Фильмы одного из самых успешных молодых российских режиссеров Ивана И. Твердовского, как документальные, так и полнометражные игровые - «Класс коррекции», «Зоология», «Подбросы» посвящены остросоциальной проблематике.
- Вам было чуть за двадцать, когда сняли первые документальные короткометражки, что более всего поразило в жизни сверстников?
- Например, сюжет фильма «Словно жду автобуса» родился из впечатлений, которые я получил в городе, где несколько месяцев работал над одним проектом. От Москвы всего-то 150 километров, а уровни жизни несопоставимы, как два разных государства. Ничего общего, кроме русского языка и культуры. Меня поразило, что ходил там один автобус, причем, когда заблагорассудится водителю, любителю выпить. И я не вижу никаких негативных тенденций в вечеринке, на которую попадает девушка, не дождавшись автобуса. Для нее это привычные отношения, в регионах сексуальная жизнь у людей начинается гораздо раньше, чем в городской среде. Вижу в этом, скорее, ментальные изменения, чем проявление бездуховности. Бедность, от которой героине хочется сбежать куда глаза глядят, реалии нашей страны, не меняющиеся десятилетиями, - вот в чем проблема.
История «Собачьего кайфа» появилась, когда у нашего знакомого от подростковой игры с придушением погиб младший брат. Все о ней слышали, но никто не думал, что это настолько опасно, а наши правоохранительные органы, расследуя факты подобных смертей, приписывают это суициду. В то время, как забава эта давно известна, однажды на обсуждении нашего фильма пожилая дама рассказала, что во времена ее юности так развлекались в пионерлагере.
- Но начинали вы со «Святой канавки» (та самая, по которой в Дивеево ходила Богородица. – Ред.), как фильм соотносится с вашим игровым авторским кинематографом, который некоторые называют «черным»?
- Я искал материал, с которым мог защититься, и узнал, что из Школы для глухонемых детей на выходные в Дивеевскую пустынь поедет группа. Наблюдая за детьми в процессе съемок, увидел девочку, которая шла под руку с мужчиной, и вдохновенно рассказывала, что она видела. И лишь в конце рассказа мы узнавали, что она слепая, и рассказывала о своем воображении, о мире внутри себя. Меня это поразило: это был как раз тот момент, когда документальный поток жизни дает гораздо больше, чем ты можешь придумать и нафантазировать. Мои взаимоотношения с киносообществом начались именно с этой работы.
- Какие пороки общества кажутся вам самыми страшными?
- Мне кажется, все негативные тенденции в нашем обществе, в том числе, проблемы политической жизни напрямую связаны с коррупцией. Мимо этой темы сегодня невозможно пройти, если 5-7 лет назад это было не столь заметно, то сегодня бесконечные расследования показывают, что наши чиновники живут в колоссальном отрыве от общества. Все это знают, но продолжают закрывать глаза на действительность. Да что там, на всех уровнях видим, как даже мелкие чиновники владеют собственностью на колоссальные суммы, обычному человеку недоступные. Это порождает в людях гнев, ярость, злость. Социальная напряженность растет, Россия становится центром скопления зла.
Так, наш фильм «Класс коррекции» возник из локальной социальной истории. Мы попали в коррекционную школу и увидели, что в этой «тюрьме» никто не собирается учить детей. В фильме много жизненных ситуаций, связанных с ханжеством, процветающим в этих школах. Взрослые не понимают детей, не чувствуют, не хотят их слышать. У подростков нет будущего. Наш фильм был попыткой изменить что-то в обществе. Картина «Зоология» - про всеобщую нетерпимость общества к тем, кто не похож на других. Кто и где, хотел бы я знать, придумал этот закон, что все должны быть одинаковыми - одного роста, одного вида, в одних костюмах?..
- Почему ваш новый игровой фильм «Подбросы» - о подростке, которого полицейские подбрасывают под колеса неугодных богачей с целью вымогательства потом у них денег, отчасти снят в документальной манере?
- Потому что родился во время работы над большим документальным проектом о полиции «Сегодня на дорогах будет туман». Я знал об «автоподставах» и «подбросах», но рассказать эту историю смог лишь в игровом фильме, так как в документальном кино нельзя подставлять героев. Мне интересно было осмыслить время, в котором коррупция - норма жизни. Выросло целое поколение людей, которые относятся к этому, скорее, как к части нормы жизни, чем к маниакальной особенности. Вся жизнь ребят, которые родились после 1999-го, проистекает при одном президенте, при одной политической системе, к которой они быстро приспособились. Они аполитичны, и совсем не случайно наш герой страдает анальгезией – не чувствует боли, а, по сути, не ощущает контекста, в котором пребывает его поколение. Ему, как и многим сверстникам, вообще не знакомы эмоции и душевные переживания.
- А каким будет приговор героям большого полицейского фильма?
- Никакого приговора, у нас, скорее, попытка увидеть в полном объеме, в каких условиях существует российская полиция. Проблемы, о которых узнаешь, вызывают безудержный стон, потому что полицейские, подвергая жизнь риску, вынуждены работать в нечеловеческих условиях.
- Почему мир взрослых у вас всегда негативен, и чем, по-вашему, различаются сегодня мироощущения «отцов» и «детей»? И в жизни, и в кино?
- Для меня мир взрослых ужасен, мне было тяжело сталкиваться с их лицемерием и предательством, и я все чаще прихожу к выводу, что этот мир вообще не приспособлен для нормальной человеческой жизни. Хотя пора бы все переосмыслить, скоро стукнет 30. Если хотите спросить, не боюсь ли я, что вместе со своими сверстниками превращусь в таких же «ужасных» взрослых, отвечу, что нет. Процесс уже идет стремительным образом, и в какой-то момент, наверное, я столкнусь с глубоким кризисом. Перспектива ближайшего будущего, поживем-увидим.
А персонажей «отцов», если вы заметили, вообще нет в моих фильмах, хотя у меня прекрасные взаимоотношения с моим отцом (Иван Твердовский, известный кинодокументалист - прим. ред.). Он меня сформировал, его взгляды и устремления влияли на меня, но это не значит, что, создавая литературные произведения, а впоследствии кино, мы должны полностью переносить свои жизненные истории на персонажей. С уважением отношусь к тому, что делают зрелые люди в профессии, иногда с непониманием, иногда это не провоцирует во мне никаких чувств и эмоций. А бывает, знаю, что фильм сделан человеком, которому очень много лет, но настолько бодро и свежо смотрится, что ты вообще не понимаешь, по каким законам создан этот мир. Что касается отношения моего отца к тому, что я делаю, никогда не было, чтобы ему нравилось все, скорее, он жестко критикует. Хочет что-то изменить, повлиять на меня, но не всегда это получается.