Узбек-Тахрир Крыма

Арест до первой декады августа. Таков приговор пока вынес суд участникам симферопольской группы запрещенной в России террористической организации «Хизб-ут-Тахрир». Тем временем в Ростове-на-Дону судят членов ялтинской ячейки. Задержания членов «Хизб-ут-Тахрир» на полуострове происходит все чаще. В последнее время складывается ощущение, что полуостров буквально наводнился террористами «Хизб-ут-Тахрир». Откуда они взялись и где прячутся выяснял корреспондент АН.

Главная севастопольская мечеть словно зажата тисками каменных джунглей. Когда здесь начинается служба, дома с любопытством таращат зенки окон на движение людей. Внешняя картинка ничем не примечательна, только этим движением. Разве что приглядевшись, можно различить группу, которая держится особняком.

— Они появились не очень давно, — рассказывает крымский татарин по имени Рифат, — раньше их не было. Кучкуются отдельно, что-то обсуждают между собой. В свою группу никого не пускают. Даже молиться уходят отдельно. Чужие какие-то. У нас так не принято.

Основной костяк группы «чужих» составляют узбеки. Рифат сообщил это с пояснением, что сведения не достоверны. Ему просто, кто-то сказал. Эти слухи подтвердил сотрудник московского главка ФСБ с позывным Архангельск. Подтвердил на условиях анонимности своего не только настоящего имени, но и позывного. На полуострове он работает скрытно, как раз по теме запрещенной в Российской Федерации террористический организации Хизб-ут-Тахрир. Как раз в нее узбеки и входят.

КУРАТОР ИЗ ТУРЦИИ

От железнодорожного вокзала Севастополя до Бахчисарая примерно 47 минут езды. Это если без пробок и по короткой дороге. Бахчисарай —один из немногих городов, на который крымские спецслужбы обращают особо пристальное внимание. Второй такой же населённый пункт в республике Крым — Джанкой.

— Это места компактного проживания крымских татар, — рассказал Архангельск корреспонденту АН, отвечая на вопрос чем примечательны эти два города.

Внимание к крымским татарам у спецслужб повышенное из-за их связей с Турцией. К России у многих из них отношение негативное. Недаром «Меджлис крымско-татарского народа» признан экстремистской организацией, она запрещена на территории Российской Федерации.

После референдума 2014 года особо ярые националисты ушли на Украину и там сколотили добровольческий батальон. Оставшиеся в Крыму поклялись, что никаких симпатий к националистическим идеям не испытывают, хотят просто жить и никому не мешать.

Поначалу так и было. Первый год после референдума, когда Крым присоединился к России, скрытые крымско-татарские националисты себя особо не проявляли. А в 2015 году на полуостров прилетели первые ласточки мирового терроризма.

Бахчисарай — достаточно приметный город. Он находится на трассе между Симферополем и Севастополем, поэтому там подполье тщательно замаскировано. В маленьких поселках, которые стоят на отшибе крымской цивилизации подпольщиков заметить гораздо проще. Они там прячутся не сильно. Поэтому в Бахчисарае делать нечего. С симферопольской трассы сворачиваю на узкую двухколейку и доезжаю до поселка Н. Раскрывать его название нельзя, так как там ведется оперативная работа.

Некоторое время назад здесь появился новый мулла. Первые полгода священнослужитель вел себя тихо, мирно. Потом у его дома начали кучковаться подозрительные машины из разных регионов. Причем это были практически все регионы, в которых обнаруживались ячейки запрещенной в России террористической организации «Хизб-ут-Тахрир».

В 2016 году в Н. ждали прихода из Турции какого-то куратора. Приезжал он или нет доподлинно неизвестно. Возможно, его визит уже состоялся. Если это так, то это произошло тайно и с соблюдением всех правил конспирации. Так или иначе в какой-то момент среди местного населения разговоры о том, что он скоро приедет прекратились.

Что именно находят туристы в Н. понять сложно. Это глухое захолустье, до моря около полусотни километров. Единственное достоинство — горы. Возможно именно из-за них сюда и заезжают путешественники, поэтому жилье здесь сдается. Из всех достопримечательностей, одна лишь мечеть. Но там молятся, и экскурсии не проводят.

Первые признаки подполья в Н. обнаруживаются возле небольшой забегаловки. На выходе дежурят двое молодых людей. Пытаясь принять максимально независимый вид они пристально рассматривают мою машину, которая уже десять минут стоит на небольшой площадке перед магазином. В машине они рассматривают меня, а я их. От греха подальше разворачиваюсь. Увидев, что я повернул в сторону гор, молодые люди бросились наперерез, и указывая руками в мою сторону, что-то рассказывали собеседнику по телефону. Подобное когда-то можно было увидеть в Чечне, во времена, когда оттуда еще не были выдавлено террористическое подполье. Таким образом чеченские юноши передавали террористам сведения о движении военных автомобилей и прочих подозрительных им машин.

Теперь становится интереснее. Выждав час на небольшом площадке, которая используется в качестве отстойника на серпантине, возвращаюсь в поселок. Благополучно проезжаю мимо того же кафе. Молодые люди выскакивают из кафе, смотрят куда еду, и снова кому-то звонят. Скрывшись за поворотом, съезжаю с трассы, и еду по одному интересному адресу. Архангельск обозначил мне один из домов, на который стоит обратить особое внимание. Если посканировать радиоэфир в сотне метров от него, можно узнать много интересного.

Загнав машину на небольшую площадку так, чтобы её не было видно с дороги, достаю рацию, и включаю на частоте, которую мне назвал Архангельск. Через полчаса ожидания перехватываю чьи-то переговоры. О чем говорят, понять невозможно — говорят на каком-то тюркском языке.

На улице начинает темнеть. Приходится возвращаться в Севастополь. Поначалу думал ехать по короткой дороге, через поселок Ч. Это еще один центр подполья, там тоже ведется оперативная работа, поэтому его название также не раскрывается. От Н. сюда ведут две дороги. Одна в объезд через Оборонное, это 60 километров. Вторая петляет в горах. Она в два раза короче.

По дороге за мной увязались две машины. Снизил скорость до 30 километров в час, через пару километров разгоняюсь до 60 – 80. Преследователи повторили эти скоростные маневры. Снова еду медленно. Одна из машин обгоняет и уходит вперед. Вторая плетется следом за мной.

Дальше ехать было рискованно. Встречных машин почти нет и впереди километры безлюдной дороги. Поэтому останавливаюсь при первой же возможности. Следовавшая за мной машина проезжает мимо. Я разворачиваюсь и возвращаюсь на длинную дорогу. Знакомство с поселком Ч. Откладывается на следующий день.

ПРОПАЖА ОСЛИКОВ В Ч.

От здания ФСБ в Севастополе до въезда в Ч. чуть больше полусотни километров. Это пригород Севастополя. Если отметить на навигаторе маршрут до Ялты, то он даже не предложит вариант объезда через Ч., хотя тут проходит одна из дорог до Южного берега Крыма. Такая тут глухомань. Но места красивые. За это Ч. любят туристы.

Архангельск ездит в Ч. по другим причинам. Один из последних случаев, который привлек его внимание произошел в прошлом году. На один из крупных мусульманских праздников несколько десятков вооруженных молодчиков перекрыли дорогу, поставив здесь что-то типа блок-поста. Бравые парни останавливали машины и интересовались у водителей целью поездки. Кого-то разворачивали и отправляли обратно.

Вообще, Ч. — это небольшой поселок. От больницы на въезде в населенный пункт до кладбища на выезде из него около трех километров. В ту субботу, когда я сюда заезжал, тут было не протолкнуться. Площадь рынка просто кишела народом. Пришлось медленно двигаться по дороге: иначе был риск кого-нибудь зацепить.

То, что этот населенный пункт подозрительный, стало понятно уже на въезде. На повороте стояла автолавка. Заметив автомобиль корреспондента АН, торговец начал пристально изучать лицо журналиста, а потом махнул рукой в знак приветствия. Пришлось махать ему в ответ. Визави одобрительно кивнул, а потом указал пальцем в небо. Так мусульмане показывают, что Аллах един. Чтобы не вызывать подозрения, пришлось повторить жест.

— Я так понял там у них что-то типа наблюдательного пункта, — пояснил Архангельск позднее произошедшую сцену, — По ходу дела, он принял тебя за кого-нибудь знакомого.

Подполье поселка Ч. уже имеет признаки сложившегося боевого отряда. Это видно по разведчикам, которыми забит весь населенный пункт. Они вели мена на рынке, где я остановился осмотреться и попить кофе. Потом меня перехватили в кафе, куда я заехал, чтобы перекусить. В забегаловку вошли двое мужчин. Они сделали заказ. Потом один из них вышел на улицу и принялся кому-то звонить, поглядывая на меня через окно. Иногда он забывался и указывал руками в мою сторону. Второй оставался внутри и внимательно следил за тем, что мы делаем.

О том, что подполье в поселке существует, Архангельску известно уже доподлинно. В лесу в горах был найден схрон с оружием. На тайник удалось выйти во время поиска возможных лагерей или баз террористов. Поводом для этого стало исчезновение осликов с придорожной фермы. Она находится неподалеку от Ч. Раньше там было целое стадо этих животных. Но однажды они пропали. На ферме от всего стада осталось лишь три ослика. Террористы обычно используют этих неутомимых животных для транспортировки грузов по горам. Это и стало основанием для подозрений в существовании террористических баз в горах в районе Ч.

УЗБЕКИ КУРАТОРА

Это был узбекский язык пояснил Архангельск. Именно на нем и велись переговоры, которые корреспонденту АН удалось перехватить в поселке Н. во время сканирования радиоэфира. Их осуществляют не простые работяги. Трудовые мигранты для переговоров между собой рации не покупают — слишком дорогое удовольствие.

Да и вообще, что узбекам делать в таком захолустье, как поселок Н, было большим вопросом. Особой работы там нет. С дополнительным заработком тоже туго. Это глухомань, в которую забираются только гурманы туризма, которые приезжают в Крым не на море, а исключительно для отдыха в горах.

Откуда вообще, взялись ячейки запрещенной в России террористической организации Хизб-ут-Тахрир в Крыму? Это был последний вопрос, который был задан Архангельску на прощание во время нашей встречи. К этому моменту сотрудник московского «главка» ФСБ уже рассказал, что костяк боевых групп составляют крымские татары и узбеки. Он извинился, что может дать только общую справку.

— На самом деле, они еще и при Украине тут были. До того, как Крым стал российским, тут было порядка 10 тысяч «хизбов». После референдума их число сократилось до 2,5 тысяч. Это значит, что они никуда не ушли. Просто, их стало в четыре раза меньше, —подумав немного, Архангельск задумчиво добавил: — А вот, откуда появились узбеки, это уже вопрос. Такое ощущение, что это произошло после того, как тут побывал этот куратор из Турции.