Режиссёр Алексей УЧИТЕЛЬ знаменит благодаря картинам «Рок», «Прогулка», «Дневник его жены», «Космос как предчувствие», «Край» и другим. А его новый фильм «Восьмёрка» прославился, в частности, тем, что был запрещён к показу на Украине. Впрочем, режиссёр уже не называет его новым, поскольку сейчас снимает другую художественную картину – о романтических отношениях балерины Матильды Кшесинской и царя Николая Второго до его коронации.
Другой Николай
– Поговорим о «Матильде».
– Идею мне предложил три года назад В. Винокур (он возглавляет Фонд поддержки культуры и ежегодно устраивает потрясающие гала-концерты всех звёзд балета). Изначально была задумка сосредоточиться полностью на балерине Кшесинской, но потом идея эволюционировала. Здесь сыграло множество факторов: и мой личный интерес к личности последнего императора, и актёрский потенциал Ларса Айдингера, и плодотворная работа над сценарием с талантливым писателем Александром Тереховым (лауреат премий «Большая книга», «Национальный бестселлер»). Итак, в центре сюжета – линия романтических отношений между будущим императором и невероятно талантливой балериной, женщиной, сведшей с ума не один десяток поклонников. Подчеркну: это не мелодраматическая интрижка. Одна маленькая балерина могла изменить судьбу России: если бы этот союз не распался, то Николай был бы вынужден отказаться от престола, и как сложилась бы дальше история – неизвестно. Я полагаю, он сомневался в своём решении до последней секунды – до самой коронации.
Конечно, история не знает сослагательного наклонения, но на то и кино – можем многое представить, пофантазировать. Мы с большой тщательностью подошли к отбору исторического материала, декорациям, костюмам. Специально для ключевой сцены коронации выстроили масштабную декорацию Успенского собора в торжественном облачении, пошили сотни платьев и костюмов, некоторые воспроизвели в точности по историческим оригиналам… Но, конечно, всё это не отменяет авторский подход к материалу и прежде всего мой личный взгляд на фигуру Николая II.
– Каким вы покажете последнего русского царя?
– Таким его до сих пор не показывали. Ни в коем случае не хочу сказать, что все фильмы о нём были неправдивыми, но наш Николай Второй будет отличаться от привычного образа. Мне бы очень хотелось развеять тот навязанный со школьной скамьи образ безвольного, слабого человека, который привёл страну к трагедии. Ведь именно в правление Николая II Россия расцвела и была самой сильной за всю свою историю. Он набрал замечательных людей в правительство. В 1913 году мы были в числе лидеров по всем экономическим показателям. Однако крушение страны тоже нельзя вычеркнуть из истории и полностью снять ответственность за это с Николая Второго невозможно. Вымарывать чёрные пятна мы не намерены – покажем ходынскую трагедию, случившуюся в дни коронации и послужившую дурным предзнаменованием.
– Царская семья – очень почитаемые в России святые РПЦ. Подобно Петру и Февронии, Николай и Александра являются иконой супружеской любви. Не ударит ли по этой иконе ваш фильм, если в нём показаны отношения Николая с Матильдой после его свадьбы?
– Уверен, что нет. Это история о первой любви, коротком промежутке времени, в своём роде солнечном ударе, последствия которого совершенно удивительны, но они не вступают в противоречие с историей дальнейших отношений Николая Александровича и Александры Фёдоровны. После коронации для Николая II началась совсем другая история, не только для него – для его семьи, страны…
В фильме мы покажем не иконы, а живых людей – с их чувствами и сомнениями. Но от этого проникаешься к ним ещё большим пониманием и, следовательно, ещё большим уважением.
Слышать друг друга
– Повлияла ли сложная международная обстановка на отношения внутри мирового кинематографического сообщества?
– Могу судить только по собственным примерам. Осенью мы вновь проводили в Петербурге большой международный кинофестиваль «Послание к человеку». Были приглашены представители 80 стран. Я очень боялся, что кто-то не приедет, но никто не отказался. Не приехал только один американец и объяснил это не политикой, а состоянием здоровья.
То же самое касается фильма, над которым я сейчас работаю. Это масштабный международный проект во всех отношениях. Учитывая происхождение Николая II, я пригласил на эту роль немецкого актёра Ларса Айдингера (в прошлом году фильм с его участием попал в основную программу Канн). Две главные женские роли второго плана – супруги и матери императора – играют прекрасные актрисы: любимица нашей публики Ингеборга Дапкунайте и коллега Ларса по театральной сцене – Луиза Вольфрам. Кроме Луизы и Ларса на площадке заняты и другие иностранные актёры – немецкие, французские… (Имя и гражданство исполнительницы роли Матильды не разглашается, согласно условиям контракта. – Ред.)
– Вы много бываете за рубежом. Сохраняется ли в мире интерес к русской культуре?
– Безусловно. К сожалению, в меньшей степени это касается кинематографа. Но русский театр, опера, балет, живопись, литература – ко всему этому интерес в мире огромен. И те европейцы, кто знаком с русской культурой, не демонизируют Россию. Например, итальянцы, с кем я общался во время недавних показов «Восьмёрки» в Риме, находятся в недоумении из-за резко негативной позиции европейских СМИ по отношению к России. В наше время есть Интернет, и каждый, кто хочет увидеть проблему с разных сторон, может это сделать.
– По какой причине на Украине запретили к показу ваш фильм «Восьмёрка» про омоновцев?
– Вопрос не ко мне. Я уверен: тот, кто запрещал, картины не видел, а просто зацепился за слово «ОМОН» в аннотации, и это одно слово решило прокатную судьбу фильма. В «Восьмёрке» нет никаких политических намёков, а герои-омоновцы не идеализированы – у них, как и у всех, свои червоточины. Это история о любви, человеческих ценностях и только.
Мои фильмы «Пленный» и «Край» как раз об этом: люди общаются, понимают друг друга – и вдруг начинают ненавидеть, осуждать, убивать друг друга. Как происходит это «вдруг»? Для меня это загадка. Скажу банальность, но я искренне не понимаю, почему люди убивают людей и зачем надо доводить до этого.
Вчера и сегодня
– Вы говорили, что политика не должна вмешиваться в искусство. В России, по вашим ощущениям, этого нет?
– В советские времена я делал документальное кино, и в Госкино мне регулярно говорили: мол, вот это нельзя, это надо вырезать. Приходилось отстаивать свою точку зрения и склонять чиновников к компромиссу. Последний раз это было связано с фильмом «Рок»: меня заставляли выкинуть эпизод с выступлением группы «АукцЫон» в тюрьме (мы отстояли его с помощью программы «Взгляд» – в стране уже шла перестройка).
С тех пор мне никто ни разу не сказал, что можно и чего нельзя. И сегодня не говорят. Наверное, государство оказывает влияние на телевидение и газеты. Но все мы открыто можем говорить о чём угодно и где угодно, не только на кухне. Глобальной цензуры в стране нет. Да, все мы боимся, что, не дай бог, могут наступить другие времена, но пока я не вижу предпосылок.
– В вашем документальном фильме «Рок» звучит, в частности, песня Гребенщикова: «Новый день мы будем строить сами». Сбылось? Вы строите новый день сами?
– Я «строю» свои картины. Если они помогают общему «строительству», если люди задумываются благодаря моим фильмам – значит, происходит некое «строительство» внутри людей, некие перемены к лучшему. После «перестройки» мы стали делать кино, которое хотим делать, причём при поддержке государства. Наши заграничные коллеги даже не верят, что у нас государство в таких масштабах поддерживает отечественный кинематограф. Его давно бы не было, если бы не государственная поддержка. Конечно, у этого есть и свои издержки: часть денег ушла на полную ерунду.
– А нельзя ли сделать российское кино прибыльным?
– Российский зритель непредсказуем. Лишь экранизация анекдотов с участием телезвёзд более-менее гарантирует успех в кинопрокате. А что касается авторских фильмов, побеждающих на кинофестивалях, то на них широкий зритель никогда не ходит. Отчасти это вызвано тем, что нет денег на продвижение картин. Производство – это только полдела.
Киноиндустрия портит зрительский вкус, но это не значит, что надо опускать руки. Лично я всегда пытаюсь идти на грани высокого художественного уровня и зрительского интереса. Однако мои фильмы не окупаются. Впрочем, в России фильмы окупаются очень редко – даже те, которые успешно «прокатались». 50% от проката идёт кинотеатрам и ещё 15% – дистрибьюторам.
– Режиссёр А. Смирнова, не замеченная в симпатиях к советской эпохе, сказала в недавнем интервью: тоска части народа по тем временам – это тоска по национальной миссии. Согласны?
– Лично для меня рубежом стал фильм «Рок». То есть необходимые творческие перемены в себе я связываю именно с тем, что советский строй стал рушиться. Интересных людей тогда было больше, чем сейчас, но жить мне теперь намного интереснее. А национальная миссия… Если имеется в виду что-то вроде американского давления на весь мир, то этого нам не надо. Миссия должна быть простая: иметь своё лицо, демократические принципы и потенциал к духовному развитию. И я уверен: Россия далеко не безнадёжна. Не надо делать из нас монстров, недостатки есть у всех.