«Нехитрое дело лет до ста прожить.
Первое – это не пить, не курить.
Всё остальное умеренно,
И… будьте уверены.
Как говорится, сборы недолги.
Нет, товарищи геронтологи,
Совсем не просто
Прожить лет до ста.
Не просто – прожить.
Какая по жизни протянется нить?»
СЕБЕ НЕ ЖЕЛАЛ ОН ПОКОЯ
Когда 102-летний Хаим Гольдберг читает наизусть свои стихи, размышляет о судьбе родного края и страны в целом, начинаешь отчасти открывать и секрет его долголетия. Человек, проживший столь трудную жизнь, доныне не сидит на печи, а в мыслях ведёт «нескончаемый бой, в котором люди гордятся тобой».
Уникальная память ветерана удерживает не только целые пласты минувшей эпохи, но и многие отдельные детали самых разных событий и встреч. Он отчётливо помнит, как на большом лугу у окраины белорусского городка Борисов, где в одном из домов жила и их семья, расположился конный отряд красноармейцев, шедший в боевой поход с юга на польский фронт. Шестилетний Хаим, его приятели Юрка, Стасик и ещё около десятка таких же сорванцов тут же устремились к людям в военной форме, их лошадям.
- Мне красный командир товарищ Гай дал путёвку в новую самостоятельную жизнь, – отнюдь не шутя говорит Хаим Моисеевич, – и я этим фактом горжусь. Едва те конники стали под Борисовом на постой, нас как магнитом потянуло к этим отважным людям. И вскоре купали в речке коней, давали им с рук корочки хлеба, они нас узнавали. Прощаясь с жителями, командир Гай подозвал своих эскадронных, распорядился посадить на лошадей и мальчишек, а меня усадил рядом с собой. Сыграли походную, тронулись рысью. Военный оркестр уже играл Интернационал, когда мы с отрядом шли через весь городишко, и наши детские сердечки едва не выскакивали от гордости. Вот так, образно говоря, въехали мы в революцию, в новую жизнь после гражданской войны. Ещё не было пионерских организаций, а мы тут же создали свою, поклявшись друг перед другом быть примером во всём, помогать родителям и слабым, оберегать огороды от чужих набегов, закалять себя физически.
Он помнит, как в 1937 году, когда служил в автобатальоне под Смоленском, к ним в часть приехала в гости знаменитая актриса Любовь Орлова. Зал Дома офицеров был переполнен, а в завершение творческой встречи ему, как секретарю комсомольской организации, доверили вручение Любови Петровне букета цветов. Хромовые сапоги начистил как никогда, шагнул из-за кулис в волнении. И тот её поцелуй ещё ни один день пылал на щеке молодого бойца!
- Да, много было удивительных встреч и до войны, и позже, - заметил Хаим Моисеевич. – К примеру, на фронте, едва выдались часы затишья, к нам приехала Лидия Русланова. На полянке натянули танковый брезент, неподалёку наготове – зенитки, а она так красиво пела под баяны. Обаятельная женщина, при этом вела концерт сама. Кавалеристы и танкисты в тот день душой воспряли, в голове одно – скорее достичь победы над ненавистным врагом!
Войны с гитлеровскими захватчиками хватило и на долю Гольдберга. Вчерашний ученик кузнеца, выпускник Фабрично-заводского училища, он, рабочий парень из еврейской семьи, мечтал учиться в Москве. И это большое желание после службы в армии почти сбылось. Хаим поступил в столичный педагогический институт на исторический факультет, с головой окунулся в интересную студенческую жизнь, стал членом ВКП(б), однако… всё остановила война. В 41-м с друзьями добровольцем записался в народное ополчение защищать Москву. Их коммунистический батальон обороны занял одну из передовых позиций. Но Гольдберга вскоре отозвали на ускоренную учёбу в Военно-политическую академию. А позже он, уже лейтенант прошёл 9-месячные курсы в танковой академии на Урале и весной 1943 с аттестацией на должность комиссара штаба танковой бригады попал на действующий фронт.
- Это была большая должность – сразу майорская звезда, – рассказывает ветеран. – Но тут вышел приказ ликвидировать институт комиссаров. И началась моя служба с маленьких должностей. Я поехал на Уральский завод, где мне дали роту танков и отправили в часть на службу ротным командиром. Но там вакансии не оказалось, и меня отправили за новыми Т-34. А потом мне нашли должность командира взвода. С этого и началась моя эпопея на Великой Отечественной.
«Мы «Ура» не кричали, выводя свои танки в атаку.
И не пили вина, чтобы с ясной быть головой.
Лето. Рожь в васильках и красивые красные маки.
Нам по минам идти и пехоту вести за собой…».
«…В боях с немецкими захватчиками, преследуя противника от Ковеля до Седлеца, из пушки танка уничтожил одно самоходное орудие, две противотанковых пушки и до 15 немецких солдат и офицеров. Командуя танком командования бригады, чётко держал связь с батальонами, в результате чего давал возможность комбригу руководить боем. При нападении на КП бригады танков противника тов. Гольдберг обратил их в бегство и уничтожил при этом ещё один танк. За смелость и бесстрашие в боях достоин правительственной награды – ордена «Красная звезда».
Эту запись сделал в наградном листе на лейтенанта Хаима Гольдберга, воевавшего с мая 1944 года уже на 1-м Белорусском фронте, командир роты управления капитан Макаренко.
В составе 36-й танковой бригады молодой офицер участвовал во многих тяжёлых боях, прошёл всю Западную Украину, Польшу, форсировал Вислу, дошёл до Берлина. Оставил свою «подпись» и на стене поверженного рейхстага: выбил точку выстрелом из пистолета, выцарапав рядом «И точка!».
- В бою не щадил врага, – вспоминает ветеран, – а когда увидел в Берлине изголодавшихся немецких стариков, сжалось сердце, стал делить с ними свой паёк.
«Над Вислой тяжёлые тучи нависли.
Над Вислой холодный туман.
Цепляются тучи за самые кручи,
А рядом – высокий курган.
Горят над ним звёздочки разноконечные.
Здесь после поставят гранит.
Луны полумесяц надгробною свечкой
Покой его молча хранит…».
Прошли годы, а память 102-летнего человека и по сей день цепко держит многое с той поры.
- У меня было две встречи с полководцем той войны Жуковым, – рассказывает Хаим Моисеевич. – На реке Одер перед выходом в наступление мы расширяли плацдарм, как подъехали легковые машины и из одной вышел Георгий Константинович. Поздоровались. Он высказал свои суждения о предстоящем бое нашему командованию. И мне, как офицеру связи, нужно было скоро донести его распоряжение в одну из частей бригады. «Главное – дойди», – прощаясь, напутствовал командующий фронтом. Видно, много гибло там наших ребят, и он желал мне быть живым. Я выполнил ту задачу, хотя попал под бомбёжку, обегал глубокие воронки, а когда заскочил на попутную машину, меня-таки «прихватил» осколок разорвавшегося неподалёку снаряда… Второй раз увидел маршала Жукова, когда главнокомандующий Группой советских оккупационных войск в Германии приехал к нам на танкодром. И ведь узнал меня в строю танкистов. «Живой?!» «Так точно, – говорю, – я живучий…». «Ну, значит, долго будешь жить!»
По мнению самого фронтовика, жизнь у него получилась длинной и потому, что всегда старался делать людям добро. К примеру, в трудное послевоенное время помог выжить целой деревни башкирских староверов. Сеять было нечем, в погребах осталась только перемёрзшая картошка. Людей ждал голод. Зная, что за такое раньше даже расстреливали, на свой страх и риск офицер предложил выгнать из картошки спирт. На вырученные от продажи деньги купили несколько подвод с пшеницей. Провожали бородатые мужики служивого со слезами на глазах.
Из армии танкист демобилизовался в 1957 году, перебрался в Приморье. И ещё четверть века отдал Дальневосточному пароходству, на судах которого ходил первым помощником капитана. За его плечами – семь лет интереснейшей работы в Арктике, участие в четырёх спасательных операциях, в том числе иностранных экипажей. И где бы ни был – в море или на берегу – писал стихи. Одно из них посвятил первой женщине-капитану дальнего плавания Анне Щетининой, с которой был хорошо знаком.
Сегодня он говорит, что, наверное, спасённые люди молились за него, потому и дожил до таких лет в твёрдой памяти и относительно добром здравии. Утверждает: ему всегда везло на хороших людей, особенно наших, советских. «Советские – лучше всех. Не для лозунгов. Просто мы отличались от других порядочностью, добросовестностью, искренним желанием помочь».
Стихи ветерана не раз звучали на творческих вечерах подполковника в отставке Хаима Гольдберга, особенно часто те, что написаны им в перерывах между боями: «Мне помнится над Бугом старый дом», «Поле боя», «Победа». А на слова стихотворения «Смело – в атаку» написана песня, которую исполнили во время презентации новой книги ветерана «Госпожа Победа» Владимир Пискайкин и заслуженный артист России Виктор Коркишко.
Как заметил тогда сам фронтовик, он отнюдь не профессиональный поэт, но с юности увлечён поэзией и его стихи, которые он решился издавать в столь почтённом возрасте, отличает искренность. «У этой книги, написанной от души, очень длинная история, ведь она создавалась почти 80 лет. И в ней, кроме войны, много сказано о любви. Хотя любовь, на мой взгляд, – это вечная песня без слов…».
Константин ЛОБКОВ