Рыболовы Крыма интегрировались в общероссийский рынок в 2014 году. Валерий СИВОЧУБ, президент Ассоциации рыбопромышленников Крыма и Севастополя, ответил «Аргументам недели» на вопросы о развитии отрасли региона в эпоху перемен. Основной интерес рыбаков их профсоюза лежит в Чёрном море. Ловят хамсу и кильку средними рыболовными морозильными траулерами (СРМТ). Рыбу морозят в море на судне. После отправляют на консервные и посольные заводы. Рыбалку типа «закинул старик невод» оставляют тем, кто не располагает таким флотом.
Килька – королева Чёрного моря
– Валерий Евгеньевич, насколько болезненно произошёл переход из одной юрисдикции в другую?
– Первый год всего боялись. Ничего не понимали. Сходили на референдум, а потом задумались – что дальше? Простояли с середины марта по середину июля. Но до середины октября 2014 года Украина брала нашу продукцию. Потом вышел запрет по соображениям ветеринарной безопасности. Процедурно они правы. В Крыму нет украинских лабораторий. А российские лаборатории с крымским адресом они не могли признать по политическим мотивам. То есть продукция неизвестного качества. Мы пытались в Херсоне сделать ветпроверку, но не вышло по той же причине. Когда начали перевод отрасли в российскую юрисдикцию, оказалось, что требования к качеству продукта и к работе более жёсткие, чем на Украине. Поэтому нам дали время всё выправить. Российские инспекторы сразу выдали разрешительные документы на переходный период – до конца 2014 года. Дорабатывали по украинским законам с российскими предписаниями. Любая проверка не доставляет радости, но ничего критичного. Проверками «не кошмарят»: за 3 месяца 2 визита надзорников.
– Килька же не дефицит на российском рынке?
– С килькой на российский рынок было непросто вписаться. На Украине рыбный выбор небольшой – килька, тюлька, хамса и бычок. В России же и дальневосточная, и северная рыба. А наша к тому же мелкая. Первая реакция российских пограничников, которые принимали судно: «Покажите рыбу-то». Смотрят, а рыбёшка с пол-ладони. Решили, что какой-то подвох. Человек, может, приехал с Дальнего Востока, а там самая мелкая мойва в два раза больше черноморской кильки. Сегодня объёмы вылова уменьшились незначительно. Процентов на 15. В данный момент сложился баланс между добычей и сбытом. Нас это устраивает.
– Выловили рыбу, заморозили. А что с переработкой?
– 10 рыбоперерабатывающих заводов: 2 – в Севастополе, 3 – в Керчи, 3 – в Симферополе, по одному в Бахчисарайском районе и в Джанкое. В последний отправляли за 150 км, и нам казалось это очень далеко. А сейчас в России приходится и за полторы тысячи вёрст перевозить в рефрижераторах. В Крыму столько переработать невозможно. Компании в год производят мороженой рыбы на бортах 30 тысяч тонн. А заводы могут «переварить» 5–7 тысяч тонн. В лучшие годы было 12 тысяч тонн.
– Они работают в полную силу?
– Если учитывать возможную производственную мощность, то нет. Раньше завод в Севастополе работал в 2 смены. Правда и флот в Крыму был больше раза в 3. Делали сырец, но спрос исчез, и сейнеры вымерли. В Керчи осталось примерно 9 сейнеров, а было больше 20. Нужно не только поймать, но и сдать на переработку. Были рыбколхозы со своими причалами. Посолочные ванны выглядели как плавательные бассейны. Они солили рыбу и отправляли в бочках и в ящиках на реализацию. Это производство умерло из-за короткого срока хранения продукта. Если хорошенько посолить, срок хранения увеличится, но тогда утрачиваются вкусовые качества. Рынку пришлось измениться. Например, завтра требуется полтонны. Разморозил, посолил – и продавай. А сырую рыбу надо реализовать за 3–4 дня, потом она портится. Её не успели продать, а уже другая партия подпирает.
– А рыбы в море хватает для промышленного вылова?
– Пока хватает. Но мы должны знать наверняка, что будем ловить и в следующем году, и в 2020-м, и после. А такую уверенность в нас может вселить только наука. Азовский НИИ рыбного хозяйства в Ростове-на-Дону, ЮгНИРО в Керчи проводят ресурсные исследования, но только, что называется, здесь и сейчас. На длительные исследования и, соответственно, прогнозы денег им не дают.
О новых траулерах – неподъёмная мечта
– После известного случая с «Нордом» предприняты меры безопасности по отношению к рыбакам?
– С «Нордом» – единичный случай. После этого украинские рыбаки сами вляпались в аналогичную ситуацию, умудрившись нарушить и российское, и украинское законодательства. А именно запрет на вылов камбалы в мае, когда рыба нерестится. Мы просили пограничников: дайте квадраты, которые вы гарантируете. Не дали. Но прислали инструкцию: «Будьте осторожны, при малейших попытках приближения украинского или непонятного вам судна вызывайте нас по таким-то телефонам и на таких-то частотах». А там, где зона отчуждения со спорными газовыми вышками и где постоянно находятся и пограничники, и корабли ЧФ, мы не работаем.
– Есть ли у вас экономические преференции?
– У нас в Севастополе и в Крыму – свободная экономическая зона. Это помогает платить зарплату с меньшими потерями. Мы пытались добиться компенсации на расходы по паромной переправе. Примерно 60 миллионов рублей в год. Но местные власти и Росрыболовство отказали. Для них – это копейки, а нам психологически важно было почувствовать поддержку. Нет, не получили.
– Насколько современный у вас флот?
– Флот – это проблема. Сегодня мы работаем на судах советской постройки, которым 30 лет и больше. У нас настолько недорогая рыба, что экономика промысла не даёт возможности обновить суда. Я сделал запрос коммерческого предложения в Объединённую судостроительную корпорацию (ОСК), на «Звёздочку», понимая, что цифры будут шальные и это даст возможность отбиваться от Росрыболовства. Рыночная стоимость каждого из наших старых траулеров примерно миллион евро. Новое аналогичное судно «Звёздочка» может нам построить и продать за 17 миллионов евро. На совещании во Всероссийской ассоциации рыбопромышленников присутствовал заместитель министра промышленности и торговли Олег Николаевич Рязанцев. Я говорю, что это нереальная стоимость. Он загрустил и предложил компенсацию по кредитной ставке. Мы не то что кредит, даже процент по нему никогда не отработаем. Обратились к судостроителям: «Что за цены такие?» В Южной Корее аналогичное судно будет стоить в 3 раза дешевле, в Норвегии, где дорогая рабочая сила, – в 2 раза. А по инвестиционному законодательству РФ условие №1 – только отечественные верфи. Кто посмелее, заявляют громко: «Я лучше возьму в Корее!»
– Какой видится выход?
– Реновация судов. При определённой технической поддержке судно прослужит ещё столько же. Капремонт двигателя и другие процедуры обойдутся меньше миллиона. Это же ещё советское производство. Вся проектная и конструкторская документация есть на предприятиях. Таких судов в России сотни. Севастопольский морской завод имени Орджоникидзе, ставший филиалом «Звёздочки», вполне может справиться.
Барыжная тема – солярка
– Как обстоят дела с кадрами?
– Точно не проблема с матросами. Их готовят учебные комбинаты и в Керчи, и в Севастополе. Судоводителей в достатке. Проблема с рефмеханиками, которые обслуживают холодильные установки. Тралмастера и электромеханики – катастрофа. Их раньше готовил колледж в Одессе. С выпускниками российских учебных заведений пока связи не налажены. Украинцы оформляют патент и приезжают к нам работать.
– В Крыму топливо дороже, чем на континенте. Как это сказывается на вашей работе?
– Топливо вообще очень дорогое, а в Крыму плюс ещё 10%. И это несправедливо. О проблеме все знают и говорят, но решений пока нет. Для нас, промысловиков, топливо – это 80% расходов. Барыжная тема – топливо. Много посредников на ней сидит.
По российскому законодательству бункеровать пароходы можно только со специального судна-танкера, а с автоцистерны у причала нельзя. Якобы из соображений экологической безопасности. Понятно одно, что пролоббированы интересы крупных компаний, потому что мелкие не могут позволить себе соответствующую технику. Очевидно же – опасности не больше, чем в море. Малыши и были основными конкурентами большим игрокам в нашем деле. Ещё танкеры не появились, а нас стали пугать громадными штрафами. Танкер-заправщик появился только через полгода.
А рядом, нам на зависть, военные корабли по жёсткому нефтепроводу заправляются. У них объёмы бункеровки в разы больше. Все корабли, что ходят на службу в Средиземное море, заправляются в Севастополе. Мы же просим не субсидировать топливо, а навести элементарный порядок. Россия сама производит топливо, и так всё дорого и заморочено.
Справка «АН»
От чутья и опыта тралмастера зависят количество и качество выловленной рыбы. Он – голова промышленной рыбалки. На время непосредственного лова капитан судна полностью подчиняется командам тралмастера.