Новая жизнь

Новыми подробностями обрастает разлад в семье Армена Джигарханяна и Виталины Цымбалюк-Романовской. Актёр обвинил супругу и уже бывшего директора своего театра в воровстве и якобы даже подал на развод. В чём истинная причина скандала и кто «спродюсировал» этот «детектив», «Аргументы недели» выяснили у Виталины Цымбалюк-Романовской. 

– Виталина, в свете последних событий не жалеете, что потратили столько лет своей жизни на Джигарханяна?

– Не жалею. Для меня мой муж родной и любимый был человек. Поэтому то, что сейчас происходит, меня очень больно ранит. А самое ужасное, что мне всячески препятствуют с ним увидеться. Когда много лет назад у нас с Арменом Борисовичем начиналась наша с ним история любви, мне, честно говоря, было страшно. Я изначально понимала, что совершаю серьёзный поступок и неизвестно, будет ли у нашей истории счастливый конец. Но мои чувства были настолько масштабными, что у меня просто не было другого выбора. По сравнению с Арменом Борисовичем всё остальное казалось очень мелким. К тому же ему была нужна моя помощь, и каждый из нас всегда нуждался друг в друге. Джигарханян сам выстраивал наши отношения. Он планировал свою жизнь, и только исходя из этих планов мне можно было на что-то рассчитывать. Сегодня я понимаю, что из-за его закрытости и большого жизненного опыта я превратилась в почти восточную женщину. С моей стороны была проведена большая «работа над собой». Мне пришлось научиться контролировать и правильно распределять свои эмоции. Понимала, какого уровня личность Джигарханяна, отдавала себе отчет в том, что главное – он, и подчинилась этому. Но мы были счастливы!.. Поэтому мне крайне сложно поверить в то, что сейчас происходит. Поначалу даже казалось, что я нахожусь в каком-то кошмарном сне. Слишком уж сложившаяся ситуация абсурдна и похожа на криминальный детектив. 

– Как ваши родители, которые наверняка не хотели отдавать вас замуж за мужчину, который старше вас почти на сорок лет, восприняли эту ситуацию? 

– Давайте сразу по поводу того, что они якобы не хотели меня отдавать. Мои родители всегда принимали мои решения и близких для меня людей. Родители всегда были самыми близкими мне людьми, и я не умею врать. Мама узнала о моей влюблённости практически сразу. Уж слишком много эмоций у меня было, и я не могла с ними справиться. Изначально она пыталась меня убедить, что я себе всё придумала и что я лечу в пропасть. Но очень скоро они полюбили Армена Борисовича и даже стали нам помогать. Мало кто знает, но наши отношения начались не с конфетно-букетного периода. У него был очень тяжёлый период со здоровьем, творческий кризис, с деньгами было тоже очень непросто. И рядом не было этих друзей и спонсоров, которые сейчас бьют себя в грудь и пытаются всех – и его в том числе – убедить в своей преданности. Но тогда помогали мои родители. И именно родители присылали мне деньги на лекарства. Поэтому они очень переживают не только за меня, но и за него. Он для них родной человек. И им больно из-за того, что его используют и манипулируют им.

– Писали, что вы из малообеспеченной семьи…

– Это неправда. До встречи с Арменом Борисовичем я была достаточно обеспеченной девушкой. У меня хорошее образование. Я всегда занималась своим развитием. Сама подготовила свою программу, получила вызов и поехала в Париж на международный конкурс пианистов. Закончила консерваторию и ассистентуру, пошла учиться, чтобы получить экономические знания. Ездила в Израиль и Австрию на мастер-классы, где занималась с выдающимися пианистами. Мне посчастливилось даже брать уроки у Николая Арнольдовича Петрова. Жизнь была интересной и насыщенной. У моего папы была доля в достаточно серьёзном бизнесе на Украине. Там было немало недвижимости, в том числе и в Киеве, которую они в итоге продали, чтобы переехать к нам и помочь нам вылечить Армена Борисовича и приобрести недвижимость. Так что мои родители дали мне денег на покупку этих квартир. Чтобы купить недвижимость и жить в хороших условиях – а я хотела, чтобы мой супруг жил именно в таких условиях, я взяла ещё кредит и заём, которые до сих пор выплачиваю. 

– Вас обвиняют в мошенничестве…

– Есть такая статья уголовная – клевета… могу объяснить только так. Потому что, чтобы обвинить человека в уголовном преступлении, а мошенничество это достаточно серьёзная статья, нужны какие-то основания. Оснований ни по деятельности театра, ни по другим бытовым историям – не существует. 

– Как вы считаете, кому выгодна эта клевета, кто вбил клин в ваши отношения с Джигарханяном? 

– Считаю, что это идёт с подачи его бывшей жены Татьяны Власовой. И помогают ей в этом работающие на свой карман «активисты» одной из диаспор. В одном из интервью она проговорилась, что это она и его друзья отвезли его в больницу. И косвенно это подтверждает врач, которая говорит, что Армен Борисович прибыл в сопровождении друзей и жены. Фактически они его выкрали.

– На ваш взгляд, как сейчас будут разворачиваться события?

– Всё-таки мне хочется верить, что не криминальным образом. 

– Но разве конфликт с Джигарханяном у вас назревал не давно? Сначала вы якобы получили отказ супруга в том, чтобы завести ребёнка. Позднее в ваших отношениях с артистом появился третий… и это был мужчина…

 – Естественно, как и любая женщина, я хотела ребёнка. Причём для себя, а не для того, чтобы удерживать его возле себя. Но по итогу ребёнка-то ведь нет. Если по поводу «третьего» вы намекаете на другого мужчину в моей жизни, то простите, но это звучит оскорбительно!.. В моей жизни всегда был Армен Борисович. Разве что «третьим» и лишним является мужчина, называющий себя другом Джигарханяна, который появился в окружении моего мужа и сейчас принимает активное участие в «продюсировании» этого скандала. Если бы у этих новых «друзей» Армена Борисовича и Татьяны Сергеевны были искренние намерения, то вряд ли бы эта история так некрасиво поднималась. На меня не устроили бы травлю и дали бы мне встретиться с моим мужем. А нашей встрече всячески препятствуют. Кстати, Татьяна Сергеевна его достаточно обобрала. На момент вступления в официальный брак со мной у Армена Борисовича уже не было ничего. 

– Говорят, что Татьяна Сергеевна приложила руку к самоубийству единственной дочери Джигарханяна?

– Скажем так… она не проявила чуткости к этой девочке, а проявила жестокость. А девочка, споткнувшись об эту жестокость, просто не смогла выжить. Давать моральную оценку я не вправе. Девочке тогда было 24 года, и у неё случилась сильная любовь. А она воспрепятствовала этой любви, и девочка с этим мальчиком закрылись в машине в гараже и задохнулись угарным газом. Потом много лет возлагали вину за это на покойную бабушку. Но на самом деле там не всё так просто. Это был единственный и очень трепетно любимый Джигарханяном ребёнок. Мне сложно об этом говорить. Давайте закроем эту тему.

– Вас уволили из театра Джигарханяна, в котором вы были на посту директора…

– Меня не увольняли. Я написала заявление по собственному желанию. Для меня очень важны хорошая атмосфера в коллективе, уважительные отношения между актёрами, мечтаю, чтобы они получали удовлетворение от работы и полного зрительного зала. У меня нет амбиций. И самая абсолютная величина в театре – Джигарханян. И я всегда знала, что если бывает, что наши с ним мнения не совпадают, – его решение неоспоримо, поскольку это его театр. Поэтому, когда Армен Борисович во всеуслышание заявил о том, что хочет вернуться в театр, – труппа, настоящие друзья, работники приготовились к его торжественной встрече. Мы купили цветы и прождали его весь день. В больнице нам никакой информации не давали. Но мы подумали, что произошло какое-то досадное недоразумение. А на следующий день в прессе стала широко муссироваться информация о том, что Виталина не пустила Армена Борисовича в театр и издала приказ о том, чтобы его в театр не пускать. В связи с этим он якобы обращается к мэру Собянину с просьбой разобраться в создавшейся ситуации. Конечно же, это была ложь – приказы в театре регистрируются в обязательном порядке и в виде бумажного журнала, и в виде электронного. И конечно же, такого приказа нет. Но сама ситуация, которая приобрела форму какой-то нечистоплотной интриги, поставила меня перед фактом, что мне нужно уйти. Я не в состоянии оставаться в театре, потому что это будет обрастать слухами, нагнетаться. Поэтому я приняла такое решение. В руководстве Министерства культуры очень хорошие люди – они меня поняли и подписали заявление. И по соглашению сторон контракт между нами был прекращён.

– Как планируете теперь деньги зарабатывать?

– Я пианистка. Играю классику. Свою карьеру пианистки прекратила, поскольку была вынуждена вести финансовые дела и следить за здоровьем своего мужа. У Армена Борисовича большой букет очень непростых болезней. Много показаний, которые требуют ежедневного медицинского внимания. Он инсулинозависимый. Необходимо постоянно принимать препараты, очень следить за питанием, за режимом. Кроме того, у нас никогда не было домработницы, поскольку Армен Борисович против присутствия посторонних людей в доме. И я выполняла домашние обязанности. Для творчества оставалось мало времени, но, тем не менее, я давала небольшие камерные концерты. 

Сейчас ситуация изменится. У меня появилось время для творчества. Честно говоря, пока ещё не понимаю, что именно я испытываю от своего нового статуса. Но музыка внутри меня всегда была и будет. Уже есть много людей, которые готовы выступить в качестве импресарио и хотят спонсировать вечера классической музыки. Кстати, 27 октября в Камерном зале Московского международного Дома музыки состоится мой сольный концерт. 

– Вы сказали про новый статус. Вы уже официально разведены с Джигарханяном? 

– Пока я никаких документов на развод не получала. Кольцо не ношу. Но для меня кольца и формальности не являются главными составляющими. Я любила и была предана Армену Борисовичу и до нашего похода в ЗАГС. Важно лишь то, что люди друг к другу чувствуют.