Бумага всё стерпит

Возвращается советская мода на сдачу вторсырья: макулатуры, стеклотары, металлолома. При Брежневе пионерам твердили, что 100 кг макулатуры сохраняют от вырубки одно дерево, а при сегодняшних технологиях достаточно и 54 килограммов. И хотя с лесами в России всё хуже («АН» подробно рассказывали об этом в №34), мы перерабатываем всего 12% макулатуры, а Европа – до 73%. Та же история со стеклотарой: в Нидерландах собирают рекордные 78%, а у нас едва доходит до 10%. Существуют системные причины, по которым власти не поддерживают переработчиков.

Капиталистическое соревнование

При Союзе бутылки принимали по 
15–20 копеек. Минералка или молоко, наливавшиеся внутрь тары, стоили дешевле. Поэтому бутылками дорожили, ходили легенды, что на юге в сезон можно насобирать на «Жигули». Найти даже десяток бутылок в пьющей стране – не проблема, а на 2 рубля можно кое-как прокормиться. В 1990-е годы у каждой компании, сидящей с пивом на скамейке, вился рой конкурирующих бабушек и асоциальных типов. Но, несмотря на конкуренцию, рост потребления пива шёл галопом, а сдать бутылки можно было в любом ларьке.

Сегодня бизнес в прежнем виде выродился. На улицах за распитие гоняют, следовательно, и тары стало меньше. Сдать бутылки – целая проблема: добычу надо везти в пункт приёма, которых немного. А сколько стеклотары может дотащить до трамвая пожилой человек? Штук 20? А примут их по рублю, максимум по два. И чтобы собрать эти 20 бутылок, утомишься ходить и в урны заглядывать. Затея вроде бы потеряла смысл, но инициативные россияне придают ей новый облик.

– Зарабатываю на вторсырье 30–40 тысяч в месяц, летом ещё больше, – рассказывает петербуржец Руслан. – Часа в два-три ночи сажусь за руль, объезжаю «популярные» скамейки во дворах. Народ обычно уже разошёлся, урны полны бутылок и алюминиевых банок. С банками удобнее всего – их принимают в смятом виде, места в багажнике занимают мало. На весь рейд уходит часа два, днём сдаю добычу на завод неподалёку – у них цены повыше, чем в обычных пунктах. Раньше сочетал этот бизнес с работой в такси, но сейчас таксовать бросил – денег и так хватает. Зимой, конечно, будет сложнее, люди на скамейках с пивом не сидят. Но у метро и на автобусных остановках всегда есть чем поживиться.

Сдача макулатуры в советские времена была темой для школьников и интеллигентов:за 20 кг макулатуры давали талон на приобретение дефицитной книги: от приключенческих Дюма и Майн Рида до продвинутых Булгакова и Зощенко. За деньги макулатуру никто не сдавал, а школьные дворы были завалены связками газет и журналов в рамках акции «Миллион – Родине». Сегодня на использованной бумаге люди кормятся даже сытнее, чем на стеклотаре. Правда, если вы насобираете в квартире 20–30 кг макулатуры и позвоните в одну из контор по сбору (мол, приезжайте, забирайте) – вас засмеют. Вы услышите, что на приёмке взвешивают грузовик до и после разгрузки, таким образом вычисляя вес груза. И к вам готовы приехать, только если вы соберёте по своим шкафам тонну. Но не надо отчаиваться!

– Цена на макулатуру скакнула 3–4 года назад, хорошая бумага стоит, как металлолом, – рассказывает москвич Пётр. – Но в отличие от тех же бутылок никто не считает её ценностью, добывать легко. В каждом подъезде стоят коробки для рекламы, которую жильцы достают из почтовых ящиков и сразу выбрасывают. Под выборы там скапливаются кипы газет и агитационных материалов, исполненных на мелованной бумаге, – это настоящее Эльдорадо. В гипермаркетах и сетевых магазинах упаковочную бумагу бесплатно не отдадут: слишком большие объёмы, её сами прессуют и сдают напрямую переработчикам. А вот в офисных центрах зачастую рады, если кто-то предлагает бесплатно очистить помещения от мусора.

Бумажные отходы класса «А» (высокое качество бумаги) в Москве принимают по 10–18 рублей за кг, класс «Б» (картон, книги, журналы) – по 5–10 рублей, класс «В» (газеты) – за 3–5 рублей. Уже есть компании, выезжающие по адресу ради 100 килограммов. Но чем меньше город, тем ниже цены – доходит до одного рубля за кило. В глубинке сдать кому-то макулатуру – проблема. А для столичных контор запустить в регионы фуру для сбора использованной бумаги накладно, поскольку бизнес это малорентабельный. Чтобы он стал таким, от души постаралось государство.

Сдачи не надо

Даже в Москве и Питере редко встретишь обычные для европейских городов фандоматы для стеклянной, алюминиевой и пластиковой тары. Чтобы бросить баночку – и получить 10–20 центов. Если бы на каждом километре городского пространства появился такой сборник, то к проблеме избавления улиц от мусора подключились бы школьники и пенсионеры. А сбор макулатуры даже в Восточной Европе субсидируется государством: лучше чуть переплатить гражданину, который собрал вокруг своего жилища бумажный мусор, чем нагружать дворников и импортировать целлюлозу.

В России субсидий от властей не дождёшься, даже в регионах, утопающих в мусорных свалках. Причин несколько. В приграничной Псковской области, например, крупнейший налогоплательщик – компания по сбору и переработке металлолома. В чиновничьем сознании этот бизнес родом из 1990-х и ориентирован на «продажу Родины» за кордон. Логики в этом немного, но есть удобная установка – всевозможных «сборщиков» обложить налогами по максимуму.

Хотя в 2015 г. премьер Дмитрий Медведев запретил экспортировать макулатуру. Чтобы понять масштаб этого решения, важно перечислить основные стратегические продукты: нефть, газ, уран, пшеница, титан, бериллий. Даже в разгар торговой войны с Западом Россия не запрещала всё это продавать за границу – даже вопрос так не стоял. Неужели макулатура играет в нашей экономике более важную роль?

Ларчик открывался просто: 6% российского экспорта макулатуры приходилось на Финляндию, 5% – на Китай, а 70% – на Украину. Вследствие «продуманной» фискальной политики получалось, что в Незалежной перерабатывать намного дешевле, да ещё и НДС возвращался. В той же Финляндии власти задумались бы, как поддержать отрасль, как подтолкнуть бизнес перерабатывать дома, а не тащить товар за тридевять земель. Тем более полдела сделала девальвация рубля, при которой подорожавший экспорт макулатуры мог подстегнуть внутренний спрос. Но у властей в России желание нагадить противнику всегда скакало впереди обустройства собственной страны.

Запрет продлился всего несколько месяцев, но закупочные цены на макулатуру рухнули почти на четверть. Независимые заготовители макулатуры пожаловались в ФАС, Минпромторг и Минэкономики, что переработчики, покупавшие тонну в среднем за 13, 7 тыс. руб., теперь дают только 10, 5 тысячи. И это при нехилой инфляции. Но за что винить рынок, который лишили важнейшего фактора спроса – продажи за границу. Как только запрет отменили, макулатура выросла в цене вдвое.

Вроде бы высокая цена – это хорошо, поскольку возможность подзаработать появляется у самых малообеспеченных россиян. Объёмы собираемой в стране макулатуры выросли с 2, 25 млн т в 2014 г. до почти 4 млн т сегодня. И это далеко не предел: оценки всего объёма производимой в России макулатуры расходятся от 15 млн т до фантастических 100 миллионов. Вроде бы и бизнес потянулся вкладываться в мощности по переработке.

Но в начале июля 2017 г. Минэкономики приготовило новый подарок: предлагают ввести заградительные пошлины на вывоз макулатуры – аж 43%. В этом шаге тоже слышится украинское эхо: основным импортёром бумаги (часто сделанной из нашей же макулатуры) в Россию является всё та же Незалежная. Мало того что это повышает цены внутри страны, так ещё и обидно политически. Вот и хотят стимулировать отечественного производителя, который с 2007 по 2017 г. инвестировал в подготовку макулатуры на вывоз более 300 млрд руб.:давай-ка ты выбрось все свои бизнес-планы, под которые брал кредиты, залезай в новые долги и производи бумагу на внутренний рынок.

А производитель еле жив, потому что льгот у него нет, а бизнес малорентабелен. И по щелчку из правительства Дунай вспять не потечёт. Часть «макулатурщиков» просто разорится, а часть попробует гнать бумажные отходыв Белоруссию или Армению. Ведь на наших партнёров по Таможенному соглашению заградительные пошлины распространяться вряд ли будут. А оттуда макулатуру проще реэкспортировать на Украину.

Поскольку о людях в очередной раз не подумали, они напоминают о себе сами. По лекалам чеховского злоумышленника житель Нижнего Тагила сдал в металлолом индуктивный шунт, который снял прямо с локомотива. А в Юрге жажда наживы заставила местных люмпенов сложить несколько металлических гаражей и сдать их в переработку. Разве мы все не вздохнём, если им станет выгодно собирать и сдавать бумажный мусор?