Губернатором Севастополя занялись силовые структуры

Правоохранительные органы могут инициировать уголовное дело в отношении губернатора Севастополя. Сейчас проводится проверка по заявлению депутатов Законодательного Собрания города. У севастопольского парламента возникли вопросы к тому, как город распродал городские активы. Об этом в эксклюзивном интервью АН сообщил заместитель председателя севастопольского парламента Александр Кулагин.

Само интервью было посвящено теме конфликта губернатора города с парламентом. А конфликт  начался с дискуссий и небольших недоразумений и постепенно перерос в заочные публичные обвинения представителей обеих ветвей власти в адрес друг друга.

«Аргументы недели» попытались разобраться в ситуации и, если получится, примирить стороны. Для этого требуется диалог. А для диалога нужно, чтобы стороны заявили свою позицию.

В конце прошлого года корреспондент АН предложил губернатору Севастополя Дмитрию Овсянникову со своей стороны разъяснить суть конфликта. Градоначальник пока молчит. А тем временем, позицию парламента в споре заявил заместитель председателя Законодательного собрания Александр Кулагин.

Первая часть эксклюзивного интервью с парламентарием уже была опубликована. В этой статье продолжение и окончание беседы с Александром Кулагиным.

— Александр Андреевич, в прошлый раз мы остановились на Вашем заявлении о том, что губернатор допускает нарушения, а Законодательное собрание выступает с позиции сдержек и противовесов. И все-таки, как парламент реагирует на нарушения?

— Если мы видим вопиющую ситуацию, то говорим об этом. Если бы была нормальная адекватная реакция. Взять к примеру, уже заезженную тему с очистными сооружениями. Уже даже не мы, а замминистра говорит о том, что нашли какого-то стрелочника, виноватого в сложившейся ситуации. Но ведь принимавшие решение люди должны были обеспечить нормально этот процесс. И эти люди продолжают руководить городом. Считаю, это не нормальная ситуация. И примириться мы с этим никак не можем.

— Если не можете примириться, получается парламент обостряет конфликт?

— Совсем наоборот. Мы всегда готовы подставить плечо в трудную минуту при каких-то определенных ситуациях. Допустим, нужны деньги на какое-то мероприятие, а они в бюджете не были заложены, и губернатор предлагает их внести. Мы тут же собираемся сами на внеочередное заседание, принимаем изменения в бюджет. Таков принцип нашей работы. Принцип работы у коллег с противоположной стороны улицы, к сожалению, направлен не на развитие города. Это не голословные утверждения. Уже возбуждены уголовные дела. Если возбуждены уголовные дела, это говорит о серьезных нарушениях законодательства. По уровню коррупции Севастополь, к сожалению, лидирует в Российской Федерации. Причем, эту проблему озвучиваем не мы, а подчиненные губернатора.

— Но примирение-то возможно?

— Я считаю, что примирение может быть достигнуто, когда люди стараются достичь единой цели. Могут быть разногласия в методах достижения этой цели. А какой может быть компромисс, если мы сталкиваемся с различными коррупционными схемами?! Взять, к примеру, автозаправочный комплекс. Там реализована классическая схема. Спасибо за это заместителю губернатора. В рамках закона взять у города кусок имущества, передать его за бесценок! Схема реализована просто по писанным правилам.

— А что за история с автозаправочным комплексом?

— Есть государственное унитарное предприятие. Его имущество приватизировали. При этом ситуация была доведена до абсурда. Представьте себе предприятие, которое не заплатило деньги за имущество. Им  передали активы, мол, вы просто завозите бензин и продавайте его. При таких условиях оно умудрилось обанкротиться. Как его можно было обанкротить, я не представляю. Начинаем разбираться, смотрим историю, какие были первоначальные долги. Эти долги можно было погасить, продав даже не одну заправку, а какое-то подобие заправки. На Северной стороне есть давно нефункционирующая заправочная станция. По сути развалины, но эти развалины можно продать как земельный участок. Если его продать в частную собственность, можно было бы покрыть все долги. На сегодняшний день проданы восемь автозаправочных комплексов, офисное здание.

В один прекрасный момент это предприятие прекратило деятельность. Я уже не говорю о том, что были потеряны рабочие места, люди остались без работы. После прекращения деятельности переданные в актив предприятия здания обветшали, пришли в негодность, потому что никто не следил за их состоянием. Когда пришел оценщик, он оценил активы по затратному методу. То есть специалист не стал учитывать, что заправочный комплекс — это бизнес. Он посчитал стоимость имущества с учетом его износа. В итоге все девять объектов были оценены в 99 миллионов рублей. Если бы он брал доходный или сравнительный метод, посчитал, сколько заправка может приносить прибыль, была бы другая сумма.

Это классическая схема, при которой имущество оценивается только по затратному методу. Дело дошло до суда. Его убедили, что восстанавливать платежеспособность не имеет смысла, лучше продать имущество. В итоге оно было продано. Сделка уже совершена. Сейчас эти товарищи имеют наглость требовать еще 14 миллионов с предприятия, якобы, за охрану объектов.

Еще один вопрос. При задолженности 52 миллиона продают имущество на 99 миллионов. Зачем? Кто просит еще 47 миллионов? Кстати, удивляет бездействие правительства Севастополя, которое в лице департамента имущественных и земельных отношений является представителем учредителя государственного унитарного предприятия. Правительство бездействовало. Никаких мер ни по сохранению имущества, ни по восстановлению платежеспособности не предпринималось.

— Парламент как-то отреагировал на это?

— Мы написали обращение в правоохранительные органы, в федеральную антимонопольную службу. Ждем реакции. Очень надеемся, что реакция будет.

— В подобных ситуациях вы же наверняка обсуждаете сложившуюся ситуацию с представителями исполнительной власти. Хочется узнать, как внешне выглядят коммуникации, которые выстраиваются в отношениях между парламентом и правительством? У вас происходят какие-то стычки, разговоры на повышенных тонах? Как конфликт выглядит в кулуарах?

— Скажу к удивлению Дмитрия Владимировича, что  у нас идет плодотворная работа с руководителями органов исполнительной власти. К сожалению, многие из них вынуждены говорить, что им в наше здание ходить не очень комфортно. Но мы находим методы коммуникации. Конечно же, со всеми общаемся. К  счастью, работаем плодотворно.

— А реверансивная часть,  то есть внешняя сторона коммуникаций, как она выглядит?

— Внешне у нас на противоположной стороне дороги (в здании правительства Севастополя — прим. АН) любят устраивать спектакли под камеру. Его каждый раз устраивают два главных персонажа.

— Взгляд со стороны. Прибыв из Москвы, я начал знакомиться с Севастополем, как с одним из регионов РФ. У меня сложилось впечатление, что это своеобразное болотце, где все друг друга знают. Тут появляется кто-то новый, его тут же принимают в штыки. Был Меняйло. Его пытались сожрать. После Мейняло в город пришел Овсянников, его тоже пытаются сожрать. Сложилось впечатление, что в Севастополе  не любят приезжих.

— С Сергеем Ивановичем своя история, хотя она отчасти похожа на нынешнюю. Там тоже была серьезная кадровая чехарда. В органах исполнительной власти идет постоянное движение высших руководящих лиц. Это очень плохо. Когда руководители часто меняются, нет устойчивости.

Нельзя сказать, что в Севастополе принимают, или принимали в штыки тех, кто приходит с материка. Мы же помним, как люди приезжали и первое время боялись выступать с трибуны, потому что не знали названия топонимов, не знали названий улиц, населенных пунктов. Мы это все прекрасно понимали и делали скидки. Тем более, что нам нужны были специалисты, которые помогали бы  интегрировать Севастополь в правовое пространство Российской Федерации. И первое время специалисты оказывали очень существенную поддержку.

— А потом?

— А потом началась кадровая чехарда внутри исполнительной власти. Это  создавало проблему. Ведь даже конфликт между парламентом и исполнительной властью — это не столь большая проблема в целом для развития города, сколько внутренний конфликт внутри самой исполнительной власти. Вы же видите, что происходит. Уходят люди. Они оставляют какую-то историю, пишут мемуары. Мы об этом говорим, а нам не верят. И через специально созданные средства массовой информация показывают на нас пальчиком. А ведь лично мне губернатор Севастополя говорил: «Я не буду про вас ничего плохого говорить. Будут плохо говорить мои средства массовой информации, мои заместители». Он это замечательно реализовал. Выделил хорошие деньги, пригласил хороших специалистов. И  так делают  многие люди. Люди, увольняясь оттуда, все рассказывают нам, а потом едут на свою малую родину.

— Но все-таки, вернемся к вопросу о том, как Севастополь принимает приезжих специалистов. Как город принял того же Дмитрия Овсянникова?

— Когда появился Дмитрий Владимирович, это было большим воодушевлением для нас. Потому что мы понимали, пришел молодой человек, который стремится сделать для города что-то реальное. Мы видели  его  силы,  возможности,  опыт в государственном управлении. И начало действительно было хорошим. Он стал набирать команду. В нее вошли специалисты с большим опытом работы, порядочные хорошие люди. Мы были рады. При формировании органов власти Дмитрий Владимирович спрашивал нашего мнения о каждом человеке. Мы давали рекомендации.

И в целом это был добрый период. Даже мне, как депутату по Северной стороне, было очень комфортно работать. Потому что я приглашал Дмитрия Владимировича в  поездки на Северную сторону, чтобы показать ему проблемные места, он соглашался. По итогам мероприятий он просил меня составить протокол поездки. Этот протокол перерождался в отдельные поручения. Начало было очень позитивным. Оно давало понимание, что подход прогрессивный.

А потом появились интересы. Мне сложно судить. Я не знаю общероссийскую практику. Но здесь нам попытались дать понять, что высшее должностное лицо может обладать какими-то привилегиями. Например, он может не заплатить за свое пребывание в пансионате. Кстати, у меня есть ощущение, что все проблемы начались после того, как контрольно-счетная палата Севастополя провела проверку этого проживания в пансионате.

— А что это была за история?

— Я не сильно глубоко погружен в эту ситуацию. Могу сказать только то, что знаю из средств массовой информации. Дмитрий Владимирович первое время проживал в Ласпи, в пансионате Изумруд, и там всплыла какая-то история с неоплатой проживания. После этого в пансионате сменилось начальство. Старое руководство начало обвинять Дмитрия Владимировича в том, что не были все услуги оплачены. Все это реализовалось в проверки контрольно-счетной палаты, которая выявила нарушения. И видимо Дмитрий Владимирович не ожидал, что последует такая реакция. Но тут, извините, все равны перед законом.

— И дальше начался конфликт?

— После этого начались какие-то репрессии в отношении контрольно-счетной палаты. А поскольку Заксобрание не сильно реагировало на эти вещи, в силу объективности обстоятельств истории, видимо из-за этого Дмитрий Владимирович обиделся еще и на Законодательное собрание. Потом у нас появились разногласия по особо охраняемым природным территориям.

Но это все мелочи. Все вопросы могли быть урегулированы в рабочем порядке. Люди могли собраться, договориться. Но потом был декабрь 2017 года, который выплеснул в информационную среду историю с приемом бюджета. Дмитрий Владимирович внес предложение, в котором сократил финансирование контрольно-счетной палаты и Заксобрания практически на 30%. В ответ на наши вопросы и недоумение он пояснил: «Я это вообще не обсуждаю. Вернемся в 2018 году».

В результате и разразился этот скандал с принятием бюджета. Естественно, мы его приняли, потому что иначе ставилось под угрозу исполнение федеральных целевых программ. Финансирование Заксобрания было сокращено. Чтобы сохранить финансирование нашего аппарата, мы были вынуждены сократить число депутатов, работающих на постоянной основе. И до сих пор Ваш покорный слуга работает на общественных началах, хотя является заместителем председателя Законодательного собрания.

— И до сих пор ситуация не разрешилась?

— Она не разрешилась. Она разрешится уже в сентябре, когда будет новый созыв, поскольку законом определено, что новый созыв определяет количество депутатов, работающих на постоянной основе.

— А тут не может уже быть нарушение трудового кодекса? Работа же должна оплачиваться.

— Формально работа должна быть оплачена, но давайте опустим за рамки беседы этот вопрос. Тот же Дмитрий Владимирович с большой трибуны рассказывал всему городу, что Алексей Михайлович совершил коммерческий подкуп депутатов, они теперь находятся у него на иждивении. Губернатор озвучивал суммы наших доходов, зарплат.  Дмитрий Владимирович с трибуны  говорил, что у депутатов заработная плата по 250 тысяч рублей. Эти деньги им платит Алексей Михайлович. Либо эту информацию можно украсть, либо просто соврать. Третьего не дано. Получить достоверную информацию о моей заработной плате он может только в том случае, если я ему об этом сообщу. Я ему эту информацию не сообщал. Значит либо он эту информацию похитил, либо соврал. 

— Нарушение закона?

— Да. Нарушение закона.

— А кстати, как реально получается выкручиваться? Вам же нужно кормить семью.

— Мне приходится совмещать две работы. Я преподаю в университете. Кроме того, являюсь директором агентства стратегического развития. Плюс работа в парламенте. Поэтому у меня очень серьезная нагрузка.

—  У Вас же еще и работа в парламенте. Но возвратимся к теме конфликта. Александр Андреевич, можете нарисовать потрет идеального губернатора с точки зрения Севастополя? Того же самого Овсянникова на этапе его карьеры градоначальника можно назвать идеальным губернатором?

— Наверное, сложно сказать об идеальности. Хотя в самом начале его работы система была достаточно эффективной. Эффективной она была с точки зрения госуправления. Представьте себе цель: развитие города. Чтобы развивать город, надо понимать, как это делать. Нужно сформировать программу стратегического развития. Мы должны нарисовать картину, к чему должны прийти к 2030 году и сформулировать меры и способы, какими мы придем к цели. Нужно понять какие сферы деятельности мы можем развивать. На основании этого должен быть разработан генплан. И вот под эти цели губернатор должен иметь все механизмы для реализации цели. А законодательный орган власти должен участвовать во всех процессах: в формировании цели, в формировании методов достижения цели. Все-таки депутаты получают снизу информацию и могут ее доносить, формировать законодательную базу.

Если взять 2016 год, когда Дмитрий Владимирович пришел к власти, тогда было понимание, что система будет развиваться нормально. Будет хорошая команда, разумный подход. Исключится вся заинтересованность, а будет работа на  благо города. К сожалению, потом начались  разногласия, начиная с мелких скандалов, и заканчивая динамикой управленческих кадров. Тогда и стало понятно, что есть серьезная проблема.

Причем, возможно, эта проблема связана с личностью губернатора. Потому что решать задачу по развитию города путем команды «мочите Заксобрание» - это несерьезно. Замочат Заксобрание, депутаты сложат мандаты. Опять выборы, опять скандалы...

— А какие-то имена формулировали? Кого бы хотели видеть на должности губернатора Севастополя?

— Алексея Михайловича Чалого. В 2014 году мы были в Кремле, когда подписывалось соглашение между РФ и Крымом и Севастополем. После подписания был перерыв и потом митинг на Красной площади. Мы все были воодушевлены. Мы понимали, что у нас появляются новые возможности развивать Севастополь. Новая жизнь начинается. Был там Игорь Шаповалов, член нашего координационного совета. Я сказал: «Игорь, губернатором Севастополя сейчас должен быть только Алексей Михайлович». Потому что он уже на тот момент доказал и преданность, и  любовь к городу, и способность к самопожертвованию. Это человек, обладающий огромными навыками, знаниями, умением руководить большими корпорациями. А самое главное  - это человек с видением развития города. Но не сложилось.

— Кстати, да. Жители города так и говорят, что за спиной парламента стоит Алексей Михайлович.

— Это не лобби. Мы можем смело заявить, да, мы депутатская группа Алексея Михайловича Чалого. Чего тут скрывать, и зачем из этого делать большую тайну. Лидер нашей группы — это Алексей Михайлович Чалый. Но каждый в этой группе имеет свое мнение.

— Алексей Михайлович  - только потому, что лидер группы?

— Нет, конечно. Алексей Михайлович потому, что он человек рациональный,  приверженец математической логики в своих действиях. Ему непонятно, почему люди делают упор на одних только публичных, либо имиджевых обязанностях. Многие чиновники строят свою работу на «показухе», участиях в публичных мероприятиях, которые, с точки зрения организационных процессов ,не несут какой-либо нагрузки. Они чисто для галочки. Такому руководителю, как Алексей Михайлович, это не комфортно.

— Ну, он человек дела, бизнесмен. В целом мне он тоже импонирует. По крайней мере, Чалый ведет себя как честный человек, которому нечего скрывать. Единственный вопрос, который к нему возник — это «Таврида электрик».

— Ну, а что в этом такого?

— Поясню. Алексей Михайлович, народный мэр. Один из наиболее ярких представителей «Крымской весны». И он владеет компанией «Таврида электрик», которая работает по всему миру. По идее, Запад должен был в первую очередь применить санкции к «Тавриде электрик». Тот же самый Овсянников, как только стал губернатором, тут же вошел в санкционный список. К «Тавриде электрик» Запад никакие санкции не применяет. Вот и возникает вопрос почему?

— Не засланный ли казачок? (смеется)

— Можно и так сказать. Или  если перефразировать - не агент ли влияния, Алексей Михайлович?

— Я воочию наблюдал процессы, которые происходили во время «Крымской весны». На самом деле, санкции к Алексею Михайловичу были предприняты к одному из первых.

— А к компании?

— А от компании Алексей Михайлович отказался. И сегодня, насколько мне известно, он не владеет компанией «Таврида электрик». Но дело даже не в юридических формальностях. Знаете, какую фразу он произнес в 2014 году? Алексей Михайлович сказал: «Я готов «Тавридой» пожертвовать ради такого дела!» То есть он уже тогда был готов пожертвовать бизнесом ради такого великого дела, как возвращение Севастополя и Крыма в Россию. А ведь это происходило в те времена, когда еще непонятно чем все закончится.

— Вы хотите сказать, что Чалый к бенефициарам «Тавриды» не относится?

— Как я понимаю, если бы он был в числе бенефициаров, «Таврида» давно бы попала в санкционный список. Это международная группа компаний. Она имеет регистрацию в тех странах, где есть представительства. По международным правилам, если есть единый центр влияния, компании должны быть прозрачны. Не допускается никаких оффшоров, не должно быть вопросов с учредителями.

— А украинская Таврида?

— К украинской Тавриде Алексей Михайлович, насколько мне известно, вообще не имеет никакого отношения. Это сторонняя компания, которая никак не связана с «Тавридой электрик».

— Хм, интересно. Сейчас более-менее прояснилось. Давайте вернемся к конфликту. Часто приходится летать в Москву?

— Кому?

— Вам, или Екатерине Борисовне Алтабаевой (спикер севастопольского Заксобрания — прим. АН). В связи с конфликтом вас часто вызывают в Москву?

— Мне точно нет. Я летаю в Москву только по хорошим поводам: Рождественские чтения, Всемирный русский народный собор. В прошлом году я летал поздравлять Мосгордуму. Екатерина Борисовна тоже ездит на мероприятия. Хотя, как руководитель законодательного органа она, конечно же, общается с администрацией Президента РФ. Но это связано не с конфликтом, а просто, в связи с исполнением текущих обязанностей.

— Хотите сказать, что в Кремле не интересуются тем, что происходит в кулуарах Севастополя?

— Конечно же интересуются, и нам приходится объяснять свою позицию. Но на этом никто не делает упора. В конце концов, там здравомыслящие люди. Да и у них есть объективная картина происходящего.

— Другая сторона конфликта наверняка пытается Вас дискредитировать. С черным пиаром приходилось сталкиваться? Намекаю на Ваши слова про попытки Овсянникова «замочить парламент».

— Попытки «замочить парламент» происходят публично, мы особо не реагируем на них. Выработали иммунитет. А с черным пиаром, действительно, сталкивался. Уточню, это было не в контексте обсуждаемого конфликта с Дмитрием Владимировичем.

Когда-то я глубоко изучал опыт Сочи на этапе олимпийской стройки, потому что происходящее сейчас в Севастополе очень похоже на предолимпийский Сочи. В одном из моих интервью севастопольские журналисты вырезали мои слова про то, что я желаю севастопольцам пожить в аду. На самом деле, контекст был следующий. Я рассказывал про то, что был в Сочи. И местные жители мне рассказывали, когда там была стройка, все были как в аду. В квартирах пыль толстым слоем лежит. На улицах все разрыто, какие-то коммуникации вылезают наружу. Но зато теперь какой город построили!

Ну, и я сказал, что тоже хочется некоторое время пожить в аду, чтобы потом превратиться в такую конфетку, как Сочи. Журналисты вырвали мои слова из контекста. Потом эти слова еще цитировались в листовках. Писали что-то типа «Кулагин мечтает, чтобы все пожили в аду».

— Забавно. А тяжело  бороться  с черным пиаром?

— Бороться с ним невозможно. Можно только привыкнуть. Хотя первое время было очень тяжело и мне, и моим коллегам. Мы не привыкли к подобным вещам. Принимали, что наша задача — заниматься законотворчеством, принимать правовые акты.

Во время предвыборной компании пришлось столкнуться с откровенной клеветой. Мне это рассказывали, я  сам не читал, потому что один из методов борьбы с черным пиаром — не обращать на него внимания и не читать ту ерунду, которую про тебя пишут.

Но это твой ребенок может прочитать. Ладно ребенок, а ему в школе могут сказать: мол,твой папа занимается такими вещами.

Только было непонятно, ради чего. Я понимал, если ты идешь в депутаты, значит должен содействовать развитию своего мажоритарного округа, бегать по представителям исполнительной власти, всех дергать. Чем я собственно и занимаюсь. Это непростая работа. И спрашивается: ради чего нужен этот черный пиар? Ради чего люди идут в депутаты? А потом уже проанализировал, оказалось, многие люди ищут защиту своих интересов, активов.

— Александр Андреевич, хотелось бы завершить интервью на позитивной ноте. В преддверии юбилея Крымской весны, скажите какие-нибудь слова жителям города.

— Хотелось бы, чтобы у жителей Севастополя сохранялось настойчивое желание развивать свой город, создавать будущее для своих поколений. Нам нужно понять, что иногда нужно пожертвовать чем-то малым, ради великой цели. Не надо торопиться, но нужно быть настойчивыми в достижении своих интересов, и активно участвовать в жизни города.

Я провожу встречи с избирателями в форме субботника. Люди говорят: давайте, мы с Вами пообщаемся. Не вопрос. Вот место, время и субботник. Перчатки с меня, мешки с меня. Ваша задача только помочь убрать. Они выходят, но не очень активно. К сожалению, у людей такое отношение, что это власти должны убирать. Но это же наш город. Севастопольцы, конечно, в четырнадцатом году показали всю свою мощь, мощь своего духа, способность отстаивать интересы своего города. Такими и нужно оставаться. Не быть равнодушными и активно участвовать во всех процессах развития города.

Привожу пример. Одной из важных задач для меня и моих коллег было обеспечить публичность, в том числе, в первую очередь, в сфере градостроительства. Приняли закон. И вот сейчас люди говорят: мол, у нас сейчас что-то делается, а мы проект не обсуждали. Поднимаю газету, вижу объявление: тогда-то состоится публичное слушание по такому-то проекту. Звоню в департамент архитектуры. Там говорят, что публичные слушания были, на них пришли три человека, вот протокол. То есть реально слушания были, реально информация об этом была, но люди не воспользовались возможностью. А уже когда все прошло, они говорят, что к ним не прислушиваются.

Я уже начал напрямую обращаться к своим избирателям. Приглашаю на публичные мероприятия. Хотелось бы, чтобы люди начали активнее участвовать в жизни города.

Ну и, конечно же, поблагодарить всех неравнодушных жителей микрорайонов и населенных пунктов Северной стороны Севастополя, ведь благодаря им сейчас так активно развивается эта благодатная часть Севастополя.