Левша, подковавший блоху, – чисто русский персонаж. При минимуме исходных материалов и максимуме смекалки он может сделать буквально «на коленке» то, что не снилось заокеанским инженерам. Можайский, Кулибин, Ломоносов, Яблочков, Курчатов – вот только мизерная часть великих российских изобретателей. Людей, устремлённых в завтрашний день.
Каким будет 6-й технологический уклад? Как преобразятся наши города? Чем будут воевать через 20–30 лет? На эти и другие вопросы «АН» отвечает член Центрального правления Нанотехнологического общества России, академик Европейской академии наук, лауреат Golden Angel Prize, изобретатель клея «Бустилат» и пластоасфальтового бетона, использованного в строительстве посадочной полосы для «Бурана», Олег ФИГОВСКИЙ.
Китайский шёлк
– Олег Львович, за что присуждают «Золотого ангела» (Golden Angel Prize)? Сколько в мире лауреатов этой премии?
– Это очень престижная награда Международной ассоциации изобретательских ассоциаций. Она даётся не путём голосования некоего жюри, членам которого претендент может нравиться или не нравиться, а по очень конкретным критериям. Нужно иметь не менее 500 официальным образом оформленных изобретений. Не менее 300 из них должны быть реализованы или, как у нас говорят, внедрены в производство.
Всего таких лауреатов в мире пока девять человек. Ваш покорный слуга был восьмым, единственным в России и Израиле. Хотя у других российских коллег может быть и больше пятисот изобретений, но они либо не защищены международными патентами, либо не реализованы.
– На дворе так называемый пятый технологический уклад. Это бурное развитие микроэлектроники, компьютеризация всего и вся. Что век грядущий нам готовит?
– Пятый уклад мне уже не интересен. Он понятен и прогнозируем. Вот шестой – это да. Это развитие совершенно разных технических наук, связанных с наноструктурой. Это и бионанороботы, и совершенно новые материалы, которые могут перевернуть наши представления о привычных предметах. В том числе о компьютерах. Это развитие 3D‑печати. Двигатели, работающие на новых физических принципах. Это принципиально новый мир.
– Что нужно сделать, чтобы в него шагнуть?
– Создавать новые технологические процессы. Например, задачка для инновационных инженеров: гениальный технологический процесс получения шёлкового волокна. В природе он существует уже несколько миллионов лет. Его воплощает в жизнь замечательная «кибернетическая машина» под названием тутовый шелкопряд. Сама шёлковая нить представляет собой трёхзвенную змейку с постоянными повторами звеньев. Причём дефектов в ней намного меньше, чем в созданном человеком синтетическом волокне. Чтобы создать синтетику, нужны высокие температуры и давление, а шелкопряд знай себе прядёт и прядёт.
Таких природных нанотехнологий, которые создал Господь Бог, а не Чубайс, много. Например, уже освоенная технология изготовления дамасской стали или китайского костяного фарфора. Но есть ещё в природе много такого, что мы – человечество – пока не научились использовать.
– Вы сказали «инновационные инженеры». С чем их «едят», где готовят?
– Это люди, умеющие решать нестандартные задачи нестандартными методами. Их готовят во всех «отсталых» странах мира: США, Японии, Израиле. Из самых ярких примеров – сланцевая революция в США. Над этой проблемой работали американские инновационные инженеры.
В России такой профессии, увы, нет. Значит, властям не нужна модернизированная экономика. Развитие идёт только в тех областях, которые обслуживают специальные отрасли промышленности: оборонка и добыча углеводородов. А в повседневной жизни изобретения не востребованы.
Обетованная страна изобретений
– Над чем ещё предстоит работать инновационным инженерам? В какой области намечается прорыв?
– Например, энергетика. Над двигателями на иных физических принципах. Например, у человека и других млекопитающих энергия вырабатывается без процесса горения, из глюкозы. Процесс этот проходит при низких температурах. Для человека – 36,6 градуса.
Пока альтервитальная энергетика (от латинского altera vitae «другая жизнь») – это проблема фундаментальной науки. Но когда решение задачи будет сформулировано, доказаны основные принципы, должны включаться инновационные инженеры, которые придумают биомеханические двигатели, работающие на глюкозе. Это открывает колоссальные перспективы перед человечеством. Сейчас уже создаются искусственные мышцы. Но спешить тоже не стоит. Ведь «большая наука» должна смотреть на десятилетия вперёд.
– В нашей стране не ценят то, что имеют. А как в Израиле?
– Израиль тратит на образование и науку (в пересчёте на одну тысячу человек) в 4,8 раза больше, чем самые развитые страны мира. Все ЕГЭ проходят под надзором полиции. За списывание на экзамене можно получить несколько лет тюрьмы. В итоге очень хорошее образование. Сложно даже представить, насколько оно сейчас лучше, чем в России.
Профессора – очень уважаемые люди в обществе. Даже в билетах на самолёт или при заказе номера в гостинице перед именем ставится: «профессор». У учёных очень приличные зарплаты, все серьёзные государственные решения не принимаются без научного обсуждения. Это создаёт особую атмосферу вокруг научных работников.
Израиль на первом месте в мире по производству авиационных дронов
В Израиле есть очень много инструментов для развития. Каждый человек, у которого есть интересный проект, может получить от государства на создание компании до 80% необходимых средств. Остальное должен вложить частный капитал. Хотя бы небольшое его участие является обязательным – все чётко понимают, что это нужно, чтоб не разворовали.
Зато получить больше половины необходимых денег на развитие нового продукта, новой идеи может совершенно любая компания – в стране очень много инвестиционных фондов. Деньги получить легко, потому что есть отдача. Доля тех, кто смог открыть успешное дело, очень высока – не десять, не двадцать, а 40–50%.
Кстати, Израиль – наглядный пример того, что от национальности ничего не зависит. 25% жителей Израиля – люди из бывшего Советского Союза. Из них евреев – процентов семьдесят. Даже татары и казахи есть.
– Уехавшие из нашей науки…
– Когда даже в лучших университетах зарплата российского профессора сопоставима с зарплатой дворника, то ничего хорошего не будет. Долго работать за идею очень трудно. Науке нужны деньги, ведь даже современные приборы святым духом не питаются.
– И теперь «понаехавшие» дают прибыль новой родине?
– Израильские технологии сегодня приносят до 40% экспортной прибыли. Такими продуктами являются не только новые информационные и биотехнологии, но и весьма необычные изобретения, например, индустриальная технология производства чёрной икры. Наша компания, например, разработала такие революционные нанотехнологии, как производство полимерных «трековых» мембран для разделения крови на составляющие методом сверхглубокого проникновения; предпосевную технологию обработки семян, основанную на представлениях о наноструктурах их оболочек; биоразлагаемую масло- и водостойкую упаковку пищевых продуктов. Только эти три запатентованные разработки при их промышленном освоении обеспечивают прибыль в 75–150%.
Также мы на основе специальных органик сделали композиционные материалы для ракетостроения, деформационная теплостойкость которых – более 1000 градусов. Причём их производство будет дешевле, чем эпоксидные материалы с теплостойкостью всего 140–180 градусов. А это означает колоссальное улучшение условий горения прямоточного ракетного двигателя.
– Что ещё новенького войдёт в нашу жизнь?
– Уже точно через два года в Израиле будет налажено серийное производство автомобилей, которые работают на воде с алюминием как катализатором процесса. Также ставится вопрос о переходе на электромобили, потому что электричество вырабатывать дешевле, чем бензин. Но вряд ли эта идея приживётся в России. Ведь Израиль – маленькая страна, расстояния между заправками минимальные. В России же огромные расстояния, и строительство электрозаправок потребует гигантских вложений.
По Неве с ветерком
– В крупных городах страны пробок хватает и без электроавтомобилей.
– Решать проблему пробок можно и без наступления шестого уклада. Несколько лет назад ко мне с такой просьбой обратились представители Санкт-Петербурга. В городе вся территория связана водными артериями, а дорожной сети явно не хватает, так почему бы не связать практически весь город скоростными магистралями по дну каналов и рек? Технически эта задача вполне решаема.
В Тель-Авиве стоит такая же проблема пробок. Власти нашли выход – через два года весь город будет связан такси на воздушной подушке. Причём без таксистов, всеми машинами будет управлять компьютер. А в Иерусалиме пустили через весь город скоростной трамвай с системой туннелей. Не может быть одного общего решения для каждого мегаполиса. И для этого и нужны инновационные инженеры, чтобы они придумывали для каждого конкретного города – что надо сделать.
– Израиль впереди планеты всей не только в ликвидации пробок, но и во многих видах вооружений. Каким будет оружие XXI века?
– Это широкое применение всесредовых аппаратов – морских, авиационных, наземных, которые будут управляться дистанционно. Всё разминирование на территории страны уже сейчас проводится специальными роботами. Израиль на первом месте в мире по производству авиационных дронов (беспилотных летательных аппаратов). Уже появились катера-роботы. Разрабатывается лазерное оружие для ближнего боя, которое не требует больших энергозатрат. Так что войны ближайшего будущего будут вестись «бесчеловечными системами».
– У нас инноваторы из «Сколково» тоже обещают разработать что-то подобное, только миллиарды просят.
– «Сколково» – это гениальное изобретение. Ранее почти 15 лет американцы искали в России студентов, которые что-то могут, и за свой счёт отправляли учиться в США, тратя свои деньги. Затем бывшие студенты оставались там работать. Теперь за деньги российского бюджета естественный отбор русских студентов для работы в США будет происходить прямо здесь. И самое главное – американцам не придётся ни за что платить. По-моему, «прекрасная» идея. Думаю, что американцы должны поддерживать её очень сильно, что они и делают.
– Что можно сделать, чтобы российская наука не умерла окончательно?
– Не все студенты уезжают. Например, я читаю лекции в Томске, Казани. Эти ребята пока верят, что смогут наукой заниматься здесь. Значит, надо дать им такую возможность. Вкладывать деньги в инновационные профессии, возвращать российских профессоров, платя им такую же зарплату, как они получали за рубежом, возрождать научные школы. Вместо этого расходы на науку сокращаются, Российскую академию наук при всех её недостатках не реформируют, а ликвидируют. То есть поступают ровно наоборот.
Хотя вопреки всем действиям правительства, в России ещё столько талантливой молодёжи, которая умеет и может учиться, изобретать, работать. Но если уж в МИФИ создаётся кафедра теологии – то остаётся просто развести руками: «пропал калабуховский дом».