Из патриотического порыва россиян, массово хлынувших в архивы для изучения своих корней, пытаются извлечь выгоду. Где-то сделать одну фотографию документа на собственный телефон стоит 25 рублей, где-то такая возможность вовсе исключена, а за ксерокопию требуют нереальные 500 рублей. Люди возмущены: вроде бы патриотизм провозглашён президентом Владимиром Путиным национальной идеей, вроде бы их поощряют выходить на «Бессмертный полк» с портретами предков. А они про предков ничего не знают дальше дедушек и бабушек – это пещерный уровень для европейской страны. Особый цинизм в том, что именно Министерство культуры решило этот уровень поддерживать.
Держаться корней
Предприниматель из Петербурга Денис Храповицкий (фамилия изменена) всерьёз заинтересовался своими корнями осенью 2017 года. Прадеда из деревни Селивановы Горки (Псковская область) расстреляли в 1937 г., а на дореволюционных фото он в военной форме. Мама даже не знала, что он делал в Гражданскую: за белых воевал или за красных. Для многих российских семей это типичные исходные данные. Не сохранилось не то что внятной семейной истории – фамилия прадеда Якова Ивановича неизвестна: на могиле – «Иванов», а троюродный брат утверждал, что они вроде как Курышевы. Впрочем, могила – одно название: фотография на захоронении жены и дочки, а что в реальности с прадедом случилось, неизвестно: увели, и больше никто не видел.
Ещё типичный российский казус: у Якова Ивановича было пятеро детей, все дожили до старости, у всех дети и внуки – а контактов почти никаких. Но даже если удавалось кого-то найти в социальных сетях, эйфории у родни новое знакомство почему-то не вызвало. Храповицкий зашёл с другой стороны: дореволюционные фотографии прадеда были сделаны одним и тем же кронштадтским фотографом. Обратился в Музей истории Кронштадта, где форму легко опознали: 147-й Самарский пехотный полк, дислоцированный в соседнем Ораниенбауме и воевавший в Маньчжурии во время Русско-японской войны – в сражениях на реке Шахэ и под Мукденом. На груди прадеда – значок за отличную стрельбу.
Относительно фамилии вопрос прояснился ещё проще: в списках репрессированных в 1937-м нашёлся Курышев Яков Иванович из д. Селивановы Горки вместе с номером дела. Храповицкий с братом запросили Псковское отделение ФСБ, внутренне настроившись на отказ. Но к ним отнеслись очень доброжелательно: приезжайте, знакомьтесь, родство доказывать не нужно. Фотографировать и выносить документы нельзя, но переписывать можно хоть весь рабочий день, а страницы без персональных данных потом бесплатно копируют и высылают.
Из анкетных данных выяснилось, что дед служил в Русско-японскую и германскую (Первую мировую), был осуждён в 1932 г. на три года за потасовку с деревенским партактивом и строил Беломорканал. А ему уже было за 50.
- Вороша старые дела, всегда рискуешь наткнуться на что-то неприглядное о своих предках, – говорит Денис Храповицкий. – Мне повезло: мои оказались прямыми, честными, работящими и предприимчивыми русскими людьми. Прадед в 1937‑м никого не сдал, когда ему предъявляли левоэсеровский заговор. До конца говорил, что с родственниками не знается, а в качестве круга общения называл какую-то дальнюю родню в Ярославской области. Доносов на него в деле аж восемь штук, и среди представленного в них бреда запомнилась фраза прадеда, скорее всего, невыдуманная: «Я три года отсидел, зато живу как человек, а вы в своём колхозе так на брюхе и ползаете». Мог ли он представить, что кому-то в сердцах брошенное слово дойдёт до правнука?
Из дела 1937 г. выяснился круг общения прадеда, биографии, имущественное положение его друзей и родни. После нескольких визитов в псковские архивы картинка продолжала складываться: в 1930 г. раскулачили Петра Курышева – брата вечно воевавшего за родину Якова. По описи изъятого видно, что в хозяйстве Курышевых были и мельница, и молотилка, и веялка. А в амбаре дорогущего льна 53 пуда на посадку – то есть под тонну. А ещё овса и ржи по 30 пудов, пшеницы – 16, гороху – 10, корова, две лошади, две овцы. Всё это было изъято без компенсации на том основании, что Пётр Курышев использовал наёмный труд. Правда, вместе с делом об изъятии в ГАПО хранится обращение за подписью 40 с лишним крестьян Селивановых Горок, требующих прекратить преследование труженика Курышева, который и сам спину гнул, и им давал заработать.
А 1 мая 1932 г. кулаки, включая Якова Курышева, начали гонять по деревне партактив – агроуполномоченного и главу комсомольской ячейки. 26-летний агроуполномоченный только что наложил на них штраф за забой собственной скотины, которую держать уже не имело никакого смысла из-за налогов. Все нападавшие уже были к тому времени «лишенцами» и «твёрдозаданцами» – лишены избирательных прав и обложены огромной податью, не зависящей от дохода («твёрдым заданием»). Однако кем они не являлись, так это уголовниками. Хотя мужики были серьёзные – молодой карьерист мог просто исчезнуть без следа. А тут всё по-русски: выпили в праздник – и понеслось. В деле впечатлила формулировка: «заключить в концлагерь». Гитлер к тому времени даже не стал канцлером.
В ходе поисков интересные факты берутся из самых неожиданных документов – надо только проявить усердие. Брат Храповицкого искал родню по метрическим книгам: оказалось, первенец у Якова и Александры Курышевых родился в 1909 году спустя ровно 9 месяцев после свадьбы – день в день! Или вот запросили в ГАПО воззвание Комитета мира от 1954 года. Листы подписывали все взрослые по предприятиям – и видно, кто из родни где работал после войны. Наконец Храповицкий с братом поехали в родовые Горки – думали, там уже никто не живёт. А нашли родню своей прабабушки и с десяток людей, ещё помнивших Курышевых!
– В истории семьи ещё много непонятного, но примерно за полгода удалось восстановить основные вехи, – резюмирует Храповицкий. – Я не удивлён, что мои предки так мало рассказывали: для детей Якова Курышева репрессии длились минимум семь лет и были фоном их детства и юности. У всех детей разные фамилии, у бабушки было три паспорта с различными датами рождения. Но из этого не следует, что теперь не сыскать концов. Отношение в архивах в целом благожелательное. В Пскове намного человечнее, чем в Тверской или Ленинградской областях, но даже здесь иногда вспоминают, что по общим правилам архивов можно выдавать не более 500 страниц в день на человека. А это одна метрическая книга, из которой исследователю нужна строчка. Вовсе не выдают документов, по которым не истёк срок давности в 75 лет. И ходят слухи, что скоро могут ввести плату за фотографирование на телефон, как в соседних субъектах.
Плата за свет
В марте 2018 г. к президенту В. Путину обратилась группа профессиональных историков, краеведов, журналистов, поисковиков – всего 44 человека. Авторы обращения считают, что Росархив, одно из подразделений Министерства культуры, создаёт многочисленные искусственные препятствия для исследователей, работающих в читальных залах.
По словам кандидата искусствоведения Михаила Золотоносова, нынешнее обострение началось с приказа Минкульта №635, подписанного министром Владимиром Мединским в 2013 году. Наиболее зловредным многие исследователи сочли пункт 3.1.12 этого приказа, который запрещал копирование документов «собственными техническими средствами» пользователей. Единственным способом получить копию документа было заказать её изготовление самому архиву. Стоимость ксерокопии одной страницы формата А4 достигала в среднем 180–200 рублей, а в некоторых учреждениях – 500 рублей и даже выше. Эту практику распространили и на организации, непосредственно не подчиняющиеся Росархиву, – например, архивные подразделения музеев, библиотек, вузов.
Тем не менее в 2016 г. эколог из Нижнего Новгорода Андрей Галиничев выиграл у Минкульта иск в Верховном суде. Хотя представитель министерства доказывал, что «фотосъёмка документа средствами пользователя в большинстве случаев требует усиленного распрямления листа документа, нарушения переплёта, что не отвечает требованиям сохранности архивного документа». Запрет на фотосъёмку пришлось отменить, но во многих архивах её сделали платной – в сентябре 2017 г. глава Росархива Андрей Артизов издал соответствующий приказ. А в Российской национальной библиотеке (РНБ) курам на смех исчез электронный каталог OPAC. Вероятно, проект оцифровывания документов, профинансированный бюджетными деньгами для удобства пользователей, не укладывался в практику взимания денег за всё подряд. Это происходит на фоне противоположных тенденций в мире, где даже ЦРУ и ФБР выложили огромные массивы оцифрованных документов в свободный доступ.
Как сказано в обращении к президенту В. Путину, в подразделениях Росархива значительно увеличен срок выдачи архивных дел в читальный зал – до 10 рабочих дней вместо двух. Могут отказать в выдаче архивных дел якобы по причине их неудовлетворительного физического состояния. Мы не видим и отчётности архивов относительно расходования получаемых с граждан средств. Хотя Счётная палата РФ признала бюджетную отчётность Росархива за 2016 г. недостоверной, выявила существенные недостатки в использовании казённых средств.
Президенту напомнили его слова, сказанные в апреле 2017 г. на заседании Российского организационного комитета «Победа»: «Считаю принципиально важным обеспечивать широкую доступность к архивным материалам, обеспечить их публикацию, возможность обратиться к первоисточникам, документам: это эффективное, действенное средство против разного рода домыслов и мифов». Но, похоже, Минкульт понимает это по-своему: речи речами, а на самом деле власть не желает, чтобы граждане углублялись в свою реальную историю. Министр Мединский в 2016 г. отправил в отставку главу Государственного архива профессора Сергея Мироненко, посмевшего сомневаться в адекватности исторических книг босса.