8 августа – 140 лет со дня рождения одного из родоначальников российского кино Александра Ханжонкова. А ещё в этом году – 90 лет судебному процессу, на котором Ханжонков был среди подсудимых.
Скандал
В 1926 г. в советской киноотрасли вспыхнул скандал. 24 киноработника, в том числе 16 руководителей крупнейших киноорганизаций – «Госкино», «Культкино» и «Пролеткино», – были арестованы по обвинению в служебных злоупотреблениях.
Дело возбудило Экономическое управление ОГПУ. Интеллигенция шепталась (а сегодняшние историки допускают как одну из версий), что всё не просто так, явно в подоплёке «политика» – противоречия между наркомом просвещения Анатолием Луначарским (ряд подсудимых были его выдвиженцами) и «железным» Феликсом Дзержинским. Последний возглавлял не только ОГПУ, но и «Общество друзей советского кино».
О «политике» в этой истории мы ещё скажем. Хотя признаем – прежде всего речь действительно шла о хозяйственных преступлениях. Видный тогдашний кинодеятель А. Шуб писал, что «процесс (…) осветил ужасные и возмутительные факты, характеризующие преступную вакханалию на кинопроизводстве».
Сценарий фильма «Шея»
Читая сегодня судебные отчёты, и впрямь вспоминаешь И. Ильфа и Е. Петрова. А конкретно – эпизод из «Золотого телёнка», когда Остап, сочинив за ночь сценарий звуковой народной трагедии «Шея», продаёт его за 300 рублей Черноморской кинофабрике. При этом никто писанину Остапа читать не собирается, папка с текстом тут же исчезает непонятно куда...
300 рублей? Из материалов дела: сценарий картины «Блуждающие звёзды» обошёлся Одесской кинофабрике в 100 тыс. руб. – и был запрещён к постановке Главполитпросветом. На фильме «Предатель» перерасход составил 87 535 руб. (при первоначальной смете в 47 тыс.). На фильм «Кирильчио» по смете заявлялось 13 тыс. рублей, а ушло вдвое больше, на фильм «Мабул» – 10 тыс. по смете, 200 тыс. по факту. После съёмок в Сибири сцен фильма «Ленский расстрел» (потрачено 68 415 руб.) из отснятых 1500 метров плёнки пригодной оказалась лишь треть… Ну и т.д.
По сути вопроса
Сегодня обстоятельства этого процесса изучены и историками спецслужб (например, О. Капчинским), и киноведами. Сверяя разные публикации, можно понять суть вопроса.
Единой структуры киноотрасли тогда не было. «Пролеткино», «Культкино» и другие конторы со схожими названиями – акционерные общества, создававшиеся на паях разными советскими организациями и ведомствами. С одной стороны, предполагалось, что кино – дело выгодное, кинофирмы станут коммерческими структурами, приносящими прибыль. С другой – ребёнок рождался без любви, по указанию сверху, акционерам и своих забот хватало. У семи нянек дитя бегало без глазу и, будучи побочным и нелюбимым, особой ласки не знало (бесконечные реорганизации, слияния, деления и пр.). Но жить-то ему надо было! И кинофирмы исходили из простой логики – проектов надо затевать побольше, в смету сначала закладывать поменьше, а по ходу дела искать дополнительное финансирование. При этом идеологию тоже никто не отменял: в 1925 г., например, из 24 закупленных сценариев 22 по разным причинам были запрещены.
То есть зыбкая почва, на которой стояло здание, – одна проблема. Другая – кадры. И даже не творческие. Мы – про руководителей отрасли.
Если магнаты Голливуда, что ни говори, сами приходили в кинобизнес, сами строили свои империи, рисковали своими деньгами, то у нас… Вот, например, председатель «Пролеткино» тов. И. Бурсак. Знаменит тем, что в Гражданскую, будучи красным комендантом Иркутска, расстрелял Колчака. Вскоре, однако, его судили по обвинению в хищении ценностей из эшелона адмирала, приговорили к расстрелу, тут же простили и направили воевать с Унгерном. Шёл по делу и управделами «Пролеткино» И. Дукор. Это бывший адъютант Бурсака. Следствие отмечало, что шеф предпочитал держать под контролем человека, помнившего нехорошую историю с колчаковскими ценностями, – и на многое закрывал глаза…
Большинство других арестованных были людьми того же типа: старые революционные деятели «с заслугами», которых партия бросила «на кино». Дальше – по-разному. Кто-то просто жировал, рассматривая назначение как синекуру. Кто-то пытался вникнуть в дело, но не мог разобраться.
Но есть в списке подсудимых одно имя-исключение – Александр Алексеевич Ханжонков, заведующий производственным отделом «Пролеткино». Тот самый, которому ныне поставлено несколько памятников…
Офицер и джентльмен
Ханжонкова называют первым русским продюсером, одним из отцов нашего ещё дореволюционного кинематографа.
В 1905 г. 28-летний подъесаул Ханжонков, уходя в отставку по состоянию здоровья, получил компенсацию – 5 тыс. рублей. Большая сумма! Возможно, не на пустом месте возникли легенды, подъесаул покинул службу не просто так, он «пострадал на службе» – то ли провалился под лёд во время Японской войны, то ли кого-то провалившегося спас. В любом случае Ханжонков тогда заболел. Заболел физически – полиартритом, из-за которого потом всю жизнь мучился с ногами (и в итоге оказался в инвалидной коляске). Но заболел и новым делом – «синематографом». Компенсационная выплата стала начальным капиталом.
Опустим дальнейшие «этапы большого пути». Важно, что перед 1917 годом фирма «Ханжонков и Ко» была явным лидером отечественной кинопромышленности. Её хозяин сочетал предприимчивость и интеллигентность, хватку и честность, он сам выступал сценаристом, режиссёром, актёром, собрал уникальную творческую команду, сделал звёздами Веру Холодную, Мозжухина, Полонского…
В Гражданскую оказался в Крыму. Если помните «Рабу любви» Н. Михалкова, прообраз Южакова (герой О. Басилашвили) – Ханжонков. С белыми ушёл в эмиграцию. Но попытки развернуть хоть какой-нибудь кинопроект в Берлине закончились ничем, а большевики звали эмигрантов «с именами» назад. В 1923-м Ханжонков вернулся в Москву. Луначарский прислал ему приветственную телеграмму, а Бурсак, под началом которого Ханжонков в итоге оказался, вмиг забыл классовую ненависть – даже помог получить дачу. Советские киноначальники надеялись: если с помощью Ханжонкова, профессионала экстракласса, на десять провальных фильмов удастся снять хоть один хороший и кассовый, – всё окупится, всё простится.
Только кто б ему дал сделать такой фильм – хороший и кассовый! Названия тогдашних картин «Пролеткино» говорят сами за себя. «Из искры – пламя». «Красный тыл». «Остров красных пионеров». «Расплата» (это не про революцию, а про шофёра, который заболел гонореей, но лечиться пошёл не к доктору, а к знахарю – и в итоге заразил жену, родился больной ребёнок).
И ладно? И шут с ним? Плюнь на всё, сиди тихонько? Да, возможно. Хотя можно представить, что думал Ханжонков – человек умевший считать деньги – видя, как под подобные «проекты» направо-налево рассылаются экспедиции, как за счёт «своих людей» раздуваются штаты, как «гуляются» банкеты (до 54% трат «Пролеткино» уходило на «накладные расходы»).
На суде ему инкриминировались два момента – упомянутая выше запоротая на «Ленском расстреле» плёнка и история с фильмом «Мабул». На «Мабуле», видя, что неопытный режиссёр проваливает съёмки, Ханжонков вскипел и сам доснял нужные сцены. На что формально – «технический специалист»! – права не имел. Плюс – гигантский перерасход средств по картине. Но тут интересно разобраться. «Мабул» снимался уже давно. Может, деньги успели распустить и без Ханжонкова? А запоротая плёнка… Вообще-то, по логике, вина тут командированного на съёмки оператора (тоже судившегося), Ханжонков лишь был по должности его начальником.
Поворот
Между тем власть начала смягчаться. Люди-то заслуженные! Часть арестованных отпустили до суда, по прочим характер обвинения изменился – это не вредительство, не халатность, просто «если бы обвиняемые проявили большую хозяйственность, то прибыль могла бы быть выше». Дальше по мелочам: этот проявил легкомыслие, тот раздувал штаты…
Дело слушалось Московским губернским судом. 22 апреля 1927 г. был зачитан приговор: восемь человек оправданы, остальным – сроки от двух месяцев до года (год – это Бурсаку). Через месяц Президиум ЦИК принял решение «о неполном применении меры социальной защиты к осуждённым, имеющим революционные заслуги». Все вышли на свободу.
Ну а Ханжонков? Он же не имел революционных заслуг?
Не имел. Потому и оплеух получил больше всех. «Крупнейший капиталист»… «Бывший есаул»… В молодости «участвовал в кровавом и жестоком подавлении восстания в Персии» – видимо, служил в шахской «казачьей бригаде», некогда сформированной Тегераном по русскому образцу с русскими инструкторами («АН» № 7, 2011). Мы упомянули о «политике» на процессе – похоже, главным политическим грехом обвиняемых стало то, что они связались с Ханжонковым.
Правда, делать крайним немолодого человека в инвалидной коляске тоже было неудобно. Ханжонкова приговорили сначала к полугодовому заключению, но освободили «по состоянию здоровья». При этом с работы выгнали, гражданских прав лишили. Больной, униженный, он уехал в Ялту – город, где заложил когда-то будущую Ялтинскую киностудию. Жил там с семьёй на грани нищеты. Дойдя до края, в 1934-м умоляющим письмом (см. справку) напомнил о себе главе советской кинематографии Б. Шумяцкому. К удобной дате – 15-летию советского кино – был прощён, даже получил небольшую персональную пенсию. И забыт.
Умер в Ялте 26 сентября 1945 года.