"Страшно, когда люди доходят до отчаяния"

Стихийно вспыхнувшая еще в прошлом году забастовка в Уфе и последующая за ней отчаянная голодовка медиков  вызвала небывалый резонанс как в прессе , так и в органах государственной власти в России. Движение "итальянской забастовки" во многих российских городах, в том числе и в Москве одни называют вопиющей провокацией, другие - сильным вызовом гражданских сил.

О том, чем закончилась уфимская история и какова ситуация с диалогом врачей и властей в Москве, мы поговорили с оргсекретарем независимого профсоюза медиков "Действие" Андреем Коновалом и акушером-гинекологом московской поликлиники 180 Екатериной Чацкой.

- Андрей, забастовка в Уфе закончилась в конце апреля , чего удалось добиться в Уфе и что осталось незавершенным?

В Уфе удалось достичь Соглашения о диалоге по существу поставленных вопросов- на площадке общественной палаты  Башкортостана уже создана рабочая комиссия , в которой принимают участие представители Министерств здравоохранения и труда  республики.  Третья волна уфимской забастовки началась там одновременно с забастовкой в Москве , соответственно, возникли сложности с ресурсным обеспечением движений. Последняя забастовка возникла прежде всего из-за сильного административного давления на бастующих врачей, выговоров, прессингов на рабочем месте- сегодня это удалось купировать. 

Пока не решился вопрос с достойной оплатой труда, поскольку нет как таковой системы доплаты за расширенный объем работы.Сложным остается вопрос о восстановлении детских реанимационных бригад на Орджоникидзевской подстанции, бригады там до сих пор не укомплектованы. Однако уже было принято на работу 9 дополнительных сотрудников для разгрузки остальных работающих, поэтому , можно сказать, понимание возникло , и людей стали слушать и слышать.

- Ограничилась ли столь сильная волна протеста границами Башкортостана?

На самом деле, горячие точки все более и более возникают в совершенно разных городах России. Так, например , в Санкт-Петербурге  210 тыс населения обслуживает всего лишь 6  бригад Скорой помощи. По советскому нормативу  бригада должна обслуживать 10 тыс населения,по региональному нормативу- 14 тысяч , то есть в северную столицу требуется как минимум 18- 21 бригада врачей , отклонение от нормы -более чем в 3 раза. Более того, иногда город обслуживают де-факто даже не 6, а 3-4 бригады, что совершенно недопустимо. В Санкт-Петербурге существует проблема с обеспечением медицинской помощи на Васильевском острове- в отделении СМП четвертой поликлиники  убрали реанимационно-кардиологическую бригаду, поэтому в ночное время суток, когда разводятся мосты, район фактически не имеет возможности получения адекватных медицинских услуг. В Оренбурге так же произошел вопиющий случай, когда водитель после горячей поры  январских праздников получил  обычную месячную зарплату в 16 тысяч рублей и , вооружившись канистрой бензина, пошел поливать коридор скорой помощи.  Страшно, когда люди доходят до такого отчаяния, мы стараемся канонизировать протест. 

- Вы сообщаете шокирующие  подробности и цифры. Почему ситуация достигла таких критических показателей?

Проблема, в первую очередь, связана с тем, что скорую помощь перевели на одноканальное  финансирование. Это означает, что деньги фонда ОМС расходуются не на капитальный ремонт зданий и машин, не на покупку и строительство, а лишь на текущие расходы- заработную плату, коммунальные расходы, бензин. Денег не хватает катастрофически, поэтому в некоторых городах администрация идет на крайние меры. Так , в Уфе в два раза снизили оплату ночных дежурств врачей. Это было сделано вопреки коллективному договору и объяснялось недофинансированием на 90 млн рублей.  Из-за того же заниженного тарифа было сокращено количество койко-мест в больницах, нерентабельными считались те, которые вместо положенных 320 дней в году были заняты 300-310 дней. Неудивительно, как решительно были настроены врачи . 

- Почему была выбрана столь отчаянная форма протеста? 

Изначально в Уфе мы хотели разработать определенного рода "Итальянскую забастовку" среди медиков скорой помощи, но это оказалось невозможным, ведь врачи не имеют морального и профессионального права отказывать людям в экстренной помощи и работать "по расписанию". Все надежды врачей и профсоюза "Действие" в начале этого года были возложены на конструктивный диалог с властями Башкортостана и Минздрава России, ведь еще в ноябре удалось получить устную договоренность с министром здравоохранения Викторией Скворцовой о недопущении отчаянных форм протеста. Однако, с декабря мы регулярно сообщали об усилении административного давления, я лично позвонил заместителю Скворцовой и сказал, что в Уфе снова будет взрыв, но ответа не последовало. Это очевидный пример отсутствия коммуникации, желания вмешаться и разрушения вертикали управления. Именно поэтому столь отчаянная форма протеста как голодовка, которая в европейских странах в основном характерна для заключенных, стала возможна в Уфе среди представителей одной из самых социально значимых профессий более чем на 30 дней.

- Сегодня , когда голодовку удалось прекратить, за что выступает профсоюз "Действие"?

Во-первых, мы выступаем против модели "псевдостраховой" медицины и стремимся выработать способы для вывода скорой помощи на прямое бюджетное финансирование. Сейчас мы добились того, чтобы данные требования были зафиксированы в рекомендациях Совета по правам человека, которые поддерживают Национальная медицинская палата  и Пироговское движение врачей. 

- Теперь расскажите, пожалуйста, о ситуации в Москве. Чтовызвалоздесь "итальянщину"?

Екатерина Чацкая: Все началось с внедрения системы ЕМИАС в работу медицинских учреждений города Москвы и области, введения электронной системы очередей и  повышения так называемой  доступности в амбулаторном звене Москвы. Новые требования включали пятнадцатиминутный регламент  на прием одного пациента для того, чтобы разгрузить очереди и наладить систему временной электронной самозаписи. Однако, работая акушером-гинекологом уже много лет, я могу сказать, что этого времени катастрофически не достаточно для приема пациентки, тем более,  если дело касается первого визита, знакомства , когда врачу требуется не менее получаса. Более того, в эти пятнадцать минут входит не только общение и осмотр больного, но и заполнение разного рода документации.  Зачастую я не имела возможности даже взглянуть на человека. 

- Вы старались укладываться в срок? Что из этого получилось?

Я с детства мечтала стать врачом, потому что хотела помогать людям. После месяца работы в таком режиме я поняла, что я не только физически не могу делать свою работу качественно, так, чтобы у пациентов не осталось вопросов и непонимания, но и не хочу больше работать вообще. Из-за того, что я не укладывалась в норматив, рабочий день удлинился и составлял порой 9-10 часов и я постоянно получала замечания и выговоры, перерывов на обед и даже туалет выделено не было. В день у меня было 26 талонов плюс 4-6 экстренных вызовов-заканчивала работать на 2-3 часа позже каждый день. Сына не видела совсем. Пиком возмущения стало то, что меня без предупреждения поставили работать в воскресенье на полный рабочий день. Пациентам так же было несладко: Чуть позже полностью отменили систему повторных записей беременных,  и все 100% талонов были отданы на самозапись. Мои пациентки устраивали настоящие гонки и с 7 утра одолевали телефон поликлиники, чтобы записаться на две недели вперед.

- Не страшно было вступать в борьбу с системой, распространенной на всех?

Меня поддерживают мои пациенты, в профсоюзе я нашла своих единомышленников и теперь медленно , но верно я понимаю, как нужно действовать. Бодрит мысль о том, что мы делаем правильное дело, которое полезно не только врачам, но и самим пациентам. Сейчас я работаю "по расписанию"- ухожу и прихожу вовремя, прерываюсь на обед, трачу на больного столько времени,  сколько необходимо, и , если образуется очередь, прошу заведующую отправлять людей к освободившимся врачам. Безусловно, мой режим не распространяется на экстренные вызовы - тут я работаю, как и другие медики. Конечно, поначалу было сложно: проводились жесткие беседы с главным врачом,  по формату больше напоминающие допросы, не давали звонить, подговаривали беременных писать на меня жалобы за ожидание. Но поддерживает то, что из нашей поликлиники в акции принимает участие еще один врач, а еще несколько человек состоит в профсоюзе. 

- В информационных изданиях все больше приходится слышать, что "итальянская забастовка медиков" в Москве провалилась. Что вы ответите на это?

Андрей Коновал: Я отвечу, что то, чего мы добились, нельзя назвать провалом. В нашей акции приняли участие 6 медицинских учреждений Москвы , около 50 московских врачей одновременно работали " по расписанию". Нашей изначальной целью было создание примера для работников, которые по трудовому законодательству имеют право на участие в управлении организации. Это , безусловно, не участие в составлении бизнес-планов и управлении компанией, а право на собственную позицию и мнение по поводу условий работы, их качества. Мы хотели показать, что выражать недовольство и просить изменений-это нормально и не должно сопровождаться лишь советами уволиться из организации. Мы хотели опробовать алгоритм диалога , а в отсутствие его и протеста,  и нам это удалось, несмотря на то, что мы столкнулись с жестким информационным противодействием. В конце концов удалось создать сильный общественный резонанс о реальном положении работников бюджетных учреждений города Москвы, что дорогого стоит.