Казалось, в конце прошлого века - начале нынешнего россияне и американцы научились понимать и принимать друг друга. Политики показали, что они могут договариваться, а простые граждане откликнулись активно возникающими деловыми и семейными связями. Но вот история снова откатила всё назад. Можем ли мы быть друзьями или вечная непримиримость – наш удел, «Аргументы недели» расспросили историка-американиста профессора Ивана КУРИЛЛУ.
Трудности перевода с «американского»
- Недавно в Волгограде встретила в маршрутке женщину, которая недобро попросила двух ехавших студенток – иностранку и русскую – не говорить «на американском языке». Не чувствуете ли вы, что представление «историк-американист» сегодня российского обывателя, деликатно говоря, настораживает? Отношение со стороны общества к вашей специализации изменилось?
- Начнем с того, что разговор на иностранном языке раздражает людей, которые языками не владеют, и которые с подозрением относятся ко всему чужому. То, что такие замечания стали делать в маршрутках, - знак роста ксенофобии и архаики. Волгоград, в общем, все послевоенное время был городом, открытым для туристов и студентов из-за рубежа, здесь всегда можно было услышать иностранную речь, - вряд ли надо напоминать, что это норма в современном мире. Надеюсь, впрочем, что это вы попали на какой-то исключительный случай. Все же по одному замечанию рано делать глубокие выводы.
А насчет американистики, - вот только на днях прочел о том, что в США корпорация Карнеги выделила дополнительно несколько миллионов американским университетам на изучение России, - в связи с ухудшением отношений между нашими странами. В России, к сожалению, возможности изучать и обсуждать Соединенные Штаты уменьшились: стало сложнее провести научную конференцию на американскую тематику, привезти коллег из США. Не говорю уже о том, что дополнительного финансирования наша американистика не получила. Не могу поручиться, что деньги на изучение США не получила, например, разведка, - но это явно по другому ведомству.
Что же касается «отношения общества», то я не заметил какой-то дополнительной настороженности. Вся эта настороженность исходит только из бюрократической среды, напуганной, очевидно, тем, что развитие исследований в подведомственном вузе или регионе навлечет на руководство какие-то неприятности. Сограждане все же понимают, что американисты - это не американцы, «отвечать» за действия США мне чаще приходилось лет 15-20 назад.
- В Волгограде была основательная группа американистов. Но сейчас вы все разъехались. Куда?
- После распада СССР в Волгоградском государственном университете удалось создать сильную группу американистов и международников. Издающийся в Волгограде ежегодник «Американа» стал одним из ведущих научных изданий в стране по американской истории и политике, на протяжении полутора десятилетий практически ежегодно проводились научные конференции и семинары, наши аспиранты и докторанты защищали диссертации. Сегодня первый руководитель этой кафедры профессор А.И.Кубышкин преподает в СПбГУ, я – в Европейском университете в Санкт-Петербурге, один из первых молодых ученых, уезжавший когда-то в московскую аспирантуру от этой кафедры, ныне профессор С.В.Голунов преподает в Японии. Группа, сейчас уже состоящая из учеников основателей этого направления, продолжает заниматься исследованиями и преподаванием в ВолГУ, но в изменившейся обстановке им стало сложнее доказывать необходимость изучения Соединенных Штатов и искать для этого ресурсы.
- Так почему вы потеряли поддержку в городе, где столько лет жили и трудились?
- Бюрократы от образования продолжают сомневаться и задавать вопросы, мол, зачем Волгограду американистика и международные отношения? Много лет я объяснял, что мы живем в стремительно глобализирущемся мире, и та же Америка влияет на нашу жизнь, хотим мы это признавать или нет. Но есть и другой ответ: нельзя ориентировать университет на решение исключительно местных проблем. Образование глобально, и хороший университет может и должен гордиться учеными, вышедшими в своей области на международный уровень исследований, независимо от того, понимает ли смысл этих исследований конкретный региональный бюрократ. В такой университет потянутся студенты из других регионов и из-за рубежа. Так вот, в России, за пределами Москвы и Санкт-Петербурга очень мало центров, на хорошем уровне изучающих страны Северной Америки. Волгоградский – один из самых известных, и хотелось бы, чтобы он нашел поддержку. Кстати, это обращение не столько к университету, сколько к тем, кто мог бы стать донорами и благотворителями: гуманитарные исследования делаются на небольшие, по меркам даже среднего бизнеса, суммы.
От любви до ненависти один океан
- Откуда вообще такая полярность: мы то обвиняем Америку в том, что она диктует нам, как жить, то опять бросаемся любить её запретные плоды?
- Это не полярность, это цикл развития российской политики: уже более полутораста лет отношение к США коррелирует у нас с внутренним движением маятника от модернизации и реформ к реакции и запретам. Каждый раз, когда Россия принимается за реформы, стремится обновить экономику и промышленность, использует слово «модернизация», Соединенные Штаты оказываются желанным источником инноваций и моделью для реформирования России. Но как только цикл реформ уступает место контрреформам и застою, США оказываются угрозой и неприятелем. Сейчас мы в этой, реакционной, части цикла, но мы из нее, конечно, выберемся.
Для баланса скажу, что в США есть свой маятник в отношении к России: всякий раз, когда Россия начинает реформы, а то и революцию, американцы с радостью считают, что наша страна вот-вот станет чем-то очень похожим на их собственную - этакими Соединенными Штатами России. Потом, когда эти надежды не сбываются, а это становится ясно вскоре после начала революции или реформы, американское общественное мнение испытывает жестокое разочарование, и начинает отказывать россиянам в способности к совершенствованию своей политической системы. Потом Россия начинает новый цикл реформ – и все повторяется с начала.
- Смотрите, что происходит - пропаганда, причем, с обеих сторон опять начинает выстраивать образ врага. Этот очередной виток спирали, может, предопределен разницей менталитета россиян и американцев?
- Слово «менталитет», когда-то введенное в обиход историками, стало использоваться так часто, что сегодня ученые от него шарахаются. Его часто используют, чтобы избежать объяснения: то или иное у нас так, а не по-другому, потому что «менталитет» такой. Нет, это не ответ, конечно. Более того, я с уверенностью могу утверждать, что исторически у России с Америкой больше общего, чем с любой страной Западной Европы, например, не говоря уже о странах Азии и других континентов. Именно в США, а не в какую-то другую страну, уехали, начиная с последней трети XIX века, миллионы - в цифре я не ошибаюсь, это действительно так - наших соотечественников, сильно повлиявших на то, какой Америка стала. Я упомянул выше модернизацию, которая чаще всего в России опиралась на американские образцы. Вот, например, и Сталинградский тракторный завод был построен американцами и собирал трактора по американским технологиям, но американскую культуру невозможно представить себе без того, что в ней создали выходцы из России.
Образ врага всегда нужен для внутренней политики. Он позволяет мобилизовать население, объявить оппозиционеров агентами этого самого врага. Сегодня мы видим как раз это – в России оппозицию шельмуют как якобы «проамериканскую», а в ходе предвыборной кампании в США вдруг снова заиграла «русская карта», - там теперь кандидаты в президенты шельмуют друг друга как «агентов России». Поскольку это такой удобный риторический прием, его используют, не задумываясь о том ущербе, который он приносит долговременным двусторонним отношениям.
Личные связи – лучшая дипломатия
- В условиях обострившихся официальных международных отношений, немцы, к примеру, опять разворачивают программы народной дипломатии. Я знаю несколько программ и частных проектов, которые связывают Волгоград и города Германии. Есть ли такие со Штатами?
- Я не знаю о таких проектах, зато знаю о том, что в течение нескольких последних лет до минимума оказалось свернуто академическое сотрудничество между Россией и США, закрыта организация, позволявшая школьникам провести год в американской семье. Я знаю, что сейчас возрождаются «Дартмутские встречи», проводившиеся в годы Холодной войны - неформальные встречи влиятельных, но не находящихся у власти, американцев и россиян. Но я не уверен, что они сегодня будут настолько же эффективны.
Если вы помните, Волгоград в разгар перестройки стал побратимом города Кливленда. Мой аспирант Владимир Максимов исследовал несколько лет назад те переговоры и выяснил, что в США еще в конце 1980-х очень многие были против «дружбы с Советами», и инициаторам движения за дружбу с Волгоградом в Кливленде пришлось преодолевать серьезные предубеждения. Потом лёд растаял, - но вот в последние годы я не слышу о каких-либо проектах, связывающих Волгоград с Кливлендом. Надеюсь, что студенты из США все еще приезжают в ВолГУ и ВГСПУ, но уже не уверен в этом.
- А что могут сделать обычные люди – не политики, чтобы не эскалировать - видите, даже исторический штамп вспомнился и ввернулся - ситуацию, не наступать на исторические грабли?
- Обычным людям я бы посоветовал не верить пропаганде, не искать шпионов и «агентов влияния», понять, что «американские происки» это риторический прием и способ свалить вину на кого-то далекого. Ведь мы уже не раз были свидетелями анекдотических ситуаций, когда чиновник, обвиненный во взяточничестве или в плагиате диссертации, в ответ заявлял, что его разоблачители «работают на Госдеп». Если вы не занимаетесь в самом деле международной политикой, выведите США из вашей картины мира, представьте, что все в стране – и хорошее и плохое – происходит без их участия. Не бойтесь приглашать к себе коллег и друзей из США и ездить к ним с ответным визитом – если такие возможности предоставляются.
- Вы сами какой кофе предпочитаете: эспрессо или американо?
- Латте :-).
Наталья СПЕКТОРОВА