От встречи в кафе он первый раз отказался. Сказал, что знакомство может состояться только в машине. Пока говорили, он постоянно поглядывал в зеркала заднего вида. Это привычка, выработанная годами. Только благодаря подобным мерам безопасности ему до сих пор удавалось выжить. Он политический киллер, убийца карьер чиновников. Его нанимают, когда нужно эффективно и без нарушения уголовного законодательства избавиться от какого-либо должностного лица.
На счету Андрея Николаева (так он представился корреспонденту АН) два президента Южной Осетии и министр регионального развития РФ. Карьеру министра он сломал случайно, когда работал по осетинам. Чиновника сняли после одной эффективной информационной спецоперации, которую Андрей провел против Леонида Тибилова, теперь уже бывшего президента непризнанной республики.
«Меня нанимают, когда какой-либо чиновник мешает той или иной финансовой группе», — рассказывает Андрей про свою профессию: «По нынешним временам убивать в прямом смысле слова бесперспективно. Это можно было делать относительно безопасно только в девяностые годы. Вспомни за что посадили Ходора (Ходорковского — прим. АН). Думаешь, другие «аллигаторы» (олигархи — прим. АН) меньше замазаны? Еще как замазаны. Точно знаю про одного «аллигатора» из нефтяников, он в девяностые лично пятерых «замочил». Но это был беспредел девяностых. Сегодня гибель влиятельных людей берется на особый контроль фсбшниками, следкомом. Физическое устранение ненужных людей чревато большими проблемами. Поэтому появилась такая профессия, как политический киллер. Зачем убивать человека, чтобы избавиться от них? Достаточно просто, лишить его должности».
Андрей немного позирует, когда излишне поэтизирует свою деятельность, называя себя политическим киллером. На самом деле, он кажется обычным пройдохой. Его бегающие глаза заставили корреспондента АН инстинктивно ощупать собственные карманы, как при встрече с карманником. Услышав это замечание, Николаев немного обижается, но улыбается — шутка ему понравилась.
«Хорошая шутка», — соглашается «политкиллер»: «На самом деле, тут расклад следующий. У каждой группы есть коллектив, назовем их политологами. Они занимаются тем, что кого-то лоббируют, против кого-то работают. Есть целые институты. Официально они занимаются разработкой проектов. Но иногда им дают заказы…»
Он на минуту замолкает, потом берет паузу в несколько дней. Говорит, надо обдумать что говорить, а что умолчать. Пришлось извиняться: Андрей обиделся на слова о пройдохе.
«Расклад следующий. У групп интересантов есть свои коллективы, типа PR-отделов или как их там называют», — возвращается «политкиллер» к разговору об излишней поэтизации своей профессии: «Но это как рядовые рекетиры в банде. В девяностые годы тоже были ОПГ. В них было много народу, но для серьезной работы нанимали профессиональных киллеров. Так и эти, для тонкой работы не годятся, потому что не справятся. Да и для заказчика привлечение группы политологов чревато оглаской. Представь, что ты хочешь убрать, ну, скажем так, президента Южной Осетии. Как только ты дашь задание группе рядовых исполнителей, об этом тут же станет известно объекту, и он предпримет меры для нейтрализации угрозы.»
Как работали по первому президенту Южной Осетии Эдуарду Кокойты
Устранение Кокойты было первым крупным проектом, в котором принял участие Андрей. Против первого президента Южной Осетии работала целая команда, которую сколотила уроженка Южной Осетии по имени Валентина. Группа была достаточно разношерстная. В нее входили два представителя силовых структур, журналист федеральной газеты, бизнесмен, политолог. Валентина обеспечивала продвижение бумаг и занималась налаживанием контактов с представителями федеральной российской власти. Она же общалась с заказчиком. Команда выполняла работу по дискредитации югоосетинского президента.
Кто был заказчиком Эдуарда Кокойты Андрей не признается. Непосредственно с ним он даже не встречался. А напрямую он, вообще, почти ни с кем из группы не виделся. Первое его правило: ни с кем не пересекаться. Группа даже не подозревала о существовании Андрея. Контакт с противниками Кокойты был косвенный, через корреспондента. Андрей генерировал идеи и формулировал рекомендации, а журналист их заявлял от своего имени.
«По Кокойты все делалось очень топорно», — вспоминая те времена, Андрей немного морщится: «У этих ребят не было никакого системного понимания, что они делают. Просто, сходились некие друзья-товарищи. Посидели, поговорили, разошлись. Как удалось свалить Эдика, даже не понимаю. Это была чистая удача».
Кокойты удалось свалить одним лишь залихватским напором. По нему фабриковались справки, которые уходили в силовые структуры. Против него был сформирован целый поток жалоб от возмущенных жителей республики, в которых подбирались самые тяжелые обвинения.
«Тактика заключалась в том, чтобы сформировать у Кремля ощущение бестолковости Эдуарда Кокойты», — рассказывает Андрей Николаев: «Южная Осетия только-только обрела независимость. Для мирового сообщества теперь Кремль для всех был главным ответственным за все, что там происходит. В различные инстанции посыпались письма, в которых рассказывалось о смертях от голода, о жуткой безработице и прочих катастрофах в республике, виной которым был обязательно Кокойты».
Масла в огонь подлило хищение финансовой помощи, которую выделяла Россия Южной Осетии. Плюс своему политическому краху во многом способствовал и сам Эдуард Кокойты неумелыми шагами и заявлениями. Однажды он произвел целый фурор, когда сразу после очередной встречи в Кремле заявил представителям СМИ о вхождении республики в состав России по схеме референдума. По словам тогдашнего главы Южной Осетии выходило так, что этот вопрос только что был решен в кремлевских кулуарах. Потом выяснилось, что ничего не решено, и Кокойты пытался оправдаться. Южная Осетия в состав РФ так и не вошла, а лишь была признана как независимое государство.
Эта возня с первым президентом Южной Осетии Андрею особо ничем не запомнилась. У него была маленькая роль. Он лишь формулировал высокопарные кляузы, которые подавались большим начальникам. Единственным неординарным решением, автором которого стал «политкиллер» — слух о намерениях миллиардера Прохорова участвовать в выборах на пост президента Южной Осетии, когда у Кокойты заканчивался срок.
«Ну, то есть у нас был кандидат, которого мы пытались продвинуть», — рассказывает Андрей историю появления слуха про российского олигарха: «Задачей было не высвечивать его раньше срока. У Кокойты был административный ресурс, который он мог задействовать, чтобы не допустить нашего кандидата до выборов. Нужно было отвлечь его внимание чем-то экстраординарным. Нужна была какая-то история, в которую он поверит, и которая его напугает.»
Придумка про Прохорова родилась после того, как Валентина похвасталась тем, что у этого олигарха осетинские корни. Вся Южная и вся Северная Осетия знает, что мать Михаила Прохорова осетинка. Осетины с удовольствием рассказывают друг другу о том, что миллиардер до семи лет прожил во Владикавказе.
«Осетины очень дорожат своими корнями», — поясняет Андрей: «И они уверены на сто процентов, что другие осетины тоже гордятся ими. Для них это как аксиома — если ты осетин хотя бы немного, то осетин навсегда. Поэтому придумалась такая история, мол, Михаил Прохоров решил инвестировать деньги в Большую Грузинскую дорогу, чтобы поддержать любимую республику.»
Большая Грузинская дорога — это давно забытый советский проект. Строительство этой транспортной нити должно было связать Иран с Европой. Без нее единственный путь, по которому происходят крупные поставки товаров — по мору. Это далеко и затратно.
«Как раз в те времена была очень актуальной проблема сомалийских пиратов. Если судить по тогдашним телевизионным репортажам, они фактически парализовали судоходство в регионе.», — продолжает комментировать свою идею Андрей: «Несмотря на кажущуюся бредовость идеи, для любого осетина этот пазл складывается запросто. У Прохорова осетинские корни. Он крупный бизнесмен. Строительство Большой Грузинской дороги в советское время планировалось. Море оккупировали пираты и эта дорога может стать настоящим спасением для Ближнего Востока».
Запуск слуха о намерениях миллиардера с осетинскими корнями участвовать в выборах мог отвлечь внимание Эдуарда Кокойты от кандидата, которого лоббировала группа Валентины. Михаил Прохоров был единственной угрозой, которую тот боялся. Кокойты в тот момент еще был президентом республики. У него был административный ресурс, которым он мог воспользоваться для победы на выборах.
«Я предложил идею журналисту», — вспоминает Андрей: «Ему она понравилась. И он ее озвучил на очередном собрании группы. Слух был запущен среди осетинской диаспоры и очень быстро разошелся по республике. Как говорил журналист, Валентина потом смеялась, когда рассказала о том, что в администрации Кокойты чиновники на полном серьезе обсуждали вариант перехода в лагерь Михаила Прохорова, чтобы сохранить свои места. Им казалось, что миллиардер запросто сожрет действующего президента».
А спустя пару месяцев после того, как слух о намерениях Прохорова баллотироваться на пост президента Южной Осетии был запущен, миллиардер неожиданно и вправду заявил о реальном участии в политике. И это чрезвычайно удивило «политкиллера».
«Это было реальным нонсенсом», — делится тогдашним недоумением Андрей: «Только-только закончилась эпопея с Ходорковским. С подачи либеральных СМИ вся страна знала, что этого олигарха наказали за желание участвовать в политике. Либеральные журналисты рассказали, что с приходом Владимира Путина было установлено правило не смешивать политику с бизнесом. Либо ты занимаешься бизнесом, либо политикой. Ходорковский начал артачиться и его быстро сожрали. Вроде как это стало уроком для всех остальных олигархов. А тут Прохоров вдруг объявляет о том, что решил заняться политикой. Совершенный нонсенс!»
Позднее Валентина, сколотившая группу борцов с Кокойты, расскажет свою версию того, как происходило это вхождение Прохорова в политику. Андрей в эту историю не верит, но любит ее пересказывать: «Ерунда, конечно, полная. По ее словам выходило так, что Прохорова вызвали в администрацию Президента, и спросили правда ли что он решил лезть в политику. Он об этом ни сном, ни духом. Говорит, первый раз об этом слышу. Этот отказ лишь усилил подозрения. Ну, ему и навязали формирование некого демократического политического крыла. Впрочем, чушь это все — бред на уровне той придумки, которая родилась у меня про самого Прохорова, что он хочет заняться строительством Большой Грузинской дороги, и поэтому хочет стать президентом Южной Осетии.»
Как «политкиллер» убил карьеру второго президента Южной Осетии Леонида Тибилова и мимоходом «подставил» министра регионального развития
Кокойты проиграл. Кандидат, в пользу которого Андрей работал, не победил. Группа распалась сама собой. По словам политкиллера этот распад был естественным процессом. Участники настолько увлеклись борьбой с действующим президентом республики, что забыли о втором этапе: участии в выборах. На них и победил Леонид Тибилов.
Этот проигрыш был таковым только для группы. Для Андрея участие в политической борьбе с Кокойты стало хорошим опытом. Теперь он отчетливо понимал, как работает система власти.
После Кокойты Андрею поступил заказ уже на нового главу Южной Осетии. Он опять работал через посредника, но поставил условие — работать в одиночку, без группы. Заказчику он объяснил, что займется исключительно Тибиловым. Распыляться на второстепенные задачи типа подготовки почвы для нужного кандидата на последующих выборах отказался.
«Можно было бы заняться выборами в том числе, но это совсем другая работа», — рассказывает Андрей: «Этот вид деятельности для меня скучен. К тому же там нужно работать в команде, а я по натуре одиночка.»
Первым делом Андрей съездил в Южную Осетию. Набрав компромата, он вернулся в Москву, и снова начал засыпать ведомства пафосными кляузами, в которых главным негодяем в республике теперь стал Тибилов. Эффективность этих кляуз была мала, но они были важной мелочью в общей картине убийства карьеры нового президента.
«Там, смотри какая история получается», — объясняет Андрей: «Просто так подставить главу региона невозможно. Они проходят долгую процедуру отбора. Когда человека выбрали, то нужно очень веские основания для того, чтобы было принято решение по его отставке. Это в случае с российским регионом. А тут и вовсе президент формально независимого государства. Второй нюанс — Тибилова политически крышевало Минрегионразвития. Не могу сказать за откаты с финансовой помощи России это делалось или нет, у меня нет никаких доказательств. Могу сказать лишь, что я принимал в расчет возможные откаты Тибилова Минрегионразвитию. При таком раскладе никакие кляузы тебе не помогут убить его карьеру. Нужна была такая подстава, чтобы перед ним захлопнулись все двери московских кабинетов.»
Во время поездки в Южную Осетию Андрей узнал о том, как турецкие спецслужбы работали по региону во время выборов. Их агенты аккредитовались как журналисты и ходили по домам под видом подготовки журналистских материалов. В ходе формальных интервью турки фактически агитировали за прогрузинского кандидата.
Информация о работе турок была интересной, но не бомбовой. Она никак не могла повлиять на отношение Минрегиона к Тибилову. Вот, что его по-настоящему заинтересовало, так это появление религиозных сект. Эти организации курирует Запад. Как правило, они занимаются агентурно-шпионской деятельностью, поэтому интересны российской контрразведке. Разнюхав схему взаимодействия сект с кабинетом Тибилова, Андрей подробно расписал всю информацию, а потом переслал ее компетентным органам.
Но все равно все это было не то. Нужен был какой-то эффектный ход, который позволит сломать Тибилова. Тут подвернулась проверка Счетной палаты. Аудиторы приехали в регион с тем, чтобы проверить эффективность трат финансовой помощи, выделяемой Российской Федерацией Южной Осетии.
Андрей не рассказывает каких неимоверных усилий ему стоило получить копию результатов этой проверки. В конце концов он сумел добыть документ. Это были семьдесят страниц компромата, на каждой из которых по несколько фактов с точным указанием участников коррупционных схем и точным их описанием. Теперь нужно было максимально эффективно его распространить.
Момент был выбран самый удачный. Тибилов планировал выступить с обращением к народу в телевизионной трансляции. Традиционно в таких выступлениях лидеры рассказывают об успехах, о том, как много было сделано и как много планируется сделать. В девять часов вечера накануне выступления Тибилова Андрей переслал сканы копии акта Счетной палаты блогеру, специализировавшемуся на расследованиях. В десять вечера документ был опубликован.
После публикации этот документ разлетелся по Южной Осетии за считанные часы. Кто-то начал распечатывать его и раздавать знакомым. В контексте уже преданных огласке 70 с лишним страниц компромата выступление президента Южной Осетии выглядело крайне нелепым.
«Тут был расчет на то, чтобы Тибилов не успел ничего предпринять», — объясняет Андрей свою задумку: «Если бы я опубликовал документ раньше, глава республики мог предпринять какие-либо меры, вплоть до отмены своего обращения. В крайнем случае, мог быть переписан текст его выступления с учетом всплывшего компромата. Очень важно было, чтобы это выступление состоялось, и чтобы в него не было внесено никаких изменений. Наконец, было очень важно опубликовать этот акт заранее, чтобы это выступление Тибилова выглядело циничным. Предполагалось, будет неуместным его рассказ об успехах в тот момент, когда по сети уже гуляет документ, в котором рассказывается как в Южной Осетии разворовывалась финансовая помощь и как в республике не делается ничего».
Все произошло так, как задумывал Андрей. Тибилов не отменил свое обращение. В текст его выступления не было внесено никаких изменений. В интернете и по республике уже гулял документ, в котором были показаны схемы воровства денег. А Тибилов в это время рассказывает о том, как в республике все хорошо и перспективно. Спустя пару дней президента Южной Осетии вызвали в Кремль, где ему устроили большой разнос. Еще спустя короткое время в новостях прошла новость о снятии российского министра регионального развития.
«Тогда средства массовой информации гадали что случилось», — рассказывает политический киллер: «У меня была догадка, что причиной этому послужила публикация копии акта Счетной палаты. Подтверждений этому не было. Тогда я просто взял, да и позвонил в департамент, который курирует Южную Осетию. Представился тем самым блогером, который опубликовал документ, и спросил не связано ли увольнение главы ведомства с этой публикацией. Сотрудник мое предположение подтвердил. Он попросил его не впутывать во все эти дела, так как он человек маленький и сказал, что этот блогер в Минрегионразвития теперь персона нон-грата».
После публикации акта Счетной палаты в московских кабинетах теперь уже и этому президенту Южной Осетии прямо сказали, что его дальнейшее нахождение на посту главы республики нежелательно. На следующих выборах Леонид Тибилов проиграл Анатолию Бибилову.
Чем заканчивают политические киллеры
Он удачлив, потому что остался жив. Помогла интуиция, которая подсказала ему, что нужно бежать из Москвы. Если бы не эта чуйка, корреспондент АН, возможно, с ним бы даже не познакомился.
После своей последней работы Андрей был вынужден бежать из Москвы. Бежать пришлось на войну: только там можно было спасти жизнь. Нахождение в России для него было опасным. Андрей схлестнулся с достаточно опасной бандой.
Это был даже не заказ, а так, небольшое развлечение для рекламы своего имени. Представители гостиничного бизнеса рассказали Андрею историю о том, как один из олигархов отжал гостиницу «Москва», которая раньше принадлежала столичному правительству, а потом была передана в управление частной компании. Вместе с «Москвой» было передано еще добрых полтора десятка других отелей. Политкиллер покопался в документах, а потом затеял переписку.
«Не буду рассказывать подробности, чтобы не накликать лиха», — отмахивается Андрей: «В переписке я указал на кое-какую коллизию. Плюс параллельно поднял небольшую бучу. Того, чего хотел, я добился. Но при этом перешел дорогу серьезным людям.»
Андрею намекнули, что серьезные люди его ищут. Ему пришлось бросать все и срочно уезжать. Он уехал на Донбасс. Когда в Донецке начали появляться делегации из Южной Осетии, понял, что дальше находиться там опасно. Поэтому выехал оттуда. Политическим киллерством он больше не занимается.
«Во-первых, я себя теперь нашел на войне», — делится своими размышлениями Андрей: «А во-вторых, да, ну надоело уже. То и дело хотят обмануть. То какой-нибудь бизнесмен начинает ныть, мол, вот, местные власти негодяи, его ущемляют, как было бы здорово, если бы я ему помог. Я ему говорю: хорошо, мои услуги стоят минимум сотня штук в баксах. Он мне тут же предъяву: а че ты такой жадный, а как же чувство справедливости и все такое. Я ему говорю: дружок, а тебе не кажется, что ты меня тупо облапошить хочешь?! То есть я буду за тебя поставляться. Сейчас схлестнусь с муниципалом. Если он тебя прищемил, значит чувствует основания для того, чтобы заниматься беспределом. И значит запросто может грохнуть меня. Ты мне всего расклада не даешь. Я не знаю кто за этим муниципалом стоит. В итоге получится расклад такой: я тебе бесплатно муниципала сжираю. Он меня грохает, а ты спокойно свой бизнес зарабатываешь. Не нужно меня разводить на альтруизм. Я не дурачок. Цена такая потому, что в случае проблем мне нужно будет где-нибудь затихариться в сложном регионе. Это я буду в какой-нибудь Зимбабве тухнуть в течение нескольких лет, а не ты. Ты будешь жить с комфортом в России, бизнес строить. А мне предлагаешь сначала из альтруизма за тебя не скажу что рвать на британский флаг. Потом ты меня кинешь и я буду вместе со своим альтруизмом бомжевать по джунглям. Хватит уже. За отельеров, вон, бесплатно поборолся. Отельеры сейчас деньги зарабатывают, а я по окопам таскаюсь».
После Донбасса Андрей на некоторое время заехал в Россию. Теперь уже уехал. Сейчас он не то в Сирии, не то еще где. Обещал вернуться, потому что серьезных людей уже не боится. На войне он научился убивать не только политически, но и физически, как специалист по минно-взрывному делу.