В последнее время Европа изо всех сил пытается ослабить газовую зависимость от России, в том числе и при помощи размораживания отношений с Ираном. Однако создав проблемы России, в итоге она рискует в то же время стать «энергетическим заложником» Тегерана и Анкары.
На протяжении апреля Иран неоднократно демонстрировал готовность потеснить Россию в качестве поставщика газа в мировом масштабе. Об этом наглядно говорит его открытое стремление получить доступ на рынки именно европейских стран и Турции, где доминирует Россия.
Наиболее красноречивым индикатором здесь было недавнее заявление министра промышленности, рудников и торговли Ирана Мохаммада Резы Нематзаде, сделанного в его интервью немецкой газете Handelsblatt: «мы знаем, что потребность европейцев в газе становится все больше, и хотим получить свою часть рынка».
Может ли иранский газ заменить российский?
Подобные заявления отнюдь не выглядят блефом. До сих пор считалось, что именно Россия обладает первыми в мире запасами природного газа. Однако сейчас иранские источники стремятся продемонстрировать, что первой в этом отношении является Исламская Республика, что служит важным показателем относительно встающего перед Россией вызова.
Несмотря на утверждения иранского министра, согласно которым Иран не желает «быть конкурентом России», они скорее имеют политическое, нежели практическое значение. Да, в ближайшие месяцы Исламская Республика физически неспособна заменить Россию в энергетической сфере или даже составить ей реальную конкуренцию по причине отсутствия крупных «свободных» объемов сырья, а также мощностей для его транспортировки.
Между тем, темпы её газовой добычи быстро увеличиваются и уже в обозримой перспективе ситуация будет стремительно меняться. Сейчас, согласно ряду источников, Тегеран достиг показателей добычи 700 млн кубометров газа в сутки (21 млрд кубометров в месяц или в среднегодовом исчислении около 262 млрд кубометров).
И если в 2011 г. его добыча превысила 150 млрд кубометров, а к 2015 г. соответствующие показатели должны увеличиться вдвое. И это не голословные утверждения. Сейчас Тегеран активно наращивает темпы ввода в эксплуатацию объектов энергетической инфраструктуры, как добывающей (например, морские платформы), «резервной» (новые газохранилища), перерабатывающей (в том числе заводы по сжижению), так и транспортной (газопроводы).
При этом резервы для экспорта у Тегерана имеются существенные. Так, согласно иранским источникам, только извлекаемые запасы газа составляют 35 трлн кубометров. Однако в реальности объемы иранского «голубого золота» для экспорта могут оказаться на порядок больше. Не случайно, что сейчас практически по всей территории страны активно проводится дополнительная геологоразведка. Это касается в том числе северных («каспийских) и северо-восточных районов Ирана, примыкающих к Туркмении.
Если же рассмотреть заявление иранского министра более подробно, то становится очевидно, что он явно лукавит. Говорить о среднесрочной перспективе относительно потребления газа в мире сложно. А применительно к ближайшему будущему делать выводы о взрывном росте увеличения газовых потребностей не приходится. Стало быть, речь идет все же о вытеснении с газового рынка России.
Необходимо заметить, что достижение в 2013 г. рекордных продаж Кремлем «голубого золота» было во многом обеспечено за счет снижения поставок этого сырья из Норвегии, а также североафриканских стран, включая Алжир, Египет и Ливию.
В определенной степени газовый экспорт удалось нарастить и Азербайджану. При этом Баку делает ставку на дальнейшем расширении своей газовой добычи, намереваясь усиливать поставки газа в страны Европы и в Турцию. Постепенно рассчитывает наращивать производство газа и Норвегия. В среднем ежегодно она рассчитывает увеличивать свой газовый экспорт на один с лишним миллиард кубометров.
С другой стороны, пока в условиях продолжающегося мирового кризиса заметного роста европейского потребления голубого топлива также не намечается. И даже в том случае, если поставки алжирского газа в ЕС будут и далее снижаться, их уменьшение явно не будет носить обвального характера. К тому же российская сторона и далее рассчитывала заполнять своим сырьем возникающие на европейском направлении «ниши». И появление там иранского, как и любого другого газа означает для «Газпрома» прямую угрозу потери части рынка.
И хотя иранские власти намерены пустить значительную часть добываемого газа на внутренние нужды параллельно проведению дальнейшей газификации страны, будет параллельно расти и объем для экспортных поставок.
Так, они рассчитывают уже в ближайшие годы увеличить его с нынешних 35 млн кубометров почти в семь раз до 220 млн кубометров в сутки (6.6 млрд кубометров в месяц или 79.2 млрд кубометров ежегодно). И по мере ввода в строй АЭС иранское внутреннее потребление газа также будет сокращаться в пользу освобождения всё больших объемов сырья для реализации на внешних рынках.
Ирано-турецкие «тернии»
Негативный эффект от «выхода» иранского газа в результате постепенного снятия западных санкций сказывается уже сейчас. В условиях пока еще «холодной» газовой войны между Россией и Западом особую важность приобретает не только Иран, но и Турция. Важно, что уже сейчас вопрос о реальной конкуренции встал между Россией и Ираном именно на турецком газовом рынке, втором по значению для России после немецкого.
По данным проиранских источников, ежегодные поставки «голубого золота» из Ирана в Турцию превышают 10 млрд кубометров ежегодно, тогда как российские составляют 25.99 млрд кубометров.
Иран с таким положением дел не согласен и пытается потеснить Россию на рынке турецкого газа. И стороны уже ведут на эту тему соответствующие переговоры. Так, 6 апреля 2014 г. на сайте информагентства Iran.ru появилась многозначительная публикация, в которой говорится, что «Заместитель министра нефти (Ирана – ред.) по международным вопросам Али Маджеди заявил: «Иран хочет, чтобы его доля на газовом рынке Турции была равна доле России…»
В этом случае российский ежегодный газовый экспорт в Турцию сократился бы почти на восемь млрд кубометров. Пока на пути турецких амбиций уменьшить свою энергозависимость от Москвы стоит упорное нежелание Тегерана снизить стоимость своего газа. Если российская сторона поставляет его по ценам 425 долларов за 1000 кубометров, то Иран настаивает на сохранении расценок в 490 долларов за то же количество.
Однако по словам заместителя министра нефти Ирана по международным вопросам Али Маджеди, «если турецкая сторона согласится на то, чтобы газ из Ирана и России поставлялся в Турцию в равных количествах, иранская сторона, в свою очередь, может согласиться на корректировку цены на газ».
В переводе на русский язык это означает, что эти разногласия в будущем могут быть устранены и стороны в конечном итоге добьются реальных результатов, потеснив Россию на турецком газовом рынке. Об этом свидетельствует то, что Иран и Турция продолжают переговоры относительно стоимости сырья.
Так, Анкара, желая уравнять потребление иранского и российского газа, одновременно пытается добиться снижения стоимости сырья, поставляемого Тегераном, до уровня цены на азербайджанский газ в размере 335 долларов.
При этом сравнительно невысокая цена на последний во многом обусловлена союзническими отношениями с Турцией, которая фактически является гарантом безопасности Азербайджана. Между тем, связи между Ираном и Турцией находятся в несколько ином положении.
Тегеран не желает уступать своё сырье по заниженной стоимости, поскольку, несмотря на возможное увеличение прокачки своего голубого топлива в Турцию, не получит серьезного увеличения доходов и в том числе поэтому он настаивает на «справедливой» цене на свое сырье. При определенных обстоятельствах её может устроить та же самая цена, что и на российский газ.
Впрочем, главная проблема для Москвы здесь кроется не в прямых денежных потерях, учитывая тот факт, что основная выручка для бюджета поступала до сих пор за счет продажи нефти. Важно, что российский газ действительно использовался в диалоге с европейскими странами в качестве серьезного рычага давления и достижения нужных Москве политических и экономических результатов.
Так, неспособность ЕС эффективно ответить России по Украине, во многом связано с зависимостью от российских газовых поставок. Однако в условиях ослабления этой зависимости реакция ЕС и в том числе Германии может соответственно измениться в сторону ужесточения. А его наличие на турецком рынке препятствует Анкаре ведению активной политике на российском Северном Кавказе.
Кроме того, появление дополнительных объемов иранского газа на мировом рынке отразится и на газовом сотрудничестве России с азиатскими странами. В свою очередь, дальнейшее расширение газового сотрудничества между Тегераном и Пекином также негативно скажется на способностях Москвы отстаивать более высокую цену на своё сырье в КНР.
Станет ли Турция«транспортно-энергетической» державой?
Одним из главных вопросов в «газовой» игре является предоставление возможности транспортировки иранского газа в Европу по территории Турции, которая рассчитывает больше всего выиграть из ссоры между Россией и Западом. Анкара рассчитывает замкнуть на себе газотранспортные потоки из крупнейших газодобывающих держав планеты в лице России и Ирана, став своего рода большой «газораспределительной станцией мира».
Реализации турецкой стратегии способствует и нынешняя попытка энергетического сдерживания России, предпринятая в последние недели руководством ЕС. Речь идет о фактическом запрещении прокладки подводного газопровода из России «Южный поток» в обход Украины, который должен был пройти через территорию Болгарии. В ответ на это Анкара предложила Москве свои ресурсные возможности для выхода из ситуации. В итоге «Южный поток» может быть проложен через её территорию.
И вне зависимости от хода дальнейших переговоров, её положение как «главной газовой трубы» планеты дополнительно укрепится за счет увеличения поступления на ее территорию азербайджанского газа, который идет как в Европу, так и на внутреннее турецкое потребление, а также в обозримом будущем (к концу 2016 г.) и существенных объемов иракского сырья.
Этому максимально способствует её выгодное географическое положение, позволяющее удобно и с выгодой направлять транспортные потоки из Азии в Европу.
В результате именно Турция в итоге может стать не просто главной страной-транзитером «голубого золота» на планете, но и гарантом энергобезопасности Запада. Между тем, Анкара не намерена быть просто газовым потребителем. После того, как по ее территории пройдут крупные газопроводы, Турция не только гарантированно обеспечит себя необходимыми ей объемами газа, но и впоследствии сможет оказывать влияние на ценоопределение на мировом газовом рынке.
Однако здесь есть ряд существенных проблем. Сейчас мощности имеющегося газопровода из Ирана в Турцию позволяют поставлять Анкаре до 40 млн кубометров сырья в сутки, тогда как реально по нему прокачивается лишь около 28 млн кубометров (70 процентов от пропускной способности). То есть, без введения в строй дополнительных газопроводных мощностей Иран и Турция пока в состоянии ежегодно направлять в Европу лишь 4.32 млрд кубометров газа, что не в состоянии серьезно изменить ситуацию на европейском рынке.
Турция пытается не только согласовать вопрос о поставках дополнительных объемов газа на свою территорию из Ирана, но и решить транспортную проблему поставок иранского «голубого золота» за счет строительства новых газопроводов.
Вопрос состоит лишь в том, дадут ли ей стать подобной «транспортно-энергетической» сверхдержавой, поскольку такая ситуация для ЕС еще менее выгодна, чем находиться в зависимости от «газового диктата России». Между тем, данную опасность Запад себе создал сам, пытаясь «расконсервировать» Иран в пику Кремлю.
Впрочем, и иранское руководство также не желает сразу соглашаться на турецкие предложения, несмотря на готовность Анкары проложить по своей территории дополнительные газопроводы для увеличения поставок иранского «голубого золота».
Альтернативные пути транспортировки иранского газа
Пока иранскому газовому экспорту в Европу мешают соответствующие западные запреты, введенные ранее во времена жесткого противостояния с Вашингтоном. Но в перспективе, в условиях вероятного обострения отношения с Россией, они могут быть сняты «по факту». С другой стороны, в случае возникновения сложностей с поставками «голубого золота» из России нежелание США «пускать» иранский газ в Европу в Брюсселе могут и не услышать, ведь от дефицита сырья пострадает не Вашингтон, а европейские столицы.
Между тем, пока на пути расширения ирано-турецкого газового сотрудничества имеется немало препятствий. Разумеется, что Иран ни при каких условиях (особенно после полученных Россией «уроков» на Украине) не поставит себя в абсолютную зависимость в такой стратегической сфере от одной страны.
Тем более, что между Ираном и Турцией имеются серьезные трения по ряду важных вопросов, включая сирийский. Кроме того, Анкара, несмотря на все прежние трения, по факту сохраняет военный союза с США и Израилем, с которыми у Тегерана явно не самые дружеские отношения.
В этой связи последний явно постарается диверсифицировать свой газовый экспорт. Однако здесь также имеются серьезные препятствия. Так, например, реализация соответствующих договоренностей с Пакистаном до сих пор не была достигнута из-за сильного сопротивления США, от которых он сильно зависит в сфере военно-технического сотрудничества (ВТС).
И даже в том случае, если Исламабад откажется признавать диктат Вашингтона, экспорт иранского газа в эту страну может быть начат не ранее 2017 г. по причине отсутствия у пакистанской стороны необходимой транспортной инфраструктуры.
Несмотря на развивающееся сотрудничество в данной сфере с Китаем, главным препятствием для Ирана является нежелание Поднебесной покупать газ по мировым ценам. В этих условиях Пекин рассчитывает заметно снизить для себя стоимость голубого золота из России по долговременным контрактам, как он этого ранее добился по нефти.
Тем более, что сейчас этому вполне соответствует сложная международная ситуация и Москва может уже в ближайшей перспективе уступить в этой сфере и перенаправить часть своего газового экспорта (особенно в случае возникновения дополнительных сложностей с Брюсселем) в восточном направлении. В этих условиях Ирану будет трудно отстаивать высокие цены на своё сырье.
Некоторые проиранские источники не исключают того, что что Иран сможет поставить в обозримое время голубое топливо через территорию Сирии и Ирака. Однако сейчас эти страны объяты пламенем повстанческой борьбы и реализация подобных проектов в обозримом будущем не представляется реальной. По крайней мере, Саудовская Аравия сделает все возможное, чтобы с помощью находящихся у нее на содержании боевиков как можно надежнее перекрыть этот пока еще гипотетический газовый трафик.
В результате одним из самых привлекательных направлений для газового экспорта почти неизбежно станет европейское. По крайней мере, уже к концу 2015 г. Тегеран будет в состоянии направить только в Европу не менее 40 млрд кубометров газа ежегодно. Несмотря на то, что это не может решительно подорвать позиции «Газпрома», для последнего, ввиду отсутствия реальных перспектив для расширения газового рынка подобное развитие ситуации было бы существенным ударом. Например, общее потребление газа в Польше, руководство которой мечтает освободиться от «избыточной» энергетической зависимости от поставок из России, на 2012 г. составило 15.8 млрд кубометров.
И, по всей видимости, в сложившихся условиях заметная ставка будет сделана на комбинированную схему поставок, которая будет предполагать не только использование газопроводов, проложенных в том числе по территории Турции, но и транспортировку сжиженного природного газа (СПГ).
В этой ситуации могут быть задействованы и катарские мощности, благодаря которым, согласно оценкам международных экспертов, его производство в Катаре можно увеличить в полтора раза. Тем более, что подобное сотрудничество не является чем-то сверхъестественным, учитывая традиционно развитые политико-экономические связи между Дохой и Тегераном.
Россия-Иран: не пора ли вспомнить о «газовой ОПЕК»?
Говоря о перспективах Москвы в сложившейся ситуации, необходимо учитывать то, что Ирану, разумеется, не нужно обострение с Россией как с государством, от которого он в значительной степени зависит по линии ВТС. Но, с другой стороны, её участие в иранских проектах и заинтересованность в сохранении и развитии сотрудничества на фоне «размораживания» отношений с Западом ей волей-неволей придется закрыть глаза на постепенный выход Ирана на мировой газовый рынок.
Разумеется, что попытки Запада быстро заменить российский газ «дешевым» иранским не очень реалистичны. Однако уже в ближайшие годы Иран может начать настоящую газовую экспансию в Европу. Учитывая тот факт, что выход в последние годы на рынок Катара, обладающего третьими в мире запасами газа, заставило Москву в определенном смысле поволноваться, появление здесь Ирана способно кардинально изменить позиции России в худшую сторону даже в случае нежелания понижать свои расценки на стоимость газа. Осознавая свое стратегическое положение в условиях ограниченности «свободных» газовых ресурсов, равно как и газодобывающих государств, Иран не спешит демпинговать.
В то же время, наличие любой альтернативы означает конкуренцию и автоматически толкает цены вниз. В этом плане расчет Запада, что появление на газовом «поле» Ирана может привести в перспективе к «сбросу» российских цен как минимум на 50 – 100 долларов за тысячу кубометров, вполне реалестичен. И на практике это может для Москвы обернуться миллиардными потерями.
У России есть шансы минимизировать потери от «газового выхода» на европейский рынок Ирана и даже в определенной степени использовать это в свою пользу. Именно этот момент вынуждает Москву вспомнить о пока еще не реализованных возможностях по созданию «газовой ОПЕК». Пока это скорее эфемерная организация, не определяющая ни ценовых параметров, ни объемов добычи сырья.
До последнего времени России здесь препятствовал Катар. Однако в том случае, если давление на него окажет Иран, имеющий на его руководство серьезное влияние, ситуация может измениться. Разумеется, для использования этого преимущества на практике России придется серьезно учесть интересы Исламской Республики, в том числе и её растущие запросы в сфере ВТС.
Главным же уроком из подобного развития событий является для России насущная потребность в активном развитии собственной отрасли сжиженного природного газа - СПГ, что позволит ей уменьшить зависимость как от стран-транзитеров.