В начале июля президент Владимир Путин участвовал в телемосте с ветеранами студенческих стройотрядов, которые начинали строить БАМ 40 лет назад. Глава государства озвучил планы модернизации магистрали, на которую планируется потратить 600 млрд. рублей. Вопрос: кто будет строить? Некоторые специалисты надеются, что удастся перезапустить волну молодёжного энтузиазма. Ведь стройотряды возрождаются, сохраняя традиции и символику советских времён. Но возвращение курток-«целинок» не отменяет того факта, что работодателю выгоднее нанять узбеков.
Полёт нормальный
Кто полагает, будто студенческие строительные отряды почили вместе с СССР, ошибается. В ноябре 2013 г. отметили 10‑летие их первого всероссийского слёта. По официальным данным, через студотряды проходят 230 тыс. человек ежегодно – это очень прилично, хотя и в 4 раза меньше, чем в СССР. Студенты строили объекты сочинской Олимпиады, казанской Универсиады, саммита АТЭС. Накануне нынешнего лета объявлено, что, например, студенты Петербургского университета отправятся в Амурскую область возводить новый космодром Восточный. И хотя их участие, скорее всего, сведётся к перекапыванию отдалённых территорий, чтобы при старте ракет не горела трава, за место в отряде – конкурс.
– Оказывается, традиции и не прерывались, – говорит преподаватель СПбГУ Андрей Дементьев. – В 1990 году распустили комсомол, но 10–15% студотрядов существовали все девяностые. Причины? Во-первых, ветераны часто просили сохранить отряд, во-вторых, после дефолта 1998 года начался строительный бум и появился спрос на молодёжные бригады, в-третьих, движущей силой студентов всегда была романтика, а не заработок. Почему-то старшие склонны думать о молодёжи хуже, чем она есть. В эпоху наживы и чистогана вчерашние школьники работали за еду, чтобы получить право носить «целинку» с нашивками.
По данным опросов ВЦИОМ, 60–70% студентов дневных отделений вузов работают. Другое дело, что стройотряд не всегда лучший способ заработать деньги. В Сочи участники студенческих отрядов получали по 30 тыс. на брата. Тяжёлый сезонный труд по 14 часов в полях может принести 60 тысяч. Те же деньги может заработать расторопный официант в столичном ресторане на чаевых. А хороший молодой программист знает, как иметь вдвое больше, не вставая с дивана.
– Мой отец всю молодость работал в стройотряде, – говорит участник псковского отряда «Ладья» Михаил Дегис. – Он рассказывает, что в его время большинство ребят ездили за приключениями: картошка с костра, гитара. Такие не надрывались, и привозили за лето по 300–400 рублей. А некоторые искали шабашку, вкалывали без выходных, договаривались с бригадиром, чтобы он их отпускал. И в сезон зарабатывали 3 тысячи – половину «Жигулей». Сегодня то же самое: некоторые студенческие отряды – это обычные шабашники. Но бывает, что платят по 10 тысяч в месяц, а в отряд конкурс по пять человек на место. Значит, это собрались энтузиасты – например, на археологические раскопки в Крыму или в Болгарии.
Свои среди чужих
Структурно студенческие отряды – это лебедь, рак и щука. Единого статуса у них нет: одни зарегистрированы как общественные объединения, другие действуют на базе государственных органов, третьи – вообще ООО и некоммерческие партнёрства. Соответственно и уровень подготовки участников разный. В некоторых вузах учат профессиям каменщика, бетонщика, плиточника, проводят квалификационные экзамены. И нет ничего удивительного, что студенческие отряды допускают к таким объектам, как, например Белоярская АЭС. Но большинство вузовских строителей можно использовать разве что на картошке: перед «практикой» их вообще никто ничему не обучал.
Следовательно, и разговоры о том, могут ли студотряды заменить гастарбайтеров на рынке труда, бессмысленны. Одни могут, другие – нет. Для работодателя студенты предпочтительнее, потому что они понимают русский язык, лучше разбираются в технике – значит, им можно поручить что-то ответственное. Тем более многие отряды имеют многолетнюю историю и дорожат репутацией. С другой стороны, узбек готов работать в дождь по колено в грязи, ему можно задержать зарплату и не опасаться, что тот обратится к журналистам. Узбеки не уходят на сессию. Кому-то важнее первая группа «плюсов», кому-то вторая.
По прогнозам Института народнохозяйственного прогнозирования РАН, через пару лет в России будет не хватать 10 млн. работников, особенно в строительстве. И Средняя Азия как поставщик рабочих рук – не резиновая. Студентам тоже было бы интересно зарабатывать на постоянно дорожающее обучение.
Однако сегодня в России нет структуры, которая могла бы сплотить студенческие отряды, обучать их и координировать отношения с работодателем. Теоретически роль комсомола могла бы взять на себя Росмолодёжь, которая проводит на Селигере смену «Молодые строители». Но слишком значительный процент студентов не хотят иметь ничего общего с прокремлёвскими молодёжными проектами. А те пока не способны всерьёз заниматься профессиональной подготовкой.
– Ничего ценного из этой поездки я не вынес, – рассказывает участник одного студотряда, побывавший на Селигере. – Большинство речей про политику, вместо навыков работы – бесплатные футболки и мастерки. Создалось впечатление, что все эти «слёты стройотрядов» устраиваются для того, чтобы хоть как-то влиять на политические настроения молодёжи, профилактировать майданы. Получается, как работники мы стране не нужны. Организаторы слётов искренне полагают, что вместо работы в цеху я готов за те же деньги ходить с флагом. И сильно ошибаются.
Координационный орган для стройотрядов можно было бы создать на уровне вузов. Это выйдет недорого: на всю Россию нужно 20–30 человек. Но вузы всё больше теряют самостоятельность. А в результате слияний 5–6 институтов появляются монстры, которые не замечают вокруг никого. Тем временем многолетние разговоры о модернизации БАМа так и остаются разговорами.