С приближением зимы в России ждут новую волну беженцев из Украины. Уже сейчас их число приближается к миллиону человек, а с обустройством переселенцев всё гладко только в пропагандистских репортажах. Нет и однозначных прогнозов на перспективу: многие ли братья-славяне останутся в России навсегда? И будут ли от этого плюсы для российской экономики?
Статус неопределённыйПо данным переписи 2010 г., в России проживали 2 млн. украинцев из 45 млн., существующих на планете. С присоединением Крыма добавилось ещё 576 тыс. малороссов. А с апреля 2014 г., когда начались военные действия на Донбассе, стали говорить о массовых потоках украинских беженцев. Цифры отчётов сильно прыгали: 15 апреля Минрегион говорил, будто 15 тыс. украинцев обратились с начала года за разрешением на временное проживание в РФ. А 30 апреля ФМС уточнила, что от граждан Украины принято 2266 заявлений. В мае депутаты Госдумы говорили про 140 тыс. спасающихся от войны, а Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев – про 10 тысяч. Лишь осенью цифры различных источников стали более-менее совпадать: 800–900 тыс. человек. За полгода у беженцев родилось более 2 тыс. детей.
К середине октября 56 тыс. человек получили временное разрешение на проживание, а 14 тыс. – гражданство РФ. Ещё 219 тыс. украинцев обратились в ведомство с ходатайством о признании беженцем или заявлением о предоставлении временного убежища. Большинство прошений удовлетворено, отмечают в УФМС. Но из этой статистики следует, что в органы власти в России обратился только каждый четвёртый украинец.
– Вероятно, большинство из них рассчитывают, что война ненадолго и можно будет вернуться домой, – говорит юрист и правозащитник Борис Александров. – Значит, из имеющегося потока планируют остаться в России тысяч сто. Из них работоспособных граждан – две трети. Изменить рынок занятости они не смогут. Но могут способствовать развитию какого-то определённого региона, если нашим властям удастся убедить их туда отправиться. Но грамотных экономических рычагов для этого не запущено. Например, многим показалось, что переселенцы из Донбасса способны поднять в нашей стране сельское хозяйство, но я не слышал пока ни об одном беженце, который стал бы фермером в России. Настораживает, что три четверти украинцев не пытаются получить статус, дающий право на проживание во временных лагерях и хоть какие-то денежные пособия. Это значит, что чиновники всё забюрократили.
В Петербурге в центре УФМС сотрудники вели приём до 23 часов. Но всё равно каждый инспектор мог принять 20–30 человек за смену, а в очередях – сотни человек.
– Получить статус беженца почти нереально, разрешение на временное убежище сроком на год – попроще, – рассказывает Виктор из Краматорска. – Многие плюют и переходят на нелегальное положение – ремонтируют квартиры, промышляют частным извозом. У меня, например, хорошая машина. Если бы не уехал, её наверняка отобрала бы одна из воюющих сторон.
По данным Министерства труда и соцзащиты, в России нашли работу более 103 тыс. вынужденных переселенцев с Украины. Лучшие показатели в Брянской, Ивановской, Томской, Тюменской областях и Приморском крае. Дальний Восток вообще поначалу выглядел для украинцев перспективным местом, чтобы пустить корни: по программе переселения соотечественников здесь платят наибольшие подъёмные – 300–400 тыс. рублей на семью. Но оказалось всё не так просто.
Хотя премьер-министр Дмитрий Медведев подписал постановление, позволяющее трудоустроить вынужденных переселенцев с Украины вне трудовых квот, никто и не подумал его исполнять. А премьер по традиции никого за это не взгрел. Сославшись на то, что квоты исчерпаны, отказались оформлять беженцев Москва, Московская область, Санкт-Петербург, Чечня, Крым. Около двухсот переселенцев, среди которых более 70 детей, отправились из Крыма в Якутию, где вскоре оказались без работы, денег, жилья и даже документов, которые у них отобрали. Похожая ситуация сложилась в Бурятии. В итоге жители лагерей беженцев в Ростовской области категорически отказались их покидать, тем более по маршрутам в направлении Урала. По словам главы Московской Хельсинкской группы Людмилы Алексеевой, подавляющая часть украинских беженцев настроена пророссийски, но из-за равнодушия и безалаберности наших чиновников их мнение кардинально меняется.
Брат познаётся в беде
Если принять на веру цифру в 800–900 тыс. беженцев, то лишь около 50 тыс. из них живут в пунктах временного размещения. Получается, что 92–93% украинцев в России либо в состоянии снимать жильё, либо нашли приют у родственников и друзей.Последний вариант встречается даже чаще, а значит, термин «братские народы» – не пустой звук.
Четыре миллиона жителей Ростовской области разобрали по своим домам более 40 тыс. украинцев. В Цимлянске есть турбаза «Чайка», почти полностью заселённая 200 беженцами. Владелец базы Дмитрий Юшковский даже освободил для многодетной семьи номер-люкс, который занимал сам, и некоторое время содержал гостей на свои средства, прежде чем пошли какие-то крохи из бюджета. Таких историй по России – не счесть. Люди бесплатно пускают братьев-славян в квартиры, которые могли бы сдавать за деньги, отдают незнакомым людям ключи от дач.
Но в целом отношение к беженцам неоднозначное: в социальных сетях полно сообществ из россиян, которые от гостей с Незалежной не в восторге. В этих группах состоят десятки тысяч людей, и приходится констатировать – целый срез общества ближе к мордобою, чем к братским объятиям.
Претензии делятся на две группы. Во-первых, украинцы якобы отбирают у местных рабочие места. Сверху в регионы спускают нормативы – трудоустроить столько-то беженцев. Провинциальное начальство берёт под козырёк и начинает отодвигать аборигенов. Многим не понравилось, что на каждого беженца власти выделяют 28 тыс. рублей в месяц. У части работающих россиян зарплата меньше, а пенсия инвалида на той же Ростовщине – 2,5 тыс. рублей. Люди задаются вопросом: наше правительство когда-нибудь начнёт заботиться о своих гражданах лучше, чем о чужих?
Во-вторых, часть беженцев, по мнению недовольных, борзеет. Им не нравятся объём гуманитарной помощи и высокие цены в магазинах, качество продуктов и политика Кремля. Некоторые, принимая российскую еду и кров, возлагают на нас же ответственность за войну на Донбассе. Дескать, они надеялись, что Луганск и Донецк возьмут в Россию и вложат много денег в их развитие. А в результате – ни кола ни двора. Предоставляемое бесплатно жильё часто не устраивает: мол, где газ, где унитаз? И почему меня в Сибирь? Отправляйте в Сочи – слышал, там всё пустует.
– У граждан всех постсоветских стран выражена особенность: обобщать многомиллионные народы каким-либо паттерном поведения, – говорит психолог Людмила Крапухина. – Например, «американцы примитивны», «москали агрессивны» или «хохлы ленивы». Эти стереотипы чрезвычайно устойчивы и всплывают при обострении отношений для оправдания негатива друг к другу. Этим обстоятельством часто пользуются пропагандисты, чтобы разжечь взаимную ненависть. А ценность братской помощи некоторые люди понимают с опозданием – когда становится по-настоящему плохо.