Страстная пятница: Распни его, распни!
17 апреля 2014, 23:22 [«Аргументы Недели», Елена Грищенко ]
Страстная пятница – самое печальное бдение христиан за всю Великую неделю, завершающуюся праздником чудесного Воскрешения. Этот день посвящен воспоминанию о страстях, пережитых Христом перед смертью.
Утром в пятницу иудейские первосвященники, арестовавшие Иисуса по навету Иуды в присутствии отрекшихся от него и в ужасе сбежавших апостолов, привели пленника к прокуратору Иудеи (мы бы сказали - губернатору) Понтию Пилату.
Обвинив Иисуса в подготовке народного бунта против римской власти, они отдали его судьбу на волю своего правителя. Но Пилат, как и первосвященники, не захотел брать на себя ответственность за судьбу смутьяна, он всего лишь велел подвергнуть возмутителя народной покорности бичеванию.
Потом Пилат представил толпе Иисуса, обвиненного в том, что он называл себя царем иудейским, и разбойника Варавву, на совести которого было не одно убийство.
Пилат напомнил толпе, что в честь праздника Пасхи надо бы амнистировать одного из преступников. И предложил людям выбрать счастливца.
- Варавву, - закричала толпа, подзуживаемая первосвященниками, - Варавву!
- Распни его, распни, - кричала толпа, указуя коллективным своим перстом на Христа.
Пилат, чтобы окончательно отмежеваться от решения толпы, велел принести чашу с водой, на глазах у всех вымыл свои руки и поднял их вверх, чтобы все видели, какие у него чистые руки.
И Иисус Христос, на спину которого положили тяжелый деревянный крест пошел дорогой Роз на Голгофу, где и был распят на том самом кресте, который сам принес на место казни.
Понтий же Пилат вышел из этой истории с совершенно чистыми руками.
***
Привольем пахнет дикий мёд,
Пыль - солнечным лучом,
Фиалкою - девичий рот,
А золото - ничем.
Водою пахнет резеда,
И яблоком - любовь.
Но мы узнали навсегда,
Что кровью пахнет только кровь...
И напрасно наместник Рима
Мыл руки пред всем народом,
Под зловещие крики черни;
И шотландская королева
Напрасно с узких ладоней
Стирала красные брызги
В душном мраке царского дома...
Эти строки Анна Ахматова написала в 1934 году, когда уже был казнен ее первый муж, поэт Николай Гумилев, а третий муж, искусствовед Николай Пунин был уволен из Русского музея и арестован.