Если верить статистической отчётности, в России развитие производства находится на достаточно низком уровне. Недаром президент Путин многократно указывает на это. Более того, во многих отраслях народного хозяйства, если говорить старорежимным языком, качественный и количественный уровень производства 90-х годов прошлого века не достигнут и вряд ли при современных темпах развития будет достигнут вообще. Но об этом сегодня не пишет только ленивый…
МЕНЯ же давно интересовал и волновал вопрос, который в той или иной форме себе задавал и задаёт неравнодушный к судьбе Отечества гражданин: были ли люди, которые понимали последствия разрушительного вихря изменений при развале Великого Советского Союза и противостояли этому обрушившемуся хаосу? Умнели, так сказать, «не задним умом», а, находясь в гуще событий, предвидели последствия происходящей драмы? Пытались не допустить тех последствий, которые мы имеем сегодня?
Будучи народным избранником в лихие 90-е и находясь в самом эпицентре политической жизни России, я видел огромные перекосы в «обустройстве нового мира». И мне казалось, что должны были появиться люди, которые этот развал могут остановить. Каждый раз, когда я вижу по телевизору жалкие потуги правительственных чиновников, обещающих рывок и экономическое чудо в нашей стране, я мысленно возвращаюсь к своим размышлениям на этот счёт. Неужели в стране в 1990-е годы никто не пытался не просто кричать, а что-то предпринимать, сохраняя достигнутое народом?
Мне удалось найти инициатора создания Совета по промышленной политике при правительстве России – это Николай Георгиевич Фуга. Совета, который задумывался как мозговой центр, позволивший бы стране стать на путь развития и процветания и избежать многих пагубных и разрушительных последствий при переходе в новые экономические условия.
– Николай Георгиевич, в 1992 году вы инициировали создание Совета по промышленной политике? Или это была инициатива правительства? Какие задачи стояли перед Советом и на что влияли принимаемые решения?
– Во-первых, спасибо, что вспомнили об этом времени, когда общество не было равнодушно к происходящим в стране событиям и переменам, когда всё было поставлено с ног на голову. Но если позволите, то всё по порядку. Безусловно, было понятно, что команда т.н. младореформаторов, пришедшая на смену советской номенклатуре, абсолютно была далека от знаний реального состояния дел в стране. С первых же шагов их деятельности это стало понятно. Я был уверен, что, собрав воедино авторитетнейших руководителей, гигантов бывшей советской индустрии, прекрасно разбирающихся в вопросах экономики и имеющих колоссальный практический опыт, нам удастся через институт созданного совета не допустить её развала, т.к. тенденции к этому уже обозначились.
Действительно, в конце 1990‑х назревал кризис в экономике страны. Производительность труда не соответствовала требованиям времени, и мы явно стали отставать от развитых стран. Причин тому было несколько. Хотя об этом много говорится и пишется сейчас. Быстроустаревающая технологическая база в стране (нормы техперевооружения были где-то на уровне 3%, что было явно недостаточно. То есть полная замена технологической базы конкретного предприятия происходила в течение 30–35 лет). Снижающаяся трудовая дисциплина. Не в смысле большого количества прогулов, здесь как раз дела обстояли неплохо, а в смысле отношения к труду. Уже в то время мы понимали, что на заводах и фабриках, а особенно в сельскохозяйственном производстве люди работают всё менее интенсивно из-за отсутствия реальных стимулов, а существующая технологическая база не позволяла решать поставленные задачи, что, по сути, и привело к появившейся стагнации в производстве в конце 80-х годов минувшего века. К тому же фактическая продолжительность рабочего времени за счёт недостаточной организации снижалась и составляла реально 5–6 часов в день. Старшее поколение наших людей помнит эти перекуры через каждый час, сидение рабочих на стройплощадках, не обеспеченных стройматериалами, отсутствие ритмичного труда на производствах из-за низкой организации. Да и система воспитания и убеждения «нового человека», как требовала «руководящая и направляющая» сила нашего общества, давала сбой.
Доходило до абсурда. За работников предприятия, попавших, допустим, в вытрезвитель, отвечал директор этого предприятия. Это при том, что он этих работников мог вообще не знать в силу многочисленности коллектива…
Уравнительная система в оплате труда в угоду существующему идеологическому догматизму также не способствовала росту производства. Ну, в общем, накопилось достаточно много проблем, которые необходимо было решать. В обществе зрело понимание и требование перемен. Однако руку на пульсе общественного неудовольствия держали не только те, кто хотел позитивных изменений, но и те, кто чётко понимал, что складывается благоприятная конъюнктура, чтобы вывести Россию из серьёзных геополитических игроков.
– Кого вы имеете в виду?
-Всех, кто «создавал» новую модель государства, приведя к разрушению огромной страны. Как это в Евангелии, «вольно или невольно». Помните, часто приводимое сравнение о том, что «взятый» (или подсказанный) курс экономических «реформ» нанёс стране ущерб больше, чем во время Великой Отечественной войны. Правда, тогда при системе жёсткой вертикали власти и командной системе управления экономику удалось восстановить за 7–8 лет, и уже через ДВАДЦАТЬ лет после окончания войны, в которой Россия пострадала больше всех, стать ВТОРОЙ экономикой в мире. Объём ВВП Советского Союза к началу 90-х составлял более 75% от ВВП США. И это, если не считать того, что сопоставимость цен на аналогичную продукцию, выпускаемую у нас и у них, говорила о нашем преимуществе. Один рубль в станкостроении стоил 6–7 долларов США, а в оборонке и того больше. Ну разве что очень отставал потребительский рынок, на что, конечно, в первую очередь реагировал народ. Ракеты и танки делали самые лучшие и недорогие в мире, а джинсы и зонтики не осилили. И я до сих пор не могу ответить на, казалось бы, очевидный вопрос: что, политическое руководство не видело и не понимало это в 80–90-е годы? Или было попросту оторвано от реалий, в которых жил народ? А это всегда является предтечей великих потрясений в любом обществе. Правда, позднее, обсуждая с людьми, стоящими в то время на капитанском мостике государственного корабля, такие очевидные провалы в экономической и государственной политике позднего периода существования СССР, я слышал, что ДА, ЭТО БЫЛО ОГРОМНОЙ И ТРАГИЧЕСКОЙ ОШИБКОЙ. По сути, недостаточное внимание к повседневным нуждам и желаниям народа погубило великую страну. И обратите внимание, что не сработали ни огромная пропагандистская машина, ни лозунг: «Народ и партия едины». Народ чувствовал себя обманутым, поэтому искал правду и, как мне кажется, дал возможность обмануть себя ещё раз…
– Неужели эти признания прозвучали из уст Горбачёва?
-Нет, Горбачёва я не знал и с ним не общался. Мне это было никогда не интересно. Даже тогда, когда все упоённо кричали о гласности и перестройке, я за этим видел только пустоту и балабольство. Да и потом этот появившийся в то время на Западе вал хвалебных заявлений в адрес Горбачёва вызывал недоумение. С чего вдруг? По-моему, английский философ Шеридан сказал: «Если тебя хвалит враг, значит, ты делаешь большую глупость». Горбачёв восторгался собой, показной «благосклонностью» западных элит. Этот случайный во главе государства человек, шарахаясь из стороны в сторону, раскачал судно, в котором мы все находились, пока оно не затонуло. Это практически подтверждают рассекреченные материалы ЦРУ, опубликованные в настоящее время. Но в руководстве страны находились и потрясающие интеллектуальные, бескорыстные и неравнодушные люди, которые искренне хотели изменить ситуацию в экономике, социальной жизни в лучшую сторону. Безусловно, в первую очередь это Н.И. Рыжков, которого впоследствии стали под улюлюканье шельмовать «плачущим коммунистом». Человек, поднявшийся заслуженно с самых низов на верх государственной пирамиды, просто был пронзительно совестлив и честен, понимал и чувствовал ответственность перед народом. Осознавал надвигающуюся катастрофу.
А каким умницей был академик Л.И. Абалкин! Чуждый всякой чванливости, саморисования, человек энциклопедических знаний и пониманий страны и ситуации, в которой она находилась, которому не дали реализовать идеи действительного реформирования экономики. Леонид Иванович был очень увлечённый, именно делом, человек. Помню, я приехал к нему с идеей резкого количественного и качественного роста выпуска машиностроительной продукции. Суть была революционна, но проста и заключалась в следующем. Уйти от «натурального» ведения хозяйства и перейти к высокотехнологичным производствам однотипной продукции. Эффект в экономике был колоссальный. Высвобождалось много рабочих рук, техперевооружение в такой схеме давало огромные преимущества. Разговор затянулся. Был уже поздний вечер. Мне было лестно, что такой мэтр общается со мной, мальчишкой, на равных, более того, не стесняется задавать вопросы, на которые не знал ответов. И вот один штрих, но, как мне кажется, показательный, характеризующий облик ТЕХ, НАСТОЯЩИХ, РУКОВОДИТЕЛЕЙ, которых страна потеряла, и их отношение к делу. Леонид Иванович много курил. А когда я объяснял ему преимущества предлагаемых изменений, разложив расчёты на столе, курил одну за одной. В какой-то момент он опять взял пачку сигарет, которая оказалась пуста. Он пошарил вокруг себя, но сигарет не было, а без них он, видимо, уже не мог, и, позвонив по селектору, пригласил своего помощника. Показав как-то смущённо пустую пачку, попросил купить сигареты. Помощник вытащил из кармана какие-то более приличные сигареты и протянул Абалкину. Но Леонид Иванович в это время уже протягивал ему рубль с просьбой купить обычные сигареты. Я был удивлён. Первый заместитель председателя правительства покупает сигареты сам!!!
– Я понимаю, на что вы намекаете.
– Если вы усмотрели здесь намёк, то мне хотелось бы, чтобы и те, кто подаёт пример обществу, его тоже увидели.
– Сигареты всё-таки принесли Леониду Ивановичу?
– Нет. Уже было поздно, и все магазины были закрыты. Леонид Иванович отшутился: «Всё за то, что пора бросать курить»…
Я отвлёкся. Ещё скажу немного о тех, кто действительно понимал всю глубину опасности несовершенства того периода развития и кто в той или иной мере пытался увести страну от края пропасти. Академик С.А. Ситарян, прекрасный учёный и руководитель. Человек огромного научного кругозора и большой души, глубоких знаний в области внешней торговли и межгосударственных отношений. Лучший, по моему мнению, министр сельского хозяйства СССР за всю историю существования этого министерства. В.И. Черноиванов, чей мощнейший потенциал, к сожалению, Родина не использовала даже наполовину. В.А. Крючков, председатель КГБ СССР, который до последнего дня своей жизни трагедию крушения и развала страны воспринимал как свою личную. Нельзя не упомянуть и интеллектуала Л.В. Шебаршина…
– Крючков? Мне казалось, что он был достаточно ординарным человеком…
– Владимир Александрович внешне казался немного простоватым, я бы сказал, непрезентабельным человеком. И если вы не знали, что перед вами председатель КГБ СССР, то можно было бы предположить, что перед вами, ну, начальник отдела какого-нибудь незначимого НИИ. Но это до того момента, пока не начинали с ним общаться. Наша либеральная пресса создала образ Крючкова, совершенно не соответствующий действительности. Даже не хочу останавливаться на той глупости, которую в последнее время писали об этом человеке. Владимир Александрович был и Человеком, и Гражданином, и Патриотом с большой буквы. Это была масштабная личность, и этот масштаб он приобрёл сам, вырастил в себе и вырастил себя. Из семьи простых рабочих, принимая какие-либо даже, наверное, жёсткие решения, как мне казалось, «нырял» в своё, в общем-то, не очень сытое детство, боясь кого-то незаслуженно обидеть. Был чрезмерно деликатным и внимательным. Обладал феноменальной памятью, разносторонне был образован, был прекрасным аналитиком. В общем, мудрым был человеком.
– Как же тогда при всех этих достоинствах, находясь на вершине принятия решений, проморгали страну?
– Я задавал ему этот вопрос. Крючков, как председатель КГБ, был встроен в жёсткую систему субординации, выйти за рамки которой считалось недопустимым. Это в любой стране так. Исключение составляют только революции и заговоры. Но в стране тогда не было революции, а защищать от заговоров против страны было его прямой обязанностью. Естественно, как он рассказывал не раз, он выкладывал на стол руководству страны факты зреющих и существующих угроз, однако они игнорировались. Не знаю, по недомыслию или...
– Если вы стали рассказывать о Крючкове, было бы интересно знать, комментировал ли он появление во главе нашего государства Путина, человека, работавшего в ведомстве, которым он руководил? Много по этому поводу ходит всяких разговоров.
– Владимир Александрович очень скупо комментировал вхождение во власть Путина. Во времена службы Крючкова они, насколько я знаю, не были знакомы. Да это и понятно. Ведомство было большое. Однако воспринял появление Владимира Владимировича благосклонно. Он говорил, «что у Путина прекрасная подготовка, серьёзная жизненная школа и что он непременно будет значительно лучше своего предшественника, если сможет привлечь знающих и профессиональных людей, особенно в сфере экономики». Ну вот видите, рейтинги Путина в отличие от его предшественника на протяжении долгих лет бьют все рекорды. Это показали и итоги последних выборов…
– Тогда где успехи в экономике? Мы что-то всё топчемся «около нуля» да всё слышим о том, что «то ли достигли дна при падении, то ли уже закончили падение, но дна не достигли». А рассуждения министра Орешкина об экономическом развитии страны не выдерживают никакой критики.
– Мне тоже непонятна логика формирования последнего правительственного состава. Басню Крылова цитировали, по-моему, уже все. С одной стороны, жёсткий вызов окружающего мира, с другой – министр Орешкин, поведавший на третий день своей работы о наметившихся тенденциях улучшения в экономике России. Правда, не понятно – в связи с чем? Или вопреки чему? Чего только стоит его заявление о том, что Россия – часть мировой экономики и мы, дескать, не знаем, как эта самая экономика дальше будет развиваться. А разве нам есть дело до этой самой мировой экономики, когда вы отвечаете за конкретную страну? И это не какая-то там банановая республика, а шестая часть света, которую надо отстоять, накормить и приумножить. Где же ваши концепции развития? Программы, оценка ситуации, естественно, с учётом «мировой экономики», где развитие регионов и создание (МАССОВОЕ) новых производств? Министерство экономического развития сняло с себя главные функции в идеологии этого министерства. Построение экономической модели государства, обеспечивающей ему лидирующее положение в мире. А не некий статистическо-бухгалтерский клуб.
– Николай Георгиевич, но ведь раньше дела в экономике шли неплохо?
-Раньше – это когда?
– Ну хотя бы лет пять-шесть назад. Когда цена нефти доходила до 100 долларов.
-Не путайте доходы от нефти и состояние экономики. Государство, в котором реальный сектор сжался, как шагреневая кожа, и не производит необходимого для потребления и развития, и реальный выпуск продукции по широкому спектру товаров сократился в разы, если не в десятки раз, где производственные мощности исчезают с экономической карты России безвозвратно и где идёт деградация производительных сил. Вызовы сегодняшнего времени только подтверждают эту необходимость. Более того, за прошедшие годы потеряны целые отрасли народного хозяйства, которые определяли уровень развития государства и его местоположение среди стран мира. Чего греха таить, из индустриальной державы нас превратили в сырьевой придаток. Федеральная власть всё больше передаёт социальных обязательств регионам, у которых попросту нет средств и возможности их исполнять. Увеличивается рост численности деклассированного населения, особенно среди молодёжи, и, как результат, – по качеству человеческого капитала мы плетёмся в хвосте развитых стран, уступая даже Прибалтике. А стоимость интеллектуального капитала в России одна из самых низких и составляет примерно 1%, в то время как в США, Японии, Германии – более 80%. Разрыв в доходах самых богатых и самых бедных зато гораздо выше, чем в ряде латиноамериканских стран. А разрыв в уровне валового внутреннего продукта по регионам образует линии перфорации между ними, делает страну социально неоднородной, а это может явиться большой угрозой целостности страны уже в ближайшее время.
– В 1992 году вы видели и понимали это?
– Каким вырастет дерево российской экономики, в то время точно не понимал никто. Те, кто находился в реальном секторе экономики либо кто был непосредственно с экономикой связан и занимался её анализом, высказывали ряд очень серьёзных опасений по поводу дрейфа в сторону, к которой нас и прибило. Мы много дискутировали на эту тему с академиком Львовым, одним из талантливейших экономистов нашего времени. Более того, по этому вопросу мы писали с ним огромнейшее количество записок, передавая их наверх, предупреждая о необратимом процессе бездумного развала существующего порядка вещей. Мы понимали, что развал советско-российской экономики – это была чётко спланированная акция. Хочу напомнить, что сначала была вброшена пресловутая идея выборов руководителей государственных предприятий и научных институтов в последние годы существования СССР. Ясных аргументов в пользу этой глупости не приводилось, кроме того, что якобы народ необходимо повсеместно привлекать к управлению экономическими процессами. Аргументы так называемых красных директоров о том, что токарь должен выполнять токарные работы, фрезеровщик – фрезерные, не принимались вообще. Эх, знал бы народ, с пеной у рта споря на собраниях до посинения, выбирая «удобных ребят» вместо профессионалов, чем это потом обернётся! В результате был нанесён первый удар по выбиванию из «работающей системы» профессиональных кадров. Но всё было сделано под якобы благовидным предлогом «участия народа в судьбе Отечества». Хотелось бы подчеркнуть, что это безрассудство проводилось в жизнь партийными инициативами, которые были задекларированы сверху. Низовые партийные органы вплоть до обкомов партии недоумённо разводили руками, не понимая, в чём конечный смысл инноваций. Любой, даже не очень грамотный психолог, изу- чающий межличностные отношения в производственных и научных коллективах, подтверждал, что систему выборности в тот момент не преодолел бы ни один из так называемых сильных руководителей типа Сергея Королёва, людей неудобных и чрезмерно требовательных. Время гласности чётко совпадает с временем начала развала в стране.
Два-три года какой-то суеты, реверансов «и вашим и нашим», выборы-перевыборы привели к тому, что наше незрелое гражданское общество попало в хорошо расставленные сети, где жертву никто не хотел и не собирался спасать. Её хотели съесть. Отвлекусь. Помните, заявление Маргарет Тэтчер о том, что в России достаточно 50 миллионов человек, чтобы обслуживать сырьевые интересы Запада? Что может быть откровеннее сказано о замыслах и не корреспондируется ли это с тем, что сегодня основные ресурсы страны в основном принадлежат иностранному капиталу.
– И вы думаете, что высшее политическое руководство не понимало этого?
– Я не могу ответить на этот вопрос ни утвердительно, ни отрицательно. Мне хотелось верить в тот момент, что, видимо, существует недопонимание политическим руководством происходящих процессов. В тот период я активно общался с академиками Шаталиным, Абалкиным, Ситаряном.
Первый был членом Президентского совета, второй и третий – заместителями председателя Совета министров СССР. Все они негативно относились к идее выборности руководителей, более того, уже стали появляться негативные результаты, которым тем не менее не давалась объективная оценка.
– Ну да. А дальше вообще произошёл развал Союза, приход реформаторов, мыслящих по-другому.
– На самом деле реформа предполагает осуществление изменений в механизме функционирования объекта при возможной смене основополагающих принципов, ведущих к принципиально новому результату. Общество понимало и ожидало это так, что в ходе коренного перелома устоявшихся процессов и традиций будет достигнут результат, отвечающий чаяниям подавляющей части народа, а именно: будут созданы гарантированные условия для лучшей и достойной жизни.
Каждому в руки ваучер – эквивалент автомобиля «Волга» – мечта практически всех граждан Союза! Все становятся собственниками предприятий, на которых работают! Все принимают активное участие в управлении этими предприятиями! По итогам успешной работы получают дивиденды, которые каждую семью мгновенно делают средним классом на примере западного обывателя, и т.д.! И народ пьянел от раскрывающейся перспективы. Единственное, что вызывало вопросы и недоумение у людей, почему для проведения так называемых реформ были определены не специалисты с огромным опытом и знанием реалий, в которых находилась Россия, а бывшие младшие научные сотрудники НИИ, приторговывающие по вечерам цветами у уличных переходов? Но все сходились во мнении, что «реформаторы» являются носителями неких сакральных знаний, недоступных закостенелым руководителям-титанам советской эпохи. Увы, забегая вперёд, скажу, может быть, банальные вещи: результат проведённых реформ для основной части населения страны, как мы видим, оказался катастрофическим.
– То есть я понимаю так, что вы решили собрать этих уникальных руководителей в одном месте, чтобы попытаться каким-то образом противостоять разрушительному цунами?
– С первых шагов команды «реформаторов» стало абсолютно понятно, как я уже говорил ранее, что во властные кабинеты пришли дилетанты, люди, не имеющие ни опыта, ни знаний для руководства экономикой огромной и, в общем-то, процветающей страны. Помню совещание, которое проводил и.о. главы правительства Е.Т. Гайдар по вопросу «отпуска» цен на передельный чугун, мотивируя тем, что цена чугуна в России очень низкая и не соответствует ценам на мировом рынке. Когда присутствующие руководители машиностроительных отраслей стали шумно возмущаться по поводу того, что изменение цен коснётся всех в геометрической прогрессии, Гайдар, окинув всех взглядом, сказал, что мы же поднимаем цены только на чугун. Это был классический пример, подтверждающий моё утверждение о дилетантизме. Наверное, это и было побудительным моментом, чтобы предпринять попытку собрать действительно государственно мыслящих руководителей, имеющих не только огромный опыт управления крупнейшими объединениями России и научных направлений, но главное, тех, кто мог генерировать идеи, отвечающие, как мне виделось, главной задаче: выводу страны в мировые лидеры при появившейся возможности сбросить ранее существующие догматические установки партии и уходу от уравнительной системы. Для этого и нужны были объединяющий опыт и знания этих, по сути, штучных людей. В правительстве России были и руководители, которые исповедовали примерно эти же взгляды и которые поддержали идею создания совета.
– Егор Гайдар поддержал идею создания совета?
-Отнёсся настороженно. Необходимость его создания мы пробивали почти год. Основной опорой в продвижении этого замысла был В.Ф. Шумейко, человек, пришедший в депутатский корпус, а потом и в правительство с производства. Кстати, он был выбранным генеральным директором Краснодарского ПО, работавшего в т.ч. и на оборонные отрасли народного хозяйства. То есть, безусловно, в том правительстве он был самым опытным и грамотным руководителем.
Продолжение статьи читайте ЗДЕСЬ