Чужие свои

В связи с присоединением Крыма власть РФ заговорила о праве нации на воссоединение. Но парадокс: русские граждане постсоветских республик вынуждены биться как рыба об лёд, доказывая российским чиновникам, что обладают этим правом – правом переехать в Россию.

Скоро четверть века, как Советский Союз, который «сплотила навеки великая Русь», развалился на части. В один миг «великая Русь» стала иностранным государством для 25 млн. русских, согласно официальным цифрам. Многие из них проживают у границ РФ в местах плотного расселения русского этноса (границы республик были проведены большевиками и одобрены в 1991 году без учёта национального состава жителей). Другие русские находятся в крупных городах постсоветских стран, куда их (или их предков) направило когда-то руководство СССР, чтобы поднимали местный уровень жизни. Речь о врачах, учителях, учёных, инженерах, творческой интеллигенции и так далее – словом, о самых образованных.

Цифра 25 млн. с тех пор превратилась в цифру 16 млн.: кто-то умер, кто-то записался в другую национальность, кто-то уехал (преимущественно в РФ). Помимо экономических мотивов, для переезда в Россию у людей есть мотивы национальные. Ситуация разнится от республики к республике, но многие сталкиваются с препонами в карьере и невозможностью получить образование на своём языке, даже школьное. Где-то (например, в Казахстане) русскоязычные не ощущают языковой дискриминации, но опасаются этого в случае смены власти.

Однако, чем пенять на соседние республики, лучше взглянуть на то, как относится к этим же людям Россия. Официально, то есть в телевизоре, она ждёт соотечественников с распростёртыми объятиями. А в реальности?

В шкуре гастарбайтера

Русская гражданка Узбекистана Регина Смирнова в 20 лет приехала в Россию на постоянное место жительства вместе с матерью. Посольство РФ в Ташкенте одно время предлагало русскоязычным получить российское гражданство, чем семья и воспользовалась. Точнее, воспользовалась только мать. В посольстве сказали, что дочери проще решить этот вопрос в РФ, и она поверила. Женщины продали две «двушки» в Ташкенте и на эти деньги купили комнату в подмосковной Электростали.

Порядок получения гражданства России таков. Сперва оформляешь разрешение на временное проживание (РВП). Затем, через три года, – вид на жительство (ВЖ). Прожив в России пять лет после получения ВЖ, подтверждаешь знание русского языка и наличие дохода – и ты гражданин.

Регина «застряла» на первом же этапе – ей отказали в оформлении РВП. По какой причине? По самой простой и в то же время неожиданной. Основание для отказа – отсутствие оснований для разрешения.

– Ну и что с того, что вы русская и говорите по-русски? – без сантиментов объясняла Регине чиновница. – Нет закона, который бы обязывал нас отдать вам предпочтение. То, что ваша мама – гражданка РФ, тоже не основание для нас. Вы слишком многого хотите, спуститесь с небес на землю.

«Чиновники не просто хамят. Они целенаправленно издеваются, как будто стараются отбить у людей всякое желание жить в России. Не только не помогают разобраться в сложных юридических схемах, но и вносят дополнительную путаницу, – рассказывает Регина. – При этом к иноязычным людям – таджикам, узбекам и прочим – они относятся лучше. Не знаю, что это – государственная политика, коррупционный интерес чиновников или то и другое сразу. Получить взятку с малограмотного человека, не задумывающегося о своих правах, гораздо проще, чем с грамотного (а если взятка вдруг вскроется, от таких свидетелей мало толку). Я своими глазами видела узбеков, которые по-русски «ни бэ, ни мэ, ни понимэ» и при этом получили российские паспорта. Каким образом они сдали тест по русскому? Вопрос риторический. Или, может быть, они ценные специалисты? Меня о моём образовании вообще никто не спрашивал.

Каждое отделение Федеральной миграционной службы (ФМС) имеет квоты на выдачу гражданства. Сколько этих квот и как они распределяются – информация закрытая. Когда я спрашивала, как мне стать гражданкой, чиновники отвечали: «Ну что же вы? Замуж за россиянина выйти не можете?» И тут же добавляли: «Если выйдете замуж, мы будем приходить и смотреть, как вы живёте с мужем, оценивать, не фиктивен ли ваш брак». И всё это произносится с каким-то садистским наслаждением. Как говорится, «к делу не пришьёшь», но унижение ещё то».

И зажила Регина жизнью бесправного мигранта. Медобслуживание – только платное (бесплатное полагается обладателям РВП или ВЖ). Работа – либо чёрная, либо «в чёрную», то есть нелегально. Соответственно, никакого карьерного роста. Причём обладателям РВП или ВЖ приходится ненамного слаще – попробуй, убеди работодателя, что эти бумажки избавят его от сложностей с трудоустройством мигранта. Заметим: почти все, кто подаёт документы на получение гражданства, подтверждают наличие дохода не официальной справкой с работы, а выпиской с банковского счёта. То есть, похоже, работают «в чёрную» или «в серую».

Можно назвать и другие неудобства. Если бы на том отрезке жизни Регина была матерью маленького ребёнка, то не смогла бы направить его в детсад или в школу. Или, скажем, кредиты – о такой радости ей оставалось только мечтать. А ещё Регина каждые три месяца совершала удивительное путешествие на Украину и сразу же (прямо с вокзала) обратно, чтобы не нарушать закон о трёхмесячном пребывании в России без РВП. Так поступают все заинтересованные мигранты в центральной части РФ: Украина близко, и всегда есть в продаже билеты. Хотя люди не совершают ничего противозаконного, не обходится без вымогания взяток на обеих границах – российской и украинской.

«Я специально не брала с собой денег, качала права, – вспоминает Регина. – Русскоязычные люди отдают суммы от пяти до двадцати тысяч рублей. Азиатов «погранцы» обдирают ещё сильнее. Вообще, в этих «турах» народ чувствует себя вконец затравленным. Люди боятся, что «погранцы» не поставят заветный штамп в паспорте. Это целое испытание – торговаться. Взвешивать денежную сумму и риск превратиться в нелегала».

Три года назад ввели такой патент для мигрантов, который позволяет жить в России один год без РВП. Стоимость патента в Москве – 10,5 тыс. рублей, в Подмосковье – 16 тыс. рублей. Плюс каждый год нужно платить налог – 4,2 тыс. рублей. Итого получается больше 60 тыс. рублей в год. Тем, кто умеет общаться с «погранцами», выгоднее ездить туда-сюда. 

После пяти лет бесправной жизни Регина, кажется, добилась своего. Письма к президенту и премьеру дали результат – девушку пригласили в главное управление ФМС. К тому моменту её мать достигла пенсионного возраста – у Регины появилось железное основание для получения гражданства (оно полагается тем, чей родственник с гражданством РФ – пенсионер или инвалид).

«Как рассказали мне в главном управлении, в целом по стране дела обстоят гораздо хуже, чем в Электростали. По вине чиновников бывают такие жуткие случаи, когда люди не могут доказать, что легально находились на территории России, – говорит Регина. – Москва «настучала по башке» электростальским чиновникам, и они прислали мне приглашение с извинениями. Теперь у меня есть РВП, и процесс вроде бы пошёл. Если без проволочек, то паспорт я получу через два года. Надеюсь, очереди в ФМС из пятисот или тысячи человек, где люди занимали места ночью с палатками, остались для меня в прошлом».

Не с Донбасса – не беженец

Русский гражданин Украины Антон Дмитриев приехал в Москву вместе с женой и годовалым сыном.

«Пророссийские взгляды нашей семьи хорошо известны многим знакомым на Украине, поэтому сразу же после государственного переворота мы решили уехать в Россию от греха подальше, – говорит Антон. – Оформлять нам РВП московские чиновники отказались «за отсутствием оснований». Снимая квартиру, полтора месяца я обивал пороги ведомств, наводил справки. С начала 2014 года в РФ действует закон, запрещающий находиться в стране более трёх месяцев в течение полугода, и я искал возможность закрепиться в Москве на длительный срок. Никто из чиновников не помог мне, и мы уехали обратно».

Почти сразу же после возвращения семьи на Украину началась гражданская война. «Мобилизация, истерики националистов на тему «москаляку на гиляку», ночные факельные шествия с барабанной дробью, толпы зомбированной радикальной молодёжи, – вспоминает Антон. – Активисты проводили зачистку улиц от «русских названий», громили вывески банка «Русский стандарт» и «Сбербанк России». Выявляли неугодных, доносили. Моему другу СБУ подбросила тротил в гараж и потом показательно арестовала как террориста, который якобы хотел взорвать жилой массив с семьями военнослужащих. Тогда мы снова сорвались в Москву».

Антону наконец-то подсказали вариант с патентом, который позволяет находиться в России год. Будучи квалифицированным специалистом в сфере IT с десятилетним стажем, мужчина искал себе соответствующую работу. На его резюме, размещённое в Интернете, быстро откликнулись несколько московских работодателей. Однако на оформление патента требуется время, а нанимать Антона «в чёрную» никто не захотел. Точнее, одно предложение всё-таки поступило. И какое! «Предлагали работать за 30 тыс. рублей в месяц. Десятичасовой рабочий день плюс четыре часа в день на дорогу туда-обратно. Между тем, аренда квартиры в Москве стоит порядка 30 тыс. рублей в месяц. Получается, что я ещё и в минусе! За квартиру заплатил, на проезд потратился, и семья весь месяц мало того что без еды, так ещё и папу не видит целыми днями», – рассказывает мужчина.

Выдача патента застопорилась – уже несколько недель налоговая инспекция тянула с оформлением ИНН. Положенный срок пребывания семьи Дмитриевых в РФ истекал. Антон продолжал скитаться по чиновничьим кабинетам, но всё было тщетно.

«Беженство могли оформлять граждане Украины из тех районов, в которых велись боевые действия. Я не подходил под эту категорию. А мои слова на счёт того, что меня мобилизуют в украинскую армию и пошлю воевать против жителей юго-востока страны, не принимались работниками ФМС в расчёт. И то, что за мои пророссийские взгляды на Украине могут арестовать или просто убить, тоже никого не волновало, – говорит Антон. – Рядовые россияне сочувствовали и поддерживали нас, но чиновничье отношение оказалось выше наших сил. С ужасом вспоминаю эти многочасовые очереди, эти хитроумные схемы в коридорах, где потеют толпы мигрантов. Думаю, у нас ничего не получилось из-за нашей законопослушности. Я видел разницу в отношении работников ФМС ко мне и к азиатам. На меня фыркали, а им – ласково улыбались, подсказывали каждый шаг, чуть ли не расписывались за них (люди самых элементарных слов по-русски не знают). Вот и закралась ко мне такая мысль: нас, русских, в РФ совсем не ждут».

Кончилось тем, что семья Дмитриевых уехала в Швейцарию.

Маниловская программа

С 2006 года действует государственная программа переселения соотечественников в Россию. Термин «соотечественники» для названия выбран неслучайно: к слову «русские» в РФ относятся с большой осторожностью, а слово «россияне» здесь просто неуместно, поскольку означает тех, у кого есть российское гражданство.

Кто же, согласно программе, является нашими соотечественниками за рубежом? Во-первых, потомки тех, чьи предки жили на территории РФ. Во-вторых, те, кто «относится к народам, исторически проживавшим в России». В-третьих, лица, имевшие гражданство РФ или СССР. Другими словами, старшая половина киргизов, таджиков, казахов и так далее. Однако в Институте русского зарубежья уверяют: как правило, чиновники РФ в рамках программы предпочитают людей русскоговорящих и образованных, то есть в основном русских.

Программа позволяет не подтверждать наличие дохода и владение русским языком. А главное, даёт возможность получить гражданство РФ не за 8 лет, а за полгода. Но всё не так просто. Людям предлагают поселиться в конкретных регионах страны и проработать на этом месте несколько лет (переселенцы называют такую систему «мягким крепостным правом»). Притом в программе не участвуют 27 регионов. Три из них угадать проще простого. Совершенно верно, это Москва, Московская область и Санкт-Петербург. Крым, Севастополь и Краснодарский край, также привлекательные для потенциальных жителей, в программе отсутствуют тоже.

Звучит мнение, что люди, нежелающие селиться в предлагаемых регионах, обнаглели. Но давайте обратим внимание: программу игнорирует подавляющее большинство тех, кто перебирается в Россию. Трудно не вспомнить поговорку: «Весь взвод шагает не в ногу, и один лишь капрал – в ногу».

Люди терпят массу трудностей, но скорее предпочитают бесправно жить в столичном регионе, чем обосноваться в провинции. (Хороший повод для федерального правительства задуматься об уровне жизни российской глубинки.) Предлагаемые программой подъёмные суммы не могут переломить ситуацию. В приоритетных для заселения регионах (это Бурятия, Забайкальский, Камчатский, Приморский, Хабаровский край, Амурская, Иркутская, Магаданская, Сахалинская и Еврейская автономная области) выплачиваются 240 тыс. рублей на участника программы и по 120 тыс. рублей на члена семьи. Притом, что дешёвая квартира, например, в Хабаровске стоит 1,7 млн. рублей. В обычных регионах эти выплаты и вовсе символические: 20 тыс. рублей на участника и по 10 тыс. рублей на члена семьи.

За десять лет программой воспользовались 350 тыс. переселенцев, и 60% из них приходятся на 2014-2015 годы. «Высокие показатели за прошедшие два года указывают не на эффективность программы, а на украинский военный конфликт. Хорошо, что нашёлся  механизм для адаптации сотен тысяч беженцев. Но это именно беженцы, а не добровольные переселенцы, для привлечения которых была задумана программа», – комментирует Константин Затулин, директор Института стран СНГ.

До украинских событий рекордсменом по показателям русской миграции в Россию был Казахстан (20-25 тыс. человек ежегодно). Поскольку в РФ для граждан Казахстана действует упрощённый порядок в рамках Таможенного Союза, то переселенцы из этой страны обычно не испытывают больших проблем в оформлении РВП и, по истечении восьми лет, гражданства. Переселенцам из Беларуси ещё проще – они сразу подают документы на ВЖ и получают гражданство через пять лет. Соответственно, этим людям программа вообще неинтересна.

«Мало кто из наших пользуется программой, – рассказывает Максим Крамаренко, представитель казахстанского славянского движения «Лад». – Бог с ними, с Москвой и Питером. Всё-таки густонаселённые столицы. Но взять, например, Коми. Мы отправили 500 молодых соотечественников на учёбу в Ухтинский государственный технический университет, и многие хотят остаться жить и работать в этом регионе. Мы поднимаем вопрос, но идея пока не сдвинулась с места. А ведь Коми – тоже малонаселённый регион России и, казалось бы, должен быть заинтересован в притоке соотечественников».

«Программа переселения заквашена на обмане надежд, она совершенно маниловская, - говорит К. Затулин. – Её контрольные цифры оказались сорваны, и тогда ФМС пошла по пути наименьшего сопротивления. Она стала перевозить русских из тех мест, где проще всего найти желающих, где русских много. Из Казахстана, из Украины, даже из Крыма. Но там, где русских много, они сильнее защищены своим количеством. Поэтому репатриация из этих мест не должна быть первоочередной. Лучше бы ФМС перевезла русских из Туркмении. Наши соотечественники не могут вырваться из этой страны. Покинуть её можно только «голышом» – нельзя продать имущество и выехать с деньгами.

Авторы российского закона о гражданстве сознательно стремились к тому, чтобы оно было труднодоступным для всех, подобно американскому. Законотворцы и не скрывали своего подхода: дескать, все те, кто нам нужен, уже живут в России, а от остальных давайте оградимся. Такое понятие, как соотечественники за рубежом, в этой схеме отсутствует. Конечно же, для соотечественников Россия должна стать доступнее. Сейчас мы даём им гражданство только при отказе от гражданства той страны, где они проживают. Заставляем людей сжигать мосты с их устоявшейся жизнью, то есть рисковать. Естественно, рисковать готовы не все. Мы панически боимся, что какие-нибудь «березовские» вернутся в Россию и придут к власти. Вдумайтесь: если бы шлюз для соотечественников был открыт, то треть (или половина) граждан Украины были бы также гражданами России. Никаких действий против русского языка и, соответственно, никакой войны на Донбассе. Никто бы не осмелился».

Не «возвращенец» – не соотечественник

Помимо переселения, политика в отношении соотечественников за рубежом заключается в поддержке русскоязычных людей и русской культуры на постсоветском пространстве. В своём прошлогоднем заявлении В. Путин напомнил, что русские – крупнейший разделённый народ мира. Однако весомых дел за весомыми словами не последовало.

«АН» провели нехитрый эксперимент. На портале «Материк» Института стран СНГ собрана база контактов зарубежных русских организаций.  На постсоветское пространство приходится свыше двух сотен из них. Корреспондент «АН» написал в каждую письмо по электронной почте – откликнулись девять. Таково состояние русского движения.

Константин Затулин, директор Института стран СНГ:

- Люди уходят от публичных связей с Россией во избежание проблем, особенно после крымских событий. О серьёзной работе РФ с соотечественниками говорить не приходится. С началом программы переселения возникла такая установка: кто хочет нашей поддержки, тот переезжает в Россию, а остальные – по боку. МИД РФ создал бюрократизированную систему советов соотечественников, которая проводит конгрессы, в том числе всемирные. Редкие посольства допускают к ним активистов с критическими суждениями.

Георгий Каюров, секретарь Высшего творческого совета Союза писателей России, главный редактор русского литературного журнала Молдавии «Наше поколение»:

- «Наше поколение» выходит в Молдавии с 1912 года. Никакие российские структуры нам не помогают.

Если суммировать все деньги, которые РФ выделяет последние 15 лет (только в этом году было выделено 370 млн. рублей) на поддержку соотечественников за рубежом, и если бы эти деньги дошли до них, то на Земле остался бы только один народ. Все были бы русскими!

Проведение в центре города Масленицы – это хорошо. Потратить на это мероприятие несколько тысяч долларов – тоже хорошо, но каков результат? Поели, попили и разошлись. Отчитались чиновники, отрапортовали, но русского мира от попойки больше не стало.

Тем временем русскоязычные СМИ в Молдавии финансирует… Румыния. Поэтому журналисты с удовольствием пишут гадости про Россию.

Рубен Назарян, доцент Самаркандского университета, председатель правления Самаркандского общества преподавателей русского языка и литературы:

- Вся беда России в том, что положение в странах СНГ она оценивает из Кремля. С мест впаривают нужные ей цифры и радужные фразы о том, как всё благополучно. А разве помогать соотечественникам нужно только в случае прямой дискриминации? То, что русскоязычное пространство катастрофически ссужается, что у русскоязычных людей нет никакой перспективы в будущем, нет возможности сделать карьеру или получить престижное образование на родном языке, – мало кого трогает из российских бонз. Вся деятельность российских организаций в Узбекистане сводится к эпизодическому проведению парадных мероприятий лишь в столице – Ташкенте.

А в областях республики всё пущено на самотёк. Я почти десять лет возглавляю общество преподавателей русского языка и литературы в Самаркандской области. Таких обществ в Узбекистане всего два: наше и ташкентское. Годами мы проводим лекции, семинары, научные конференции и круглые столы, викторины, юбилейные вечера русских поэтов и прозаиков, отмечаем все российские праздники. Но всё только за свой счет, ибо нас никто никогда не финансировал. За это время мы получили лишь пару поздравлений от россиян.

В довольно непростых условиях мы пропагандируем язык, литературу и культуру России, но над нами здесь смеются: «Зачем всё это? Ведь Россия ничего не делает для вас ни морально, ни материально, демонстрируя полное безразличие». Уже четверть века у нас в школах нет учебников по языку и литературе, а время на изучение этих предметов сведено к минимуму – два часа в неделю. Русский язык постепенно уходит отсюда из-за бездарности и равнодушия российских чиновников, прикрывающих свою бездеятельность патриотической болтовнёй и открытым враньём.

А вопросы о статистике, которые задают российские журналисты (о количестве соотечественников, русских школ и так далее), в любой республике бывшего СССР воспринимаются русскоязычными людьми как насмешка.