На Камчатке стартует двадцать пятая Берингия

Восемнадцать упряжек отправятся в путь по маршруту Эссо - Палана - Оссора. Маршрут этот хорошо знаком камчатским каюрам. В 2014-ом прогнали упряжки по тысячекилометровой трассе Петропавловск - Тиличики. Каюры устали, но дошли благополучно, не потеряв ни одной собаки.

В этом году решили не экспериментировать, и юбилейную 25-ую гонку договорились провести по знакомому, но не менее сложному маршруту. Самый напряженный этап - штурм горных перевалов. Каюры и собаки перебираются через Серединый Камчатский хребет на восточную сторону полуострова и далее продвигаются к побережью Берингова моря. В районном центре Оссора упряжки должны финишировать примерно через три недели после старта. Камчатскую гонку придумал Александр Печень, геолог и путешественник. Было это так: собрались мужики в лихие девяностые и решили придумать интересную историю. Придумали гонку, назвали по имени Витуса Беринга, знаменитого российского первооткрывателя и государственного деятеля. Традиционный для Камчатки вид транспорта - собачьи упряжки - вновь появились в камачтских поселках, а фотографии с уникальных многокилометровых гонок на страницах газет и журналов. Жители поуострова стали заниматься разведением и тренировкой ездовых собак. Печень в свое время отошел от дел. Потом долго ругались и делили Берингию. Победило правительство Камчатского края. Александр Михайлович человек великодушный, он снисходительно созерцал дележку... Берингия выжила, - несмотря на шум и возню вокруг этого знаменитого на весь Дальний Восток социального бренда, сменив логотип, спонсоров и учредителей, Берингия отправилась в свою двадцать пятую юбилейную дорогу.

здесь можно посмотреть фотогалерею Берингия http://photo.argumenti.ru/beringiya

Наш корреспондент Вячеслав Немышев в прошлом году прошел с каюрами весь маршрут от Петропавловска-Камчатского до Тиличиков. В своих дневниках он описывал дни и ночи Берингии: вулканы и собачьи повадки, православного батюшку-каюра Ривенка из Эссо, злопамятную эвенку Аллу - повариху из Анавгая. Название этих дневников родилось из жизни - не любят чужаков на Камчтаке. «Записки камчатского гринго». Не любят! Хотя сами почти все приезжие - дети верботы шестидесятых, семидесятых; искатели лучшей жизни из девяностых.

«Записано 13.03.2014...На площади в Ключах скользко. Людно. Морозно. Ежатся девочки-артистки, они из местного творческого коллектива - танцуют композицию «Соперница». Платья расписные с голубыми узорами, белые колготки. Минус под двадцать пять! Косы длинные, ходят девочки гусынями, ножками выбивают белую пыль. Самый высокий вулкан Евразии - Ключевская сопка. Еще с дороги на подходе к поселку приглядываюсь к парящей вершине. Там птицы не летают. Вяло-голубое, вяло-белое, вяло-ультрафиолетовое. Полдень. Солнце в дымке в зените. Весна идет на север Камчатки вместе с каюрами Берингии. Вулканы стержнями связывают время. Времени нет. Время - бог.

Мы просыпаемся утром, пьем горячий невкусный кофе и, одевшись в теплое, несемся на своих снегоходах в гору, на собаках волочимся по тундре, лесам. Через перевалы переваливаем, объезжаем полыньи и тонем в снежных водоворотах низовой пурги. И вдруг из белого мрака появляется упряжка и силуэт каюра. Монументален каюр. Это Притчин. У старожила Берингии Андрея Притчина к середине гонки лицо почернело, к концу гонки солнце съело его кожу и нервы. Он снисходителен к соперникам, добр к зрителям и участлив с собаками. Амбициозен и немолод Андрей Притчин. Любят его душевно и камчадалы и приезжие гринго. Объезжаем ключевскую группу - вулканы Камень, Плоский Толбачик. Манит черная вулканическая бездна. Дымит из кратеров. Мотаю головой - рев тишины в висках! Белое марево. Снег. Жизнь. Тьфу... На площади в Ключах много людей. Девочки в колготках танцуют «Соперницу», - давит минус за двадцать семь, синеет до черноты вершина Ключевского вулкана. Самый быстрый каюр - Семашкин; он верит в бога; обогнал всех на шесть часов, - у него собаки готовятся, тренируются по-спортивному. Его не любят, завидуют, хотят засудить. А он всем клянется в честности - богом клянусь! Ух-ты. Жена его тоже бежит. Они любят собак, но бьют их как и другие и, главное, не скрывают этого! Не бить собак нельзя - распустятся, выйдут из повиновения. Бьют не сильно - чтоб власть показать человеческую. Собаки бога не знают, потому что собачьих богов нет, только человечьи...

Бразалук Анфиска (зову ее, высокую суровую девицу с конопушками и белыми ресницами, так по-тихоньку про себя) двенадцать часов бежала от Козыревска до Ключей. Последняя пришла. Потом в Уке чуть не замерзла. В Ивашке замерзла и чуть не умерла. Собаки у нее аляскинских пород - крутые, но не тренированные как у Семашкиных-каюров-спортсменов. Анфиску поехали спасать сопровождающие гонку снегоходчики. Анфиска залегла среди собак в сугробе, развела костер и приготовилась выживать. Ее повезли к теплому становищу, но по пути ее снимали со снегохода и говорили ей - беги, Анфиска, беги родная! А то замерзнешь и помрешь! Анфиса бежала... Я ее потом щелкнул на память на фотоаппарат. На площади в поселке Ключи много народу - едят мясо по сто пятьдесят рублей за шампур. Пиво. Девочки-соперницы ходят гусынями.

Руки каменеют на морозе. Нород лезет толпой под ноги собакам. Я кричу, что уходите, нах, потому что собаки вас порвут! Ору. Меня не слушают. И я кричу с усталостью и злобой: «Да и пусть вас покусают. Так вам и надо!» Подходит ко мне мужичок в черных очках. Запах-перегар. Снимает очки и корякским простецким голосом мне говорит: «Мужик, вы не правы! Мы не быдло. Мы собираемся здесь или в пожар или в праздник 9-ого мая. Вы уедете, а мы останемся. Вы денег заработаете и в город уедете, а мы здесь останемся навсегда». Его слова охладили мой пыл, я согрелся, покраснел: мне стало стыдно, что я нагрубил людям и этому счастливому коряку. Так бывает, что иногда нужно быть слабее, чтобы победить. «Ты победил меня, коряк!» К вечеру конус Ключевского растаял, в ночи загорелась красная лампа на вышке телефонной связи»