Осенью 2017 г. на срочную службу призвали рекордно низкое число молодых россиян – 134 тысячи. Минобороны пояснило, что снижение на 18 тыс. душ – плановое, поскольку срочников заменяют контрактники. Частично это подтверждают и правозащитники: кое-где уже прибывших с вещами ребят отпускали с призывных пунктов домой, поскольку план выполнен и без них. Вместе с тем в крупных городах возобновились облавы на уклонистов. Комитет Госдумы по обороне отчитался, что число взяток в военкоматах выросло на треть. А на встречах 30-летних одноклассников никого не удивляет, что «школу жизни» прошли 1–2 человека.
С ног на голову
В 1990-е годы в Москве и Питере от армии мало кто косил. Если парень не жил по месту прописки, то искать его никто не стал бы. Страна катилась в тартарары. У военкоматов не было возможности подключить к своим проблемам милицию или обязать работодателя требовать у своих сотрудников приписное. Сами военкомы думали, как концы с концами свести, а не за уклонистами бегать. Кстати, «уклонистом» де-юре считался лишь тот, кто прошёл медкомиссию, получил повестку, но на сборный пункт не явился. Такому злодею по суду грозил максимум год условно. А тем, кто с самого начала повестками подтирался, – вообще ничего. В 27 лет он всплывал в военкомате, платил 500 рублей штрафа и получал военный билет.
В XXI веке страна завинтила молодёжи гайки, как смогла. Сотрудникам военкомата и милиции платили премиальные за каждого пойманного «пацифиста». Появились электронные базы, по которым отслеживались места работы, номера мобильников, даже особо любимые бары. Уклонистам блокировали карты, арестовывали личные авто. При помощи социальных сетей их заманивали якобы на собеседование в «Газпром» или на свидание с Верой Брежневой. Самой яркой находкой встающей с колен державы стали облавы: становится на выходе из метро взвод милиции и метёт без разбора всех выходящих парней призывного возраста, пока не набьёт ими три автобуса. Уже в конторе пленных неторопливо просеют, и к ночи всех, у кого есть отсрочка, глядишь, и отпустят по домам.
Просто «забить» на армию стало проблематично. Зато рынок «отмазок» сформировался ещё в 1990-е. Ведь многие призывники жили по месту прописки, делали карьеру на госслужбе и хотели решить проблему основательно. Цены на рынке подогревали сотни убитых в Чечне срочников и леденящие душу истории о казарменных пытках. Самой известной из них стало дело рядового Андрея Сычёва, которого в ночь на 1 января 2006 г. сержант заставил несколько часов просидеть на морозе в позе «глубокого полуприседа», результатом чего стали тромбофлебит, гангрена и сепсис с последующей ампутацией нижних конечностей и половых органов. Рассказывают, что главным следствием истории стал резкий рост цен на «белобилетные услуги».
В 2000-е услуги «по освобождению от призыва» рекламировались среди частных объявлений, их авторы не скрывали, что имеют связи в военкоматах, а большая часть оплаты пойдёт на взятки. Специалисты отмечали и такую тенденцию: среди молодых москвичей возник спрос на прописку в Рязани или Калуге, где цены значительно ниже столичных.
К 2010-м гг. Минобороны засекретило данные о небоевых потерях, хотя в прошлые годы в результате неуставных отношений, несчастных случаев и самоубийств гибло по 300–500 срочников ежегодно. Сказочно вырос и бюджет военного ведомства, создавая у населения иллюзию, что заодно с закупкой новых танков и в казармах постепенно «наводят порядок». А возвращение Крыма вызвало патриотическое воодушевление. Не то чтобы в военкоматы выстроились очереди, но в Минобороны констатировали: желающих служить срочную в ВДВ вдвое больше, чем мест. В Ростовской области зафиксирован уникальный случай, когда взятку в 60 тыс. рублей пытались дать не за «откос», а за призыв физически не очень здорового юноши, который тем не менее хотел служить. «Всё перевернулось с ног на голову», – проговорился тогда официальный представитель Минобороны Игорь Конашенков. А долго стоять на голове невозможно.
Новости с верхней шконки
Сегодня широкие слои населения беспокоит главный вопрос: действительно ли командиры обновлённой армии объявили войну беспределу в казармах? В Минобороны уверяют, что так и есть. Но разве наблюдаем мы самоотверженную борьбу с коррупцией в реформированной полиции и её «филиале» – ГИБДД? Хотя и там рвут рубахи на груди. В Каменке (Ленинградская область) дислоцируется 138-я мотострелковая бригада, где совсем недавно половина офицеров находилась под условным сроком за неуставные отношения. Верите ли вы, что сегодня они поют мальчишкам песни под гитару?
8 февраля 2017 г. погиб срочник Кантемировской дивизии Илья Горбунов. По официальной версии, он управлял танком, не справился с управлением, перевернулся в ручей глубиной чуть больше метра башней вниз и утонул. Родители Горбунова уверяют, что до того Илья танк никогда не водил, а глубина ручья существенно преувеличена. К тому же в феврале стояли 30-градусные морозы, и водоём наверняка замёрз. А за три недели до инцидента в той же части погиб друг Ильи рядовой Афанасьев – отравился угарным газом. Мама Горбунова не скрывает: сын полагал, что смерть товарища могла быть насильственной. Прошло 2, 5 месяца после гибели самого Горбунова, и проклятый угарный газ унёс жизни ещё двух бойцов: рядового Кононова и прапорщика Фомкина. По словам матери Кононова, сын рассказывал ей по телефону, что незадолго до смерти переписывал какие-то документы «по Горбунову».
В 1990-е годы с этой истории начинались бы все федеральные новости, а сегодня – почти полный молчок. Специалисты признают, что де-факто армейского криминала стало значительно меньше, чем 10 лет назад, когда за самовольное оставление части разыскивалось полторы дивизии. Но усилия Минобороны тут преувеличены.
– Во-первых, срочнику разрешили иметь мобильный телефон, по которому он может позвонить родителям или военному прокурору, – говорит адвокат и руководитель СКА «Призывник» Аркадий Чаплыгин. – Офицеры понимают также, что родители могут поднять тревогу, если телефон сына долгое время будет выключенным. Во-вторых, срок срочной службы сокращён до 12 месяцев, и в одной роте служат, как правило, бойцы одного года призыва. Правда, на смену дедовщине уже приходят землячества. И не обязательно внутри казармы враждуют русские и кавказцы. Свои правила могут навязать, например, псковские новгородским.
«Правила» – это уже не прославление дедов с тумбочки. У солдата, особенно контрактника, появились деньги, а сам он 19-летний бывший школьник. В крайнем случае у него есть телефон, по которому можно попросить у родителей или знакомых, чтобы ему «нормально служилось». И молодёжь с гражданки готова заплатить, чтобы закрыть вопрос с армейкой навсегда.
Волшебники по призыву
Согласно отчёту комитета Госдумы по обороне, число взяток в призывных комиссиях и военкоматах в 2015 г. выросло на 29, 4%. География широкая: Сахалинская, Орловская, Саратовская, Московская области, Краснодарский край и Москва.
В июле 2017 г. Мещанский райсуд Москвы приговорил к 3 годам колонии за мошенничество бывшего начальника отдела призыва городского военкомата Александра Симонова. Прокуратура сочла такое наказание слишком мягким, поскольку в ходе следствия вскрылась коррупционная сеть. По версии следствия, Симонов брал за откос одного призывника 110 тыс. рублей. На него замыкались сотрудники рангом ниже: например, начальник отдела связи горвоенкомата Алексей Оглоблин брал с посредников уже 140 тысяч. Последние искали обеспеченных призывников у военкоматов и в Интернете, поднимая сумму до 190 тысяч. Делился ли с кем-то Симонов, следствием доподлинно не установлено. Есть лишь свидетельские показания, что в ряде районов у него была «квота» в 30%. То есть треть отмазанных в районе юнцов освобождались от призыва по указке Симонова бесплатно. С остальных 70% кормились, вероятно, сами местные. Техника отмазки элементарна. У призывника-аллергика заинтересованный врач находил астму, чуть близорукому юноше рисовал зрение -7, а у нервного паренька с небольшой аритмией обнаруживал врождённый порок сердца.
В апреле 2017 г. 8 с половиной лет лишения свободы получил военком Московской области Виктор Чеховский. А в Петербурге томится в неволе в ожидании суда главный призывной врач города Самир Мурсалов. Мурсалова взяли в 2016 г., а обыски прошли в 17 районных военкоматах Петербурга. Следствие готово подвергнуть сомнению около тысячи диагнозов несостоявшихся солдат. А заодно проверяет информацию, будто старшие врачи в районах выплачивали Мурсалову по 1 млн рублей за призыв, дабы оставаться на хлебных должностях.
– После арестов 2016 года состав призывных комиссий радикально обновился, и мы надеялись, что вслед за этим изменится и система, – говорит координатор организации «Солдатские матери Петербурга» Оксана Парамонова. – Но в последнее время мы всё чаще слышим от призывников, что им снова предлагают откупиться. При этом сотрудники военкоматов в штыки воспринимают ребят, у которых есть законные основания не служить. Например, юношу обязаны освободить по зрению, но отправляют на психиатрическое обследование. Зачем? Возможно, чтобы унизить и показать, что так просто никому не отделаться? Среди выбравших альтернативную гражданскую службу реально попадают на АГС 20%. Остальным отказывают, хотя по закону призывник не обязан доказывать наличие философских или религиозных взглядов, запрещающих ему иметь дело с оружием.
И нет ничего странного в том, что при избытке призывников возобновились облавы. Служить готовы преимущественно те, кто патриотично настроен, у кого нет денег на откуп, кто связывает своё будущее с армией и для кого она является способом вырваться из провинциального захолустья. Однако военным сегодня нужно куда больше образованных призывников, способных освоить сложные системы оружия. И вот тут без облав, похоже, не обойтись.
Давно обсуждалась идея запретить неслужившим в армии поступать на госслужбу. В 2017 г. она воплотилась де-юре с принципиальной оговоркой – «без законных оснований». Всё-таки в армии не служили ни премьер Дмитрий Медведев, ни министр обороны Сергей Шойгу, ни вице-премьеры Аркадий Дворкович и Дмитрий Рогозин, ни министр торговли Денис Мантуров, ни даже наш главный спортсмен Виталий Мутко, выпускник ГПТУ №226 и Ленинградского речного училища.