Будут бить ногами

В этой связи чаще всего кивают на доступность игры для масс. Никакой экипировки не нужно, ни клюшек, ни ракеток, ни шлемов, – нужен только надутый свиной пузырь, которым заменяли мяч ещё в Древнем Риме. Или набитый сеном кожаный шлем. Или голова врага, как у некоторых кровожадных народов. Даже ворота с сеткой поначалу не требовались – мяч просто гоняли по улицам с одного конца города на другой.
Когда появились первые любительские клубы, игроки выходили на поле прямо из пабов. Они были плоть от плоти трудового народа: жили на тех же улицах, работали на тех же фабриках, а трансфер в другой клуб был из ряда вон выходящим событием. Вражда с командами других районов и городов была общей, выстраданной, многоплановой. Потому и стадионы набивались под пробку, потому столько чувств в легендарном «You’ll never walk alone». Футбол стал самым популярным видом, потому что был самым народным. Но со временем властям эта народность показалась слишком первобытной, а бизнес и здесь не упустил шанса подменить подлинники на ширпотреб. И хотя сегодня у матчей рекордные аудитории, а у игроков фантастические зарплаты, за господство футбола тревожно как никогда.

Гримасы большого футбола

Симпатии болельщиков к отдельным клубам могут фор-мироваться множеством причин. Тут и национальность, район проживания, политические и даже религиозные взгляды. В Глазго, например, католики топят за «Селтик», а протестанты – за «Рейнджерс». В Ливерпуле болельщи-ков «Эвертона» и «Ливерпуля» разделяют два берега реки Мерси. Хотя крупнейший акционер первого клуба – ира-нец Фархад Мошири, а второго – американская Fenway Sports Group.

«РОМА» и «Лацио» вроде бы из Рима, но за первый клуб болеют жители Вечного города, за второй – пригородов. Кроме того, за «Лацио» втапливал диктатор Муссолини, и сегодня клубу симпатизирует немало людей правых взглядов. А за «Рому», соответственно, – левая интеллигенция. Похожая история в Мадриде: для фанатов «Атлетико» «Реал» ассоциируется с правлением каудильо Франко и вообще кастильским великодержавием. Хотя, согласно опросам, клубные симпатии – прежде всего дело семейное. За кого болели папа и дедушка – за того и я.

В дореволюционной России футбол не успел толком встать на ноги, как пришли советские институты власти и ведущие клубы стали либо ведомственными (по принадлежности к армии или НКВД), либо национальными («Арарат» в Армении, «Нефтчи» в Баку). Уже в XXI веке в российской премьер-лиге снова немного частных клубов. Ведь трудно считать таковыми «Зенит», «Локомотив», «Динамо», накачиваемые деньгами государственных «Газпрома», РЖД и ВТБ.

Деньги против расизма

Сегодня Международная федерация футбола (ФИФА) является крупнейшей общественной организацией – в неё входит 211 членов. На последнем чемпионате мира в Бразилии в 2014 г. ФИФА заработала 4 млрд долларов, хотя ещё в 1998 г. федерация наварила на мундиале во Франции «всего» 365 миллионов. А ведь было время в начале XX века, когда ФИФА целых 25 лет состояла из добровольцев, не имела собственной штаб-квартиры, а национальные сборные платили членские взносы в размере 50 французских франков. Первый ощутимый доход заматеревшая организация получила только на чемпионате 1966 г. в Англии – 12 млн фунтов. Зато после этого её уже не остановить.

Ничего плохого в зарабатывании денег на продаже телевизионных прав и спонсорских контрактов, понятно, нет. Тем более 90% прибыли ФИФА перераспределяет национальным федерациям футбола. На чемпионате 2014 г. общая сумма призовых выросла на[end_short_text] треть и составила 576 млн долларов, из которых 70 млн пошли клубам, чьи игроки принимают участие в турнире. Получилось, что доходы ФИФА не сильно уступают прибыли Международного олимпийского комитета, который до 1980-х годов тоже был небогат, 80% денег зарабатывая на лотереях и продаже памятных монет. На мундиаль приезжает больше зрителей, чем на зимнюю Олимпиаду, и лишь немного меньше, чем на летнюю. Вдумайтесь, один-единственный футбол вызывает у землян примерно такой же интерес, как розыгрыш 306 комплектов наград в 28 видах спорта!

ФИФА долго выстраивала свою вертикаль власти: ведь ещё в 1980-е годы она и думать не могла вмешиваться в дела национальных федераций. А сегодня научилась доить самые богатые клубы посредством, например, «финансового фейр-плей». И богатые покорно платят просто за то, что тратят на своих игроков слишком много денег. Казалось бы, какое ваше дело, занимайтесь организацией турниров. Но ФИФА поймала «технологическую волну», поставив под контроль самую прибыльную статью доходов: распределение денег от телетрансляций. И с ней нельзя не считаться. Объединив больше стран мира, чем ООН, она удачно экспортировала футбол за границы Европы и Южной Америки. Ведь даже беднейший крестьянин в Бангладеш сегодня имеет телевизор и смотрит по нему матчи в футболке клуба «Барселона», на стадионе которой никогда в жизни не будет.

Второй важнейший инструмент власти ФИФА – внутренний футбольный суд. В 1985 г. федерация решила отстранить все английские клубы от участия в еврокубках на пять лет, из-за того что на бельгийском стадионе «Эйзель» рухнула трибуна. Виновными в этом признали болельщиков «Ливерпуля» – и всё. Истина в последней инстанции! В 2006 г. в Греции был принят закон о государственном регулировании футбольной деятельности, после чего все греческие сборные, клубы, игроки и судьи были отстранены от участия во всех футбольных соревнованиях «за политику, несовместимую с принципами ФИФА».
 Бан от федерации в разные годы получали Ирак, Гватемала, Нигерия, Перу, Камерун. ФИФА редко использует любимый приём МОК – отстранение игроков и сборных за допинг. Но у футбольной монополии есть своё ноу-хау – антирасистская деятельность: за мелькнувший на трибуне оскорбительный баннер могут снять хозяина стадиона с турнира, оштрафовать, дисквалифицировать.

Для бизнеса футбол – великая сила. За год до чемпионата в ЮАР одна турфирма призналась, что уже продала 10 тыс. туров по цене от 3 до 5 тыс. фунтов. Британские букмекеры ожидали до 1 млрд в ходе турнира. А в самой ЮАР было куплено сверх обычного 2 млн бутылок пива и 400 тыс. хот-догов. В то же время экономика далёких США потеряла более 120 млн долларов из-за того, что 21 млн американцев смотрели футбол в среднем 10 минут в течение рабочего дня.

Другое дело, что страны-организаторы в последнее время постанывают. Кто бы мог подумать, что в Бразилии сотни тысяч людей выйдут на улицы с призывом отказаться от домашнего мундиаля. Правительство потратило на подготовку 11, 6 млрд долларов, из-за чего на 7% выросла плата за проезд в общественном транспорте. Министр спорта Бразилии Орландо Силва заявил, что государство выделит на инфраструктуру и вовсе 20 млрд долларов, в то время как на обучение бразильцев испанскому и английскому языкам сподобилось всего на 8 миллионов. Поначалу президент уверял, что государство не будет тратиться на стадионы, но под шумок львиную долю средств дал аналог нашего ВЭБа в виде льготных кредитов на 12 лет.

В общем, желающих нести астрономические расходы в последнее время не так и много, а причины рвения России и Катара, как считается, далеки от экономических. Виталий Мутко, в 2005 г. возглавив Российский футбольный союз, сразу же снял заявку своего предшественника на Евро-2012. Он пообещал подать её на Евро-2016, но потом снова передумал. За проведение в России чемпионата мира – 2018 Мутко выступил, лишь став министром спорта и заручившись гарантиями полной поддержки федеральной казны. И хотя отбить нынешние вложения, оцениваемые в более чем 600 млрд рублей, нет никаких шансов, бизнес в регионах получит толчок к развитию. А сборная России, хоть и выглядит самой слабой в постсоветской истории, всё равно может поддержать новый виток столь милого властям патриотизма. Ведь без патриотизма никакого футбола не было бы.

Звёзды нашей пивной

К середине XIX века в Англии насчитывалось более 70 футбольных команд, представляющих мужские клубы, пабы, деревни или, например, почтальонов Йоркшира. Играли кто во что горазд: где-то по 15 человек в каждой команде выходили, а где-то и по 20. Где-то разрешалось пасовать мяч руками и врезаться в корпус соперника, как в регби, а где-то нет. Часто и поля-то не было как такового: две толпы мужиков носились по улицам городов, загоняя мяч в какой-нибудь заранее оговорённый двор: кто в чужой двор загнал – тот и молодец. Почему всё-таки спортом №1 в мире стал футбол, а не регби? Да кто ж теперь разберётся! Самая популярная версия: молодёжь, хоть и стремилась к жаркой борьбе, всё же не горела желанием постоянно ходить в гипсе и вставлять зубы.

В 1863 г. была основана Футбольная ассоциация Англии. Её основатели унифицировали правила игры и поставили на поток организацию матчей. Если кто-то из игроков сломал другому ногу, никому и в голову не пришло бы дисквалифицировать его на три или на пять матчей, как любит дисциплинарный комитет ФИФА. Чтобы быть удалённым с поля за грубость, надо было эту ногу, как минимум, оторвать. А что – это же не балет! Зато всю команду могли отстранить от участия во всех турнирах под эгидой Футбольной ассоциации. Никогда не догадаетесь за что! Если она привлекала чужаков за деньги. В викторианской Англии было немыслимо, чтобы, например, за лондонский район Тоттенхэм играл человек не из этого района. Это сейчас ФИФА приучила людей радоваться, если клуб прикупил пару ловких бразильцев. А в конце XIX века случился скандал, когда «Престон» выиграл Кубок Англии, а в его составе зажигали два шотландца, которые – о, кошмар! – жили в городе менее двух лет. Кроме того, пункт правил строго запрещал платить игроку «денежное возмещение, превышающее его личные расходы или средства, которые он потерял в связи с выходом на ту или иную игру».

Это сегодня у игрока могут возникнуть серьёзные проблемы, если выяснится, что он делал ставки на матч со своим участием. А до середины XX века и клубы, и отдельные футболисты ставили на свою победу, причём болельщики ещё могли спросить: мол, сколько сегодня поставил? Нисколько? Так чего я пойду тогда за тебя болеть, если ты сам в себя не веришь!

Нынче трудно поверить, что Футбольная ассоциация Англии долгое время вообще была против профессиональных игроков. Наоборот, поощрялось любительство: бывало, получают травмы сразу несколько футболистов одной команды, а в игру заходит кто-то из жителей района, до того сидевший на трибунах как зритель. Шотландцы продержались на этой волне дольше англичан: уже в XX веке их федерация запрещала клубам играть с профессионалами, из-за этого даже отменялись матчи национальных сборных.

Трансферы узаконили только в 1885 г., а семь лет спустя форвард Вилли Гроувз перешёл из «Вест Бромвича» в «Астон Виллу» за 100 фунтов, и все газеты хором писали, что это непомерные деньги за такую штуку, как переход футболиста. Но и 100 лет спустя трансферы в Англии были не таким уж частым явлением. Да, великий Бобби Чарльтон после «Манчестер Юнайтед» сменил 6 клубов, но из «МЮ» он ушёл в 36 лет, предварительно оттянув за «красных дьяволов» 20 (!) сезонов. И после играл ещё 7 лет. Футболисты тогда не стали товаром на полке, неспособными отказать «Реалу», «Барселоне» или «Милану». Вплоть до перехода Алана Ширера из «Блэкберна» в «Ньюкасл» в 1996 г. было немыслимо, чтобы звезда первой величины сменила клуб в пределах Англии (хотя тот же Ширер был из Ньюкасла родом). Один из первых бомбардиров Англии 1990-х Мэтт ле Тиссье всю жизнь играл за скромный «Саутгемптон». А как ещё? Футболисты были частью местной религии, но после матчей хлестали пиво со своими соседями по району. И мало кто называл это «нарушением режима».

Звезда 1960-х Джордж Бест остаётся единственным футболистом, которого выше себя ставил сам Пеле. Помимо феноменального дриблинга Джордж прославился фразой: «В 1969-м я завязал с женщинами и алкоголем. Это были худшие 20 минут моей жизни». Бест на протяжении всей карьеры любил от души гульнуть, но никогда не считал, что это плохо сказывается на его игре: «Люди часто говорят, что я не должен поджигать свечу с обоих концов. Возможно, эти люди получили недостаточно длинную свечу». Бесту виднее – его именем назван аэропорт Белфаста, его профиль красуется на памятной серии 5‑фунтовых банкнот, он неплохо знаком с четырьмя «Мисс мира». Тони Адамс, Пол Мерсон и другие топ-фигуры сборной Англии конца XX века рассказывают о кутежах, какие бывали только у рок-звёзд. При этом их игрой восхищался весь мир, а на высшем уровне они бились чуть ли не до 40 лет.

В этом контексте и знаменитые английские фанаты не выглядят какими-то животными. Ведь и россиянам хорошо знакома традиция драться район на район, на Масленицу – так вообще святое дело. Просто у англичан в этом было чуть меньше уголовного элемента и чуть больше спортивного. И чуть больше массовости: в драках участвовало нередко всё мужское население района от 16 до 60 лет. Британская полиция смотрела на это явление сквозь пальцы вплоть до трагедии 1985 г.: финал Кубка чемпионов «Ливерпуль» – «Ювентус», итальянские болельщики спасаются от английских, трибуна древнего брюссельского стадиона не выдерживает их концентрации – в итоге 38 погибших. С тех пор атмосфера футбольных матчей в Англии разительно изменилась.

Нет баннеров, нет стоячих фанатских секторов, нет пиротехники. На футбол ходят семьями, как в театр или на теннис. Болельщики крупнейших клубов концентрируются не в пяти пабах района, а на пяти континентах. Ещё 10 лет назад владельцы абонементов встречали на трибунах одних и тех же знакомых, а сегодня соседями могут оказаться китайский, американский или нигерийский турист. Клубы сознательно продают меньше абонементов, чтобы привлечь на сектор больше случайных поклонников, преимущественно иностранцев. Они потом вернутся домой, всем покажут селфи с трибун и поддержат бизнес-модель. Поскольку главный доход сегодня приносят продажи футболок и телетрансляций, в Индии можно заработать больше, чем на родном Альбионе.Среди владельцев британских топ-клубов почти не осталось англичан: там арабские шейхи, сингапурские банкиры, тайские риелторы и Роман Аркадьевич Абрамович.

Кроме того, и городская культура в самой Англии становится всё менее однородной. Ещё в конце XX века считалось, что у лондонского клуба «Тоттенхэм Хотспур» наиболее «традиционная» армия болельщиков, на 96% представленная этническими англичанами. В 2011 г. весь мир увидел, как толпы мигрантов, понаехавших в Тоттенхэм, громят всё вокруг и никто не может их усмирить: ни полиция, ни коренные жители района, с самоорганизацией которых полиция так рьяно боролась в последние годы.

По голам их узнаете

В чём проблема? В том, что для успеха своей бизнес-стратегии ФИФА приходится изменять традиции, которые сделали футбол спортом №1 в мире. И это чревато. Всё строилось на поддержке «парней из нашего города». До 1995 г. за европейские клубы могли играть обычно не более трёх иностранцев, но после «дела Босмана» – хоть все 11. В истории респектабельных лондонских «Арсенала» и «Челси» уже так бывало – ни одного англичанина в составе, не говоря о собственных воспитанниках.И ладно бы ещё каждый легионер всерьёз воспринимал местные традиции: приезжие часто капризничают, симулируют нарушения и, не прощаясь, сбегают в другой клуб, если там предложили хоть немного больше денег. В XIX веке такое зрелище никого бы не заинтересовало. Не про него знаменитый форвард Гари Линекер заметил: «Многие говорят, что футбол – это вопрос жизни и смерти. Это полная ерунда. Футбол гораздо важнее».

Тот же Линекер знаменит тем, что проведя более 600 игр на высшем уровне, ни разу не получал ни красной, ни даже жёлтой карточки. Ещё в 1980-е годы судьи помнили, что футбол – это не балет и в него играют мужики. А сегодня рекомендации ФИФА для судей только плодят артистичных «ныряльщиков».

Футбол стал похож на балет ещё и тем, что его смотрит огромный процент людей, ничего в игре не понимающих. 
ФИФА на этот раз нисколько не виновата. Просто игра, изначально напоминавшая регби, теперь больше похожа на шахматы. Во время матча команд под руководством Жозе Моуринью и Хосепа Гвардиолы зритель может не увидеть не то что голов, но и ударов по воротам. Одна из модных тренерских фишек – контрпрессинг. Нынче даже слабейшие команды научились позиционно обороняться, и лучший способ им забить – это отобрать мяч, когда соперник развернулся для атаки, а в его защите появились свободные зоны. Типичный приём: игрока с мячом агрессивно атакуют, закрыв всех его партнёров, кроме одного. А когда этому одному пошёл вынужденный пас, его накрывают вдвоём-втроём – вот и контратака. У этой схемы бесчисленное множество усложнений. А в атакующей команде тоже не дураки – есть масса способов разбивать прессинг и контрпрессинг. И контрконтрпрессинг тоже. И тут немудрено забыть о существовании ворот.

Такой футбол практически нет смысла смотреть по телевизору. На картинке подчас не видно, как игроки перемещаются без мяча, а это важно, как никогда. И китайский турист, с умным видом наблюдающий премьер-лигу по телевизору, понимает не больше, чем в балете «Лебединое озеро» в Мариинке. Они с женой болеют за «Реал», потому что Криштиану Роналду – красавчик. А если тот перейдёт из «Реала» в «Анжи», будут болеть за Махачкалу.

И это ничего хорошего не сулит футболу в перспективе. Интеллектуалов, кайфующих от схем Моуринью и Гвардиолы, немного. А болельщикам, гордящимся «малой родиной», всё сложнее чувствовать родство с каруселью сменяющих друг друга сербов, сенегальцев и аргентинцев. Сегодня они за твой клуб, а завтра, даже не поперхнувшись, – за главного врага. В Италии и Испании, состоящих из национальных провинций, к такому не привыкли. Футбол тут – часть самоидентификации. За «Атлетик» из Бильбао до сих пор играют только этнические баски. Каталонцы, где бы ни жили, будут болеть за «Барселону», галисийцы – за «Сельту», арагонцы – за «Сарагосу». В местных клубах пока ещё много своих воспитанников, но что будет завтра? Будут ли пустеть улицы во время трансляций?

В ФИФА говорят, что для ценителей самоидентичности остался уровень сборных. Не смешите наши «Искандеры»! Федерация всегда боролась за массовость, увеличивая число путёвок на чемпионат мира для команд Азии и Африки за счёт Европы и Южной Америки. В итоге из Индии приезжали мастера, способные играть только босиком, а футболисты из Африки не знали элементарных правил. В 1974 г. перед пробитием штрафного заирец Илунга Мвепу выбежал из стенки, подхватил мяч и погнал через всё поле забивать гол на глазах у ошарашенной публики, судей и команд. Заир проиграл все три матча со счётом 0:14. Но те же африканцы проявляли чудеса работоспособности, чтобы попасть в высокооплачиваемую индустрию футбола Европы, а ФИФА вынуждена была отменить для них все барьеры.

На мундиаль в России не приедут Италия, Нидерланды и Чили, зато мы увидим игру команд из Ирана, Саудовской Аравии и Марокко. И не факт, что играть за них будут только иранцы и марокканцы. В нынешней сборной России натурализован всего один иностранец – бразилец Марио Фернандес. Самим бразильцам инородцы ещё долго не потребуются, но половина сильной нынче сборной Бельгии – бельгийцы в первом поколении. У Франции её лидер Антуан Гризманн смотрится белой вороной. Накачанные темнокожие атлеты составят и основу родоначальников-англичан. И процесс тут явно не дошёл до своего предела.

Тем не менее за футбол испытываешь гордость. Никакие новшества ФИФА, следование политической конъюнктуре и околофутбольный бизнес не смогли уничтожить духа великой игры. И хотя средний возраст болельщика в Европе становится всё выше, молодёжь не утратила вкус к этому счастью: собраться, тренироваться и порвать соседний район.