и влюбились. И каждый год жизни прибавлял близости в наших отношениях, так что в конце концов ничего не оставалось, как признать себя счастливыми.
– Вас, наверное, часто спрашивают: как выйти замуж за итальянца?
– Я никогда не ставила перед собой цель – выйти замуж именно за итальянца. Я влюбилась бы во Франко, даже будь он хоть дьяволом, хоть ангелом. (Хотя влюбилась я всё-таки в ангела.) Он настолько преданный и близкий мне внутренне человек! Никогда не ставьте перед собой задачи выйти замуж за кого бы то ни было, тогда, может быть, это и случится.
– Что дарите друг другу на праздники?
– Иногда муж дарит мне цветы, но не на 8 Марта, а просто из-за нахлынувшего приступа радости. Может подарить новые гаджеты, красивую одежду, хотя сначала выясняет, нравится ли мне та или иная вещь.
– Что ещё доставляет радость? Наверное, ваши питомцы?
– Да, наши собаки Груша и Дуся. Я бы завела больше, но муж запретил, так как больше двух в самолёты брать не разрешено.
– Читала, что вы считаете Италию второй родиной...
– Моё отношение к Италии очень особенное, я бы сказала, трепетно-мистическое. Возможно, оно связано с моим образованием классического филолога. Античная культура вошла в мою жизнь с раннего детства. Родители читали мне «Мифы Древней Греции» вместо сказок про Колобка. Я выросла в Санкт-Петербурге, училась в спецшколе при Академии художеств, в детстве самостоятельно, лет с шести, каждое воскресенье весь день блуждала по Эрмитажу. В этом смысле для меня Италия с её культурой и бэкграундом – вторая родина.
– Почему вы обосновались в Тревизо?
– Тревизо – традиционное место венецианской знати, которая часто увозила сюда свои семьи, подальше от города моряков, политиков и проституток. Затем я выяснила, что именно в Тревизо Данте Алигьери сотворил большую часть «Божественной комедии», в частности, он описал мистический вход в рай. До сих пор здесь сохранился легендарный мост Данте у слияния рек Каньян и Силе. В Тревизо долго жил Франческо Петрарка, и в церкви Святого Франциска ХIII века похоронена его дочь Франческа, а также сын Данте Алигьери Пьетро, который знаменит тем, что оставил огромный корпус историко-культурных комментариев к поэме своего отца.
– Вы выучили итальянский?
– Пока что мой итальянский далёк от идеала, но я стараюсь. Ленюсь и стараюсь одновременно. Муж 20 лет говорит со мной по-английски, и ему лень перестраиваться. Кроме того, международная интеллектуальная среда, слетающаяся в Венецию, тесно связана с английским. А когда мы стремительно переехали в Италию, муж был тяжело болен. Так что мне пришлось в большей степени проводить время в госпиталях, чем в языковых школах.
– Как чувствует себя Франко?
– Сейчас намного лучше. Он 20 лет прожил в Москве, не обращая внимания на здоровье. Мы не хотели уезжать из нашей любимой квартиры, от друзей, но московские врачи всё же порекомендовали Франко лечиться на родине. Не ожидала, что моя жизнь в Италии будет не менее насыщенной, чем в Москве. К нам постоянно приезжают очень известные люди: художники, галеристы, музейщики со всего мира. Как-то один мой друг заметил: «У тебя удивительный социальный дар: ты уехала в небольшой город на другой конец земли, и за тобой хлынуло пол-Москвы».