В прошлом номере «АН» мы подняли проблему «независимости» ЦБ и АСВ, и санации проблемных банков, которую так называемый «финансовый блок» правительства фактически отдал на откуп чиновникам, которые практически бесконтрольно рулят государственными миллиардами, на своё усмотрение решая, кому «ручку позолотить», а кого и в утиль списать. Тема оказалась настолько актуальной, что мы решили вернуться к ней даже раньше, чем планировали изначально.
Нерыночный инструмент
Люди, которые считают, что банковский сектор России в том виде, в котором он сформировался по результатам почти 25 лет развития, является рыночным инструментом, сильно заблуждаются. Банковский рынок России сегодня представляет собой скорее суперказино, держателем которого выступает Центральный банк России в альянсе с младшими партнёрами – Агентством по страхованию вкладов (АСВ) и несколькими приближёнными банками. А «одноруким бандитом» (даже не рулеткой) выступает фондовый рынок, через который привлекаются так называемые «иностранные инвестиции».
Попутно ЦБ, приобретший не так уж и давно статус мегарегулятора, не гнушается мелким шулерством за карточным столом в угоду себе и, основываясь на своих, возможно, не всегда бескорыстных мотивах, сокращает количество участников рынков и добивается различными методами перераспределения финансовых ресурсов от одних к другим.
Именно политика ЦБ, исходя из того, как сегодня устроено законодательство России, должна определять надёжность и сбалансированность всей финансовой системы. Однако иногда кажется, что этот орган не только не способен формулировать стратегию, но даже решать текущие задачи контроля.
Раз за разом ЦБ демонстрирует некомпетентность и фаворитизм в области, которая является его базовой компетенцией, т.е. той областью, для регулирования которой он был изначально создан. Что уж говорить о его компетентности в отношении фондового рынка, страховых организаций и так далее.
Самый гуманный ЦБ в мире
В качестве примера можно рассмотреть ситуацию с оздоровлением отдельных банков, плоды которой начинают сыпаться нам на голову сегодня. Пожалуй, наиболее скандальная картина сложилась вокруг Мособлбанка. Проверки ЦБ ещё в 2011 году выявили серьёзные нарушения в деятельности этого банка, однако регулятор лишь слегка пожурил проштрафившегося уже в начале 2013 года: ввёл ряд несущественных ограничений, в том числе на привлечение вкладов физических лиц.
Но, несмотря на ограничения, Мособлбанк сумел привлечь около 100 млрд. рублей депозитов физических лиц так, что ЦБ как бы ничего и не заметил. Интересно при этом, что в отношении бывших собственников Мособлбанка – отца и сына Мальчевских даже не возбуждено уголовного дела. Возможно ли, чтобы проверки взятого под контроль проблемного банка сотрудниками ЦБ не могли своевременно выявить таких огромных объёмов?
Мы помним примеры креативного поведения банков, подобных LehmanBrothers, приведшего к мировому финансовому кризису 2008 года. Но там была очень сложная юридическая конструкция, которая имела дело с котируемыми на рынках производными ценными бумагами, рейтинговыми агентствами, ФРС и Уолл-стрит. И оперировали все агенты отнюдь не наличными деньгами. В той афере были задействованы абсолютно все.
А в случае с Мособлбанком? Где была налоговая инспекция, чем занимался банковский надзор? И насколько он вообще компетентен?
Вопрос своевременного предотвращения неплатёжеспособности банков является только одной стороной медали. Но есть и другая: санация проблемных банков.
Иногда представляется, что санация обойдётся системе дешевле, чем банкротство и проведение прямых выплат за счёт АСВ, поскольку при санации с участием инвестора есть надежда на возврат вложенных средств, а при правильной постановке вопроса ещё и на создание материальных активов. Которые впоследствии будут генерировать ВВП, увеличивать налоговую базу, в общем, развивать экономику. Но это в теории. На практике ЦБ и АСВ решают другие, не всегда понятные простым смертным задачи.
Так, для проведения санации необходимо оценить объём бедствия, то есть расхождение между имеющимися у банка активами и объёмом имеющихся у него обязательств перед вкладчиками, сотрудниками, бюджетом и иными кредиторами. Делается это на основании экспресс-оценки.
Поскольку при проведении экспресс-оценок размера «дыры» в активах банков учитываются предоставленные получателями кредитов залоги, то АСВ и ЦБ, естественно, включают такие залоги в совокупную массу активов, за счёт которых могут быть покрыты обязательства. Правда, в отдельных случаях оценка этих залогов осуществляется по не совсем адекватным ценам. И без учёта их реальной ликвидности.
И вот тут возникает законный вопрос: если ЦБ контролировал банк и знал о его проблемах, что делали его представители при проверках, почему не смогли оценить наличие и реальную цену залогов, а также аффилированность заёмщиков? Что они вообще проверяли?
В результате возникают ситуации, когда ЦБ и АСВ в результате недооценки размеров бедствия перекладывают провалы в своей работе на плечи инвесторов, что может привести к снижению их собственной финансовой устойчивости.
Кого люблю, тому дарю
Наплевательский подход в отношении одних банков компенсируется поразительно нежным и бережным отношением к другим. У которых значительно меньший и в более близкие сроки возникший объём проблем с исполнением обязательств.
В их случаях разрыв между активами и обязательствами покрывается избыточным ресурсом, да и ещё предоставляемым напрямую за счёт федерального бюджета.
Естественно, на такие привлекательные активы сразу находится соинвестор. Правда, учитывая множество вопросов, возникших за последнее время к регулятору, возникают подозрения, что за счёт столь благоприятных условий санации, которые были предоставлены, например, группе «Открытие» в отношении НБ «Траст», стоят какие-то проблемы самого инвестора, о которых ЦБ явно знает.
Таким образом, возникает ощущение, что вопреки всем и всяческим заявлениям «ответственных» лиц реально состояние банков ЦБ не контролируется, проверки должного эффекта не дают, а действия ЦБ можно интерпретировать и как некомпетентные, и как имеющие признаки заинтересованности.
За провалы в надзоре и возникающие потери, покрываемые в конечном итоге за счёт средств налогоплательщиков, никто ответственности не несёт.
Господин Шувалов громогласно утверждал в Давосе, что независимость Центрального банка России является величайшим достижением, от которого мы не откажемся. Правда, возникает вопрос: достижением чего? И для кого? Ведь древние недаром говорили – Cui prodest? – «кому это выгодно?».