Битва за Арктику

Против кого мы собираемся сражаться в Арктике и зачем танкам «белый камуфляж»? Что ищут китайцы в Северном Ледовитом океане и чей на самом деле шельф? Обо всём этом главному редактору «АН» Андрею УГЛАНОВУ рассказывает член Совета Федерации, председатель Совета по Арктике и Антарктике при Совете Федерации Вячеслав ШТЫРОВ.


В центре внимания всего мира

– Вячеслав Анатольевич, в Совете Федерации вы отвечаете за арктическое направление. Недавно в английской газете Times вышла статья о том, что Путин прорубает «новое окно» уже не в Европу, а в целый мир через Арктику. В тех краях наши «западные партнёры» заметили неприятно удивившую их активность России. За последнее время появилось 6 военных баз. На Параде 9 Мая впервые прошла тяжёлая бронетехника в «белом камуфляже», сооружаются новые взлётно-посадочные полосы. Говорят, что в ближайшие год-два появится до 30 новых аэродромов. В прошлом году в Арктике было построено 440 военных объектов. Зачем нам это окно и с кем воевать-то?

– В последнее десятилетие отмечается буквально взрыв интереса к Арктике у многих стран мира. Раньше эта зона традиционно считалась сферой интересов восьми арктических государств, у которых хотя бы часть территории находится за Северным полярным кругом. В 1996 году они создали Арктический совет, в котором на уровне высоких должностных лиц министерств иностранных дел обсуждаются проблемы Арктики. В основном это вопросы экологии, взаимодействия в области спасения в воздухе и на воде.

Кроме того, существует так называемая «Арктическая пятёрка». Это государства, которые имеют непосредственно побережье Ледовитого океана: Соединённые Штаты Америки, Канада, Дания через Гренландию, Норвегия и Россия. В рамках их взаимодействия обсуждаются двусторонние и общие вопросы правового положения пространств Арктики.

Но сейчас ситуация изменилась кардинально. О своих интересах в Арктике заявляет Евросоюз в целом и отдельные в него входящие государства, расположенные, прямо скажем, далеко от северных широт. Заинтересованность проявляют страны Юго-Восточной Азии, особенно Китай. Причём их активность не декларативна, а носит практический характер: снаряжаются экспедиции, проводятся научные исследования. Ряд государств стали участниками Арктического совета в качестве наблюдателей.

– В чём причина этого интереса?

– Во-первых, это вопросы экономического характера – природные ресурсы, которые есть в Арктике. Во-вторых, возможность использовать арктические морские пути в качестве международных магистралей. Почему этот интерес именно сейчас приобрёл такое звучание? Да потому, что непосредственной причиной, толчком служит глобальное потепление. Арктика в последние годы постепенно освобождается ото льда. Необратим или цикличен этот процесс – это особый вопрос. Но даже если он продлится два-три десятилетия, этого достаточно при нынешней динамике технологического развития для интенсивного использования арктических ресурсов.

Но при всей важности экономики для России в Арктике я бы на главное место поставил вопрос обороны, военной безопасности.

Арктический щит страны

– Именно с этим связана такая активность наших силовых структур в Арктике?

– Мы на самом деле занимаемся не милитаризацией Арктики. Мы лишь восстанавливаем те позиции, которые были у нас в советское время с точки зрения обороны. Если бы произошёл гипотетический глобальный конфликт с нашим наиболее вероятным противником – США, как бы развивались события? Откуда нам ожидать главного удара? Главный удар стратегическим ядерным оружием будет нанесён через Северный полюс, потому что это самое короткое расстояние между США и Россией. Поэтому в Арктике были созданы мощные оборонительные системы ещё в старые времена.

– В Советском Союзе?

– И в Советском Союзе, и в США. Ну например, в Соединённых Штатах первая сплошная радиолокационная завеса была создана именно в Арктике. Она состояла из 12 главных наземных пунктов и более чем сотни других объектов. Заметьте, не вокруг Лос-Анджелеса или Сан-Франциско, не вокруг Нью-Йорка, а именно там, на Севере.

Соответственно, у нас тоже были выстроены оборонительные системы. Вся зона Арктики находилась под контролем ПВО. Кроме того, у нас вдоль побережья Арктики – вы помните знакомые нам всем с детства названия из песен – Диксон, Тикси... На самом деле это всё пункты двойного назначения, где базировались в том числе истребители-перехватчики. После развала Советского Союза всё это было брошено и разрушено. Мы ещё не наращиваем там мощности, дай нам бог восстановиться. Вот почему у нас такая большая военная активность.

Значение Арктики особенно возросло, когда в 2004 году Соединённые Штаты приняли свою авантюрную стратегию «мгновенного глобального удара». Она рассчитана в том числе на ударные возможности американского военно-морского флота. Они раньше планировали разместить несколько ударных флотских группировок в Норвежском, Северном, Баренцевом, Беринговом и Японском морях. Теперь, с глобальным потеплением, такие группировки могут появиться и в Карском, Восточно-Сибирском, Чукотском морях, в море Лаптевых.

Это требует наращивания наших ответных возможностей.

Кладовая планеты

– Давайте вернёмся к мирным вопросам. Что такого есть в этой ледяной пустыне, что все так рвутся сюда?

– На самом деле на шельфе Арктики находится примерно 25% оставшихся запасов углеводородов. У нас они расположены от Кольского полуострова до Чукотки. А Арктическое побережье России – это огромная территория, очень разнообразная с геологической точки зрения. Там и древние щиты выходят на поверхность, и относительно молодые складчатые области, Западно-Сибирская низменность. Соответственно, в недрах берега – и никель, и медные руды, апатиты, золото, платина, редкоземельные элементы, алмазы, урановые руды.

Фантастические запасы лежат там, где их ещё вчера невозможно было извлечь. Но технологии очень быстро совершенствуются. Например, в Африке добывают алмазы даже со дна моря. Мы в Советском Союзе в своё время делали эксперименты по добыче олова со дна Ледовитого океана, и в принципе получалось. Это было дорого, но доказано, что это возможно. Сейчас, по мере удорожания всех ресурсов, интерес возрастает во много раз.

– Как это всё нам застолбить?

– Сейчас разгорелась невидимая пока ещё подковёрная борьба: кому же принадлежит Арктика? Вопрос непростой. Мы с детства помним эти пунктиры на школьных картах – границы полярных владений СССР, а потом России, идущие от наших границ с Норвегией и из пролива Дежнёва к Северному полюсу.

По факту такие же полярные владения имеют Соединённые Штаты Америки и Канада. Так сложилось исторически. Первые наши границы с Канадой проводились, когда она была доминионом Англии, а мы владели Аляской. Тогда этот «пунктирчик» и провели. И так постепенно Арктика была разделена на секторы.

Но сейчас этот принцип подвергается сомнению. И другие страны – те же Евросоюз, Китай говорят: «К Арктике надо применять Конвенцию по морскому праву, подписанную в 1982 году». Но по ним нам принадлежат только 15 миль от берега. Это наши территориальные воды. Ещё 200 миль – это наша особая экономическая зона. А дальше уже открытое море, нейтральные воды. Тем, кто не входит в число «Арктических государств», такой подход нравится гораздо больше, и понятно почему. Они говорят: «Это ничьё открытое море, любой может им пользоваться, а шельф – дно этого моря, это есть международное наследство. Достояние всего человечества».

Но это, ясное дело, не устраивает уже нас и других наших соседей по Арктике. Наша задача – опираясь на эти морские конвенции, доказать, что подводные горные хребты на дне Ледовитого океана являются продолжением нашей геологической структуры. Такие доказательства, по мнению наших геологов, можно осуществить. Мы организовали огромнейшую работу по доказательству того, что хребет Ломоносова – это продолжение Сибири, что в древности этот хребет держался на Сибирской платформе. Просто ушёл под воду во времена геологических катаклизмов. Но мы тогда имеем право по Морской конвенции территорию вокруг этого хребта считать своей.

Гонка во льдах

– Только мы ведём такую работу? А соседи?

– Если бы только мы! Наши противники не дремлют. Например, датчане проводят точно такую же работу, как и мы, только они доказывают, что хребет Ломоносова – это продолжение гренландских геологических структур.

– А почему нам тогда не доказать, что Гренландия является продолжением хребта Ломоносова, который, в свою очередь, является продолжением Сибири?

– Великолепная идея.

– И не послать ли нам эту Данию? Я сейчас палец на карту положу, и под ним будет 10 таких Даний.

– Вы не забывайте, что Дания является членом НАТО и членом Евросоюза, а их пальцем не накроешь. Канада тоже выдвинула такие же претензии. Хребет Ломоносова пересекает весь океан от них до нас.

Ни канадцам, ни датчанам в нашем секторе Арктики (в границах полярных владений России) ничего нельзя отдавать.

Вопрос в системе доказательств. Сейчас идёт настоящая гонка в этом направлении, и они занимаются этим вопросом, и мы. Как минимум, три страны борются между собой. В Норвегии нет таких хребтов, поэтому они иначе работают.

– Норвегия отхватила часть Баренцева моря благодаря нашим законодателям во главе с Медведевым.

– Этот крайне невыгодный нам договор был подписан в 2010 году Медведевым и Лавровым. Благодаря ему мы уже потеряли 88 тысяч квадратных миль и ещё нас выгоняют с территории вокруг Шпицбергена. Там очень тяжёлое положение.

Как из этого выйти? Возможно, стоит присмотреться к опыту США. Что делают Соединённые Штаты со своим сектором? Они ничего не делают, они ничего не исследуют, ничего не доказывают. Они говорят: «Это было наше, так и будет. А кто не согласен, пусть придёт и попробует отобрать». Они – единственная страна в мире, которая не подписала Морскую конвенцию. Они говорят: «Нам это ничего не надо, мы своё и так возьмём».

Мы считаем в Совете Федерации, что надо нам несколько сменить линию. Не носиться с доказательствами, чтобы выторговать себе кусок по Морскому праву, а восстановить положение, по которому этот арктический сектор как он был раньше в старые добрые времена, так он и оставался за нашей страной. Это значит, что мы должны согласиться, что у датчан есть свой сектор, у американцев – свой. Как это было до истории с Морской конвенцией.

Есть 83-я статья той же самой конвенции, по ней спорные вопросы могут решать между собой страны, противолежащие в море и прилежащие. Все «арктические страны» у нас либо противолежащие, либо прилежащие. Надо не полениться, набраться терпения, сесть с ними, с пятью странами, и разделить эту Арктику так, как она была поделена раньше. Почва для компромисса есть, потому что у всех есть друг к другу претензии. У Канады есть трения с Соединёнными Штатами. У Дании – с Канадой и т.д. Нужно сесть и решить их. И сообща сказать: «Всё! Ни Евросоюз, ни наши друзья из Юго-Восточной Азии без нашего разрешения здесь работать не могут».

В 2008 году эти пять стран уже сделали общее Илулиссатское заявление, что Арктика – это особая зона, для неё не надо никакого нового законодательства, пять стран сами во всём разберутся. Теперь эту линию надо продолжить, несмотря на все наши дипломатические и политические разногласия. Всё-таки общий язык всегда можно найти.

Северная магистраль

– Я хотел бы поговорить о роли ледокольного флота. Почему, например, в США, Канаде, заявляя о своих правах, не развивают его, как у нас? Там нет ресурсов или там нет ясных голов? В чём проблема?

– Прежде чем начинать такие масштабные работы, для того чтобы они потом прахом не пошли, надо всё-таки им тоже обо-
сновать свои притязания на шельф. Видимо, на данный момент у них нет такой уверенности, какая есть у нас.

– Китайцы объявили, что они создают свой ледокольный флот. Уже даже ледокол построили – «Снежный дракон». И он проходил Северным морским путём.

– Да. Китай этим живо интересуется. Они построили хороший ледокол. Он уже проходил и по нашему прибрежному Северному пути, и по новым возможным трассам, которые значительно короче, но которые тяжелее с точки зрения ледовой обстановки. И «Снежный дракон» себя хорошо показал. В Шанхае создан институт Арктики. Они очень активно ведут разного рода исследования в арктических морях по состоянию воды и т.д. и т.п. Пусть они этим занимаются. Мы не можем никому запретить.

ДРУГОЙ вопрос, что любая их деятельность должна подчиняться нашим законам и правилам и проходить с нашего разрешения. Идёт ваш ледокол – запросите разрешение на управление у Североморпути. Вам будут поставлены определённые условия. Всё должно быть под контролем.

 На данный момент китайцев больше интересует транспортная составляющая Арктики. И в этом направлении идут интенсивные процессы, которые они не могут не замечать.

В Арктике происходят колоссальные экономические события. Наша нефтегазовая промышленность выдвинулась в Арктику и продвигается всё больше и больше. На Ямале создаются два порта – Сабетта и нефтяной Новый порт. С другой стороны Обской губы находится Гыданский полуостров. Там всё повторится через некоторое время в таких же объёмах и в таких же масштабах. Эти гигантские проекты дают огромную грузовую базу для движения по Северному морскому пути. Они раскрывают потенциал Северного пути.

Уже сегодня там существует грузовая база на 24 миллиона тонн вывоза нефти и сжиженного газа. А в самое лучшее советское время мы по Северному пути перевозили 6, 5 миллиона тонн. В районе Дудинки сейчас строится гигантский угольный комплекс. 10 миллионов тонн угля надо оттуда вывозить.

Вот для чего у нас в России строится новая серия ледоколов. Помните, мы когда-то начали с атомного ледокола «Ленин». Сейчас строится три гораздо более мощных ледокола – 60 мегаватт каждый: «Арктика», «Сибирь» и «Урал». Первый находится уже на стапелях с начинкой, второй – «Сибирь» – спущен в этом году на воду, и проектируется ещё три ледокола новой серии. Рабочее название серии – «Лидер». Эти монстры будут вовсе иметь 120 мегаватт мощности. Этот ледокол будет способен пробивать лёд толщиной до трёх метров и оставлять после себя полынью около 30 метров шириной.

– Наверняка строятся на верфях Финляндии или Германии?

– Нет. Это всё строится у нас, в Питере. Я был там недавно на спуске «Сибири». Впечатляющее зрелище.

Кроме ледоколов строятся гигантские газовозы до 170 тысяч тонн водоизмещением, настоящие медведи. У нас таких гражданских кораблей раньше вообще не было. Строятся огромные нефтяные танкеры дедвейтом до 70 тысяч тонн. Причём они строятся в арктическом исполнении, т.е. они сами могут без ледокола проламывать льды до полутора метров. Эта гигантская строительная программа выведет нас в лидеры.

А что другие страны? Соединённые Штаты собираются строить новый ледокол, в основном для военных целей. Канада тоже усиливает военное присутствие в Арктике. У нас есть Северный морской путь, а у канадцев свой аналог: называется Северо-Западный проход. Они на него сильно рассчитывают. Но там ледовая обстановка гораздо хуже, чем у нас. Там всегда сплошные льды. Теперь они начали подтаивать, и канадцы надеются, что они тоже проделают путь. Ведут разыскания и т.д., но таких масштабных программ, такого количества ледоколов, как у нас, ни у кого нет. Помимо атомных у нас есть ещё мощные дизельно-электрические ледоколы. Причём они есть не только в составе нашего Атомфлота, но и в частных компаниях – например, у ЛУКОЙЛа.

Но я ещё раз подчёркиваю, что это и будущее России, и важнейший элемент нашей обороноспособности. Всё взаимосвязано. Не будет там никакой обороны, если не оживёт северная экономика. И наоборот, нет смысла ничего строить, если мы не сможем это защитить.