Галя Моррелл, называющая себя Cold Artist («Художник по имени Холод»), вместе с мужем, гренландским полярным исследователем и актёром Оле Йоргеном, основала культурную экспедицию Аvannaa (по-гренландски «север»). Преодолевая тысячи километров, они исследуют жизнь коренных народов, проживающих по обе стороны океана.
Побывав в Якутии и Гренландии, на Чукотке и Аляске, исследователи с уверенностью говорят: жизнь коренных народов Севера по разные стороны океана похожа, и проблемы у них общие. Чтобы решить их, надо действовать сообща. Потому что одиночка в бескрайних северных просторах обречён.
Сегодня коренные жители Севера в буквальном смысле слова ощущают, как земля уходит из-под ног. Таяние морского льда в Гренландии разделило традиционные общины. Ледяные дороги – самый быстрый способ путешествовать между деревнями в западной Гренландии. Если раньше лёд держался девять месяцев – до середины июня, то сегодня он тает уже в апреле.
12-летний мальчик, Крест-Хальджай, Якутия
Похожая ситуация в Якутии. Весной дороги превращаются в непроходимые болота, и деревни становятся чем-то вроде островов.
– Мы путешествуем по местам, куда ни на чём, кроме как на собаках, на лодке, на оленях не добраться, – рассказывает Галя Моррелл. – И никого, кроме нас, там, как правило, не бывает. Мы стараемся строить между ними и большим миром культурные мосты.
Дрейф между жизнью и смертью
В 1953 г. гренландские эскимосы подверглись насильственному переселению из традиционных мест проживания. Следующим вызовом стала стремительная модернизация.
– Я как раз попал под её колесо, – рассказывает Оле Йорген. – Ещё застал старую жизнь, чувствовал её аромат. А потом всё мгновенно изменилось. Нас, детей, которые говорили только на калаалисут, начали обучать в школе на датском. Но приспособились мы гораздо быстрее, чем взрослые.
Особенно трудно пришлось мужчинам. Утрачивая традиционные промыслы, кормившие на протяжении тысячелетий, охотники потеряли смысл существования. Вместе с ними уверенности лишились и остальные члены северного общества. В итоге Гренландия (если рассматривать остров отдельно от Дании) уже много лет лидирует в списке стран по количеству самоубийств.
– Дети видят своих отцов, которые абсолютно потеряны, и задаются вопросом: «А что будет со мной?» – размышляет Галя Моррелл. – И самый простой способ для них – уйти. И они уходят: ночью вылезают в окно и замерзают насмерть. Как киты выбрасываются на берег.
Многие бегут на материк – население традиционных общин тает на глазах. Но обосноваться в городах получается не у всех.
– В самый современный город Гренландии Нуук семьи едут за лучшей жизнью, – продолжает Галя. – Но, когда родители не могут устроиться, начинаются проблемы и дети оказываются без присмотра. В итоге попадают в детский дом.
Сегодня в самом северном в мире детском доме, где более двадцати лет работал Оле Йорген, дети эскимосов получают полноценное образование. Но им неинтересны академические науки – трудно сконцентрироваться, усидеть за партой.
– Чтобы исправить ситуацию, мы придумали «Театр на льду» и «Цирк на льду», – вспоминает Галя Моррелл. – Эскимосские дети – от природы прирождённые акробаты. Они прекрасно владеют телом. Спектакли устраиваем прямо на дрейфующих льдинах. Зрителями становятся родители. А ребята впервые в своей жизни получают аплодисменты.
Хрупкий мир на краю света
За три последних года участники Avannaa провели в России больше времени, чем в стране айсбергов. По мнению Гали Моррелл, традиционный уклад жизни коренные народы Якутии и Чукотки сохранили лучше, чем гренландские эскимосы.
– В Гренландии самобытная культура почти утеряна. Общаясь с носителями традиций в России, мы делаем записи, снимаем небольшие фильмы, а потом показываем их в Гренландии. Мы путешествовали вдоль Колымского тракта, заезжая в окрестные улусы, – рассказывает путешественница. – Сначала на УАЗе, потом – в ковше трактора, снедаемые комарами, по болоту много-много часов. С нами ехал парень, которому нужно было в Якутск на операцию на сердце.
Так в труднодоступные деревни доставляются зарплаты, пенсии, почта и продукты питания. Трактор – и грузовик, и такси, и скорая помощь.
– С другой стороны, из-за отсутствия дорог в этих селениях ещё сохраняется традиционная культура, – считает Моррелл.
Оказавшись в изолированном населённом пункте, участники экспедиции обнаруживают там удивительную жизнь. Местные старожилы создают работы из меха, бересты, конского волоса, дерева, бисера. Так, 92‑летняя Мария Петрова при шитье из бересты использует 13 видов национальных швов. Народный мастер Анна Акимова создала в Якутии коллекцию национальных костюмов. А Прасковья Матанакова вышивает на коврах сюжеты народных сказок.
Прасковья Матаннакова, Таата, Якутия
Галя Моррелл отбирает лучшие из работ для коллекций музеев, устраивает выставки, средства от проведения которых идут авторам и на поддержку гуманитарных проектов. Главное, чтобы народные мастера передали свои опыт и искусство тем, кто придёт им на смену.
Красивые люди
– Часто дети коренных народов Севера живут изолированно в крошечной деревне и забывают, насколько богат их внутренний мир, – рассуждает Галя Моррелл. – Наша цель – пробудить их. Вместе мы совершаем экспедиции. Например, на полюс холода Оймякон. По дороге они рисуют, лепят, танцуют и поют под руководством народных мастеров. А сколько детей потом поступают на художественные факультеты!
Работы детей выставляются на сайте экспедиции и в социальных сетях, и мир может узнать, что главные алмазы Якутии – это люди.
– Я печатала огромные портреты жителей Севера и вешала на фасады домов. Меня упрекали: «На твоих фотографиях люди слишком красивые, не как в жизни». Но, если человеку всё время говорить, что он какой-то не такой, он и будет никаким. А если показать его героем, он и будет героем.
Мастер Софрон Оросин из Таатинского улуса со своей солнечной посудой
В прошлом году в одном северном селении экспедиция побывала в центре реабилитации людей, страдающих от алкогольной зависимости.
– Когда мы туда пришли, подопечные рассказали, что местные с ними не общаются: «А ведь мы могли бы приносить пользу: починить забор, наколоть дров, убрать мусор». У алкоголиков бесплатное жильё, они не работают, целыми днями непонятно чем занимаются. В итоге деревня их просто ненавидела. Я подумала: надо что-то менять. Тогда мы занялись арт-терапией: из разного материала – бумаги, перьев – алкоголики создавали скульптуры айсбергов. Кроме того, я сделала большие фотографии этих людей, на которых они выглядели очень красивыми. Сами алкоголики, посмотрев на свои портреты, говорили: «Впервые в жизни кто-то увидел нас такими». В итоге мы сделали выставку, на которую позвали односельчан. Они пришли и были потрясены: «Боже, это они?!» И лёд тронулся.
Север учит многому. Не впадать в отчаяние. Не жаловаться. Выживать при температурах, поражающих воображение. Цивилизация всё время чего-то обещает. Север ничего не сулит. Мир такой, какой есть.