Четырёхлетний путь образования Крыма

С министром образования Крыма Натальей ГОНЧАРОВОЙ мы встречаемся спустя почти четыре с лишним года, как «река времён» вернула полуостров в родную гавань. Поутихли бурные некогда восторги, пообтесались острые углы, общественные и политические настроения на присоединённой территории сами тихо и мирно вошли в общепринятый мейнстрим. И хотя полуостров-котёл нет-нет да и обдаст жгучей информационной волной весь мир, жизнь там в основном течёт размеренно и отличается от той же Тамбовщины разве что наличием гор и моря.

А КАК там образование? Как дела у форпоста массового перехода населения из детства в юность? Получается ли дать знания и повернуть мозги в нужную сторону? – озадачились мы и стали звонить в Министерство образования Крыма с просьбой к министру принять нас и удовлетворить наше встревоженное сознание. И кстати, если бы мы раздавали награды, выбирая самую быструю и внимательную к обращениям СМИ пресс-службу Крымского полуострова, то ею по нашему рейтингу и стала бы пресс-служба Министерства образования.

Пока мы разговариваем с министром, постоянно происходят две вещи – без устали вибрирует её лежащий на столе телефон и раз в пятнадцать минут мягкой мелодией дают о себе знать напольные часы. Министр бодра и неутомима, и кажется, что внутри неё есть какая-то пружина, давление которой она сдерживает, чтобы вдруг не сделать все дела в один день сразу и не поставить других, подобной пружины не имеющих, в неудобное положение.

– Как нам дался переход? – переспрашивает Гончарова. – Не очень просто дался. Представьте: у нас с мая по сентябрь 2014 года курсы повышения квалификации прошли 22 тысячи наших педагогов. Причём курсы были реальные, которые вели лучшие специалисты, работающие в российских школах. Вдобавок новые предметы у нас появились. К примеру, тот же кажущийся банальным «Русский язык и литература». При Украине был предмет «Зарубежная классика», притом только классика – без какой-либо современной русской литературы. И хотя преподавание тогда в 95% школ велось на русском языке, русская литература была в разделе «Зарубежная классика», а ни русского языка, ни русской литературы не было. Поэтому летом 2014 года тем учителям, кто ещё застал эти предметы во времена Советского Союза, пришлось вспоминать подзабытое, а молодым учиться преподавать это заново. И отвечу уверенно, что с задачей справились.

– Ну от вас как от министра другого ответа и не предполагалось!

– Мы вот уже три года пишем сочинения в рамках итоговой аттестации, и по их качеству могу уверить вас, что наши выпускники знают русскую литературу – потому что нет сочинений без литературной составляющей – и видно, что читают заданное в полном объёме, а не по хрестоматии или в сокращённых вариантах, и достаточно грамотно с точки зрения языка излагают свои мысли. В декабрьском туре сочинений приняло участие почти 90% учащихся, и очень малое из них количество получили незачёт.

– Только литература с грохотом свалилась на вас?

– Выражаясь вашими терминами – с неменьшим грохотом на нас свалилось «Естествознание», хотя на самом деле всё прошло тихо и мирно. Ведь естествознание – это не просто предмет, это махина! Там и право, и законодательство, и не только теория, но и применение на практике. А важность естествознания ещё и в том, что его выставляет на вступительных экзаменах каждый второй российский вуз. Так что пришлось срочно осваивать предмет и постоянно подтягиваться и учителям по преподаванию, и учащимся по его освоению.

– А вот интересно, как учителям, большую часть жизни проработавшим в украинских образовательных стандартах, показалось качество российских?

– Ну налицо отсутствие базовой программы к каждому из предметов. Безусловно, хорошо, что у учителя есть свобода выбора учебников и пособий, но ведь не каждому – а я сама проработала в школе 16 лет и знаю, о чём говорю, – не каждому можно доверить творить образовательную программу – некоторые такого натворят!

В подтверждение своих слов приведу ситуацию в «Артеке», в школе которого три недели учатся дети, приезжающие со всей России, – ведь они за 21 день отдыха не должны отстать от школьной программы. И выясняется, что кто-то учится по одним учебникам, а кто-то – по другим. И одни уже проходили это, а другие ещё и не начинали. И получается, что итоговая государственная аттестация имеет единый стандарт, а вот подготовительные пути-дорожки к ней разнообразны. Я вижу тут проблему – ведь подавляющее большинство детей обучаются не по авторским программам, а по типовым и должны получить одинаково качественную образовательную услугу.

– И получить её в качественных образовательных учреждениях.

– В этом направлении всё выше всяких похвал! То, что в Крыму сделано за четыре с половиной года, с точки зрения материально-технической базы, поражает. Сделано очень много! Я работала министром до 2014 года и могу сравнивать – раньше, кроме учебников и горящих ремонтных работ там, где текло или практически валилось, никакой помощи от государства образованию не было, а сегодня у нас 152 школы, в которых оборудование очень серьёзно обновлено. И не только новые парты и стулья – это и новые предметные кабинеты, это и новое пополнение в библиотеки, это и по стандартам оборудованные учительские места, где есть и компьютеры, и доски, и проекторы.

– И новые зарплаты.

– Вот с зарплатами ситуация хуже – это скорее минус. В том смысле, что система оплаты труда ориентирована на преподавателей с опытом, на тех, кому есть что показать. А молодёжи сложно. Система порождает конфликтность и нервозность в учительской среде, что не может не беспокоить.

– Преподавателям украинского языка удалось интегрироваться в новую систему?

– Им был предложен вариант переподготовки на учителей русского языка, но выбирали разное – кто-то шёл на второе высшее, кто-то на другие предметы переквалифицировался. Думаю, что много им ещё предстоит заниматься самообразованием, чтобы соответствовать высокому званию «филолог русского языка и литературы». Курсы предлагаем. Есть возможность поехать за пределы Крыма подучиться. На улице никого не оставили.

– Как вы относитесь к массовому распространению различных гаджетов среди школьников?

– Не вижу плюсов. Главный аргумент, которые приводят, – родитель будет спокоен, если будет каждые 45 минут слышать голос ребёнка. Но многие ли звонят после каждого урока, чтобы выяснить, всё ли в порядке? Считаю, что, отдав ребёнка в школу, родители уже доверили его образовательному учреждению, которое к тому же сами и выбрали.

Да и в учебном процессе я от телефонов и планшетов как источников информации помощи не вижу – ведь на итоговой аттестации, кроме ручки и листа бумаги, ничего не будет. Дома можно добывать информацию любыми средствами, а в школе остаются учитель, учебник и самостоятельность.

– А воспитание где остаётся?

– Это тоже наша епархия, как вы сказали. И воспитание – это самое главное в образовании, на мой взгляд. Если учитель только преподаватель, то это просто начитка и натаскивание. А должно быть воспитание – это моё убеждение, и я к этому отношусь очень серьёзно. Но основные постулаты воспитания должна дать семья, а не школа, несмотря на то что дети много времени проводят в стенах учебных заведений, где перед ними лучшие из лучших людей, которые имеют звание «Учитель», – с моралью должной, со знаниями должными и с должным поведением. Но если такое отношение к учителю не будет закреплено в семье – что учитель это действительно достойнейший человек и к нему нужно определённым образом относиться, – то школа ничем не поможет в воспитании нашей молодёжи, потому что прислушиваются лишь к тем, кого считают авторитетным.

Отдельно скажу о военно-патриотическом воспитании, потому что тема эта очень радостная и очень правильная. Маленькие крымчане всегда были патриотами. Куда бы мы ни приезжали на экскурсию в другой город, они всегда с гордостью говорили: «Мы из Крыма. Мы – крымчане!» Всё, что касается Великой Отечественной войны и поисковых движений, сейчас модно – и слава богу, что оно модно – кадетские классы, казачьи классы – оно всё ложится на душу, оно в планах каждого образовательного учреждения. Сомневаюсь, что где-то ещё в субъекте, где есть 540 школ, есть 280 музейных комнат или даже музеев, посвящённых различным этапам той войны или афганскому движению, или чернобыльской трагедии – тем моментам нашей жизни, когда люди проявили героизм, защищая других людей, отдавали жизнь за других. Это примеры, хорошие примеры. А какие примеры даёт Интернет? Узнав оттуда, что люди плохие, после сотого повторения поверишь, что не только сам плох, но и окружающие недостойны жалости. И музеи, и Интернет – это влияние на умы. И важная миссия учителя как воспитателя – показать, что хорошо, что плохо. И научить ребёнка осознавать, что, заходя на тот или иной источник информации, он должен его анализировать в первую очередь с точки зрения защиты себя. Взять те же сайты, которые расписывают алгоритмы сиуцидальные. Они ведь не говорят – ты сделай так или эдак – они ведут через определённые ступени, через определённую цепочку. И если нигде молодой человек не остановился и не задумался, то, наверное, что-то упущено.

Для России хорошим примером стал наш крымский референдум 2014 года. Он объединил страну, заставил задуматься, что может народ, когда он действительно вместе. Когда нас почти 97% – мы сила! Тогда любую проблему можно решить без крови. Это же реальный пример! Я уверена, что такая же сплочённость будет и у нашей молодёжи, если понадобится встать на защиту Родины.

– Трагедия в Керчи. Ясно, что она могла случиться где угодно, но что сделано для предотвращения подобных случаев?

– Керченский политех ведь с точки зрения безопасности был хорошо оборудован: и видеонаблюдение было, и рамка была, и противопожарная сигнализация. Это я к тому говорю, что если уж человек замыслил что-то, то никакие охранники его не остановят. Он ведь отучился там четыре года и досконально знал все ходы-выходы и нашёл бы, как пронести внутрь заготовленные боеприпасы. Тут другие сканеры нужны, другие рамки нужны – которые не металл и не оружие ищут. У него случился внутренний слом, который бывает крайне-крайне редко, и дай бог, чтобы в нашей стране этого больше не случилось.

И нужно менять законодательство, чтобы ребёнок, вызывающий тревогу и волнение у учителей, мог быть отправлен на психологическое диагностирование вне зависимости от мнения родителей – это тоже позволит выявлять отклонения на ранних стадиях и предотвращать трагедии.

– В керченском колледже воспитали чемпионку мира. Юлия РЕВВА из спортивно-патриотического клуба самбо «Слава» победила сначала в категории «школьники», а спустя пару месяцев стала лучшей среди кадетов. Воспитанники клуба в большинстве случаев представляют Крым на всероссийских соревнованиях, а теперь уже и Россию на международных и завоёвывают там призовые места. Что вы пожелаете Юлии и другим воспитанникам интерната?

– Начну с того, что клуб «Слава» – это истинное проявление патриотизма и любви к Крыму. Учредитель клуба – Вячеслав Тимошенко – человек из обычной семьи, сам очень любящий спорт, любящий свой город и Крым, – это истина и не требует никаких доказательств. Сколько им сделано для города, сколько сделано для интерната! Нельзя не выразить слова благодарности этому человеку и команде, которая находится возле него, и дай бог, чтобы побольше было таких меценатов, таких людей!

А что пожелать девчонке? Чтобы она выиграла Олимпиаду. Во-первых – пусть самбо побыстрее войдёт в список олимпийских единоборств, а второе – пусть наша Юля там победит.

Но пусть не забывает, что, как правило, к тридцати годам спортивная карьера заканчивается, поэтому надо учиться, надо ставить перед собой цели помимо спорта и их достигать. И получить достойный аттестат, достойное образование, быть любимой и любящей.