Стагнация в российской экономике в 2013 г. наглядно продемонстрировала неэффективность курса правительства Медведева. Как и предрекало большинство экспертов, вступление в ВТО принесло отечественному производителю больше проблем, чем преимуществ. А накачивание инвестициями военных производств так и не стало локомотивом роста для всей экономики. Возникает вечный вопрос: что дальше? И ответ на него разумно искать в рецептах, которые уже дали результат в регионах.
Где на Руси жить хорошо
Уже с десяток вузов и консалтинговых фирм составили рейтинги социального благополучия в регионах на основе открытых данных Росстата, Минздрава, Минрегиона, Минфина, Банка России. Как правило, по хитрым формулам перемножают ВРП на душу населения, уровень безработицы, обеспеченность детскими садами. Но шаблонный подход приносит обычно странные результаты. В одном из таких рейтингов Республика Тыва, где нет ни железных дорог, ни аэропортов, а зарплата 15 тыс. рублей считается хорошей, оказалась на 9‑м месте – выше Москвы и Петербурга. В другом говорится о некоем «поясе благополучия», который опоясал всю Центральную Россию: от Сочи до Нижнего Новгорода через Белгород и Курск. Одни исследователи поставили Волгоградскую область на 3-е место по удобству для жизни, другие – на 72-е.
А в стороне от цифр остаются реальные административные решения, которые принесли долговременный эффект. Взять, например, Калужскую область. За пять лет в регион привлечено 387 млрд. рублей инвестиций. Кто-то скажет, что Тюмень привлекла больше и доход на душу населения у неё выше. Но Тюмень – это нефть и газ, цены на которые стабильно высоки. А в Калуге нет ни полезных ископаемых, ни достопримечательностей, ни крупных рентабельных предприятий. Никаких всероссийских праздников, международных саммитов и универсиад здесь не проводилось. В середине 2000‑х область получала в виде дотаций половину своего бюджета, а в рейтингах развития регионов занимала 60–70-е места.
А потом начался невиданный подъём: каждый восьмой рубль, инвестируемый в обрабатывающую промышленность, уходит в область, где всего миллион жителей. За пять лет появилось девять индустриальных парков, открыто 46 новых предприятий, создано более 25 тыс. рабочих мест. Объём производства на одного человека увеличился с 89 до 437 тыс. рублей, а объём налогов в федеральный бюджет – в три раза. Причём в соседних Брянске или Курске ничего подобного не наблюдается, хотя они находятся на таком же удалении от Москвы.
– «Экономическое чудо» никогда ни на кого не сваливается – это результат продуманных мер. Самое поучительное в примере Калуги – её руководители действовали наперекор общепринятой практике, – говорит Игорь Неменчинский из Санкт-Петербургской академии бизнеса и финансов. – Индустриальный парк ведь создать несложно: берёшь площадку, оформляешь юридически, расчищаешь, подводишь коммуникации. После этого приглашаешь производителей, которым предлагаешь нормальные правила игры. Но в России на этом этапе чиновники пытаются получить откат, навязать поставщиков или земли своих людей. И если в Калугу пошли крупнейшие мировые концерны, значит, там играли честно. И второй момент: чтобы создать площадку под промзону, нужно около 5 миллиардов рублей. В бюджете столько свободных денег ни в одном из регионов нет – значит, нужно брать кредит. А рисковать никто не хочет: губернаторов ведь назначают из Москвы, рекомендуя поддерживать финансовую стабильность, избегать экономических авантюр.
Чтобы искать потенциальных инвесторов в области, создали «Агентство регионального развития». А чтобы строить индустриальные парки и управлять ими – «Корпорацию развития Калужской области». Но нельзя сбросить со счетов около 60 филиалов федеральных ведомств, которые выдают согласования, не подчиняются губернатору и могут любой проект сделать сложным и коррупционным. Вероятно, с оглядкой на них создали инвестиционный совет. Теперь причины ограничений и запрещений, которые служат поводом для вымогательства взяток, надо озвучивать не в тихом кабинете тет-а-тет, а за большим круглым столом. И это не одно и то же.
Есть немаловажная причина, по которой многие регионы не рвутся пройти путём Калуги: правительство Медведева поощряет безынициативность. Например, в 2005 г. Смоленская и Калужская области сидели на дне рейтингов благосостояния и получали из Москвы по 2 млрд. руб. дотаций ежегодно. С тех пор Калуга совершила «экономическое чудо». Но с каждого заработанного рубля 85% уходит в федеральный бюджет, 14% – в областной и 1% – в муниципальный. На этот 1% нужно решать, например, проблемы ЖКХ. Дотации правительству области из центра практически прекратились, а тот же Смоленск получил в 2013 г. 7 млрд. рублей.
Своя рука владыка
Русскую деревню уничтожали весь XX век, а сегодня правительственные экономисты вбивают последний гвоздь: мол, нет смысла дотировать отжившие формы хозяйствования. По их мысли, если нет в провинции месторождений полезных ископаемых или бюджетных учреждений, так простому человеку и не заработать. Между тем уровень жизни зависит от самого человека.
42-летний Игорь Ганшин живёт в деревне Подберезье (Псковская область) и в иной месяц зарабатывает 120 тыс. рублей, а меньше 80 тыс. уже много лет не получалось. У него нет никаких фирм и никакой собственности, кроме добротного двухэтажного дома и бывалого джипа. До Великих Лук отсюда больше 100 км, федеральная трасса тоже неблизко. Зато в окрестных деревнях у него репутация человека, который может сделать любую работу. И никогда не откажется.
Самое простое – отвезти кого-нибудь на станцию за 30 км, прикупить продуктов в магазине. Или поправить крышу, скосить траву, нарубить дров. Или пенсионерка качала воду из скважины, и насос забурился в грунт. Что делать? Мужики машиной тянули – без толку. Ганшин подумал, сделал из проволоки спираль и понемногу вытащил. Много за свои услуги не берёт, поэтому всегда обращаются к нему. А уж он может сам взяться, а может подтянуть кого-то ещё. И вот какое дело: любой пьянчужка Игоря никогда не кинет, чтобы навсегда без заработка не остаться. А если к нему напрямую обратится заказчик – запросто.
Даже в глухой провинции люди могут зарабатывать приличные деньги, если не боятся трудиться и умеют противостоять чиновничьему саботажу. В начале 2000-х деревня Щучье (Воронежская область) спивалась от безденежья. В 2003 г. народ сверг председателя ОАО, возникшего на месте колхоза «Тихий Дон». Избранный глава Александр Рыбенко нашёл нового хозяина – немца Штефана Дюрра, главу крупного сельхозпредприятия, работающего в России уже 20 лет (в январе 2014 г. Дюрр получил гражданство РФ). Сегодня во многих домах Щучьего по две иномарки, у школьников – айпады, а портреты Рыбенко и Дюрра висят в клубе рядом с Путиным и Медведевым.
И опять-таки – любое экономическое чудо постигается на уровне управленческих решений. Новое руководство сделало несложные вещи. Например, завели коров симментальской породы, у которых на высоком уровне и молоко, и мясо. По словам Дюрра, это диверсификация: если молоко будет дешёвым, будем продавать мясо, и наоборот. Но местный комбинат выставил за мясо симменталов грабительски низкую цену – 60 руб. за кило. Тогда построили бойню с разделкой и фасовкой и стали продавать мясо напрямую закупщикам по 180 руб. за килограмм.
Та же история с зерном. Местный элеватор завышал цены на хранение зерна, вынуждая фермеров продавать урожай сразу после уборки. А значит, по бросовой цене. Какие проблемы – построй свой элеватор. Но если заниматься работой в перерыве между пьянками, до этого никогда не дойдут руки. Тем более что какой-то заработок всё равно есть. По оценкам Минсельхоза, предприятие со своим элеватором рентабельно на 80%, без него – на 20–25%.
С ростом зарплат в Щучьем замечено редкое явление: в село стали возвращаться жители, уехавшие из него 10 лет назад. А правительственные экономисты продолжают уверять, что этого добиться невозможно.
Зарплата минус штраф
Историям о талантливых самородках в России намного охотнее доверяют, чем свидетельствам о честном и порядочном чиновнике. Тем не менее не могут же миллионы госслужащих являться сплошь ворами и взяточниками. Проблема у них та же: на правительственном уровне не хотят ломать систему, при которой заботиться об общественном благе себе дороже.
Например, глава посёлка Акташ (Горный Алтай) Олег Толпыго тратит на штрафы треть своей зарплаты, которая всего-то 25 тыс. рублей. Однажды МЧС потребовало соорудить асфальтированный пирс у речки, чтобы пожарным машинам было удобнее забирать воду. И никого не волновало, что зимой река Акташ промерзает до дна, а летом почти полностью пересыхает. Никого не трогало, что 440 тыс. рублей на эту затею – очень дорого для 3‑тысячного посёлка. Что бы сделал обычный чиновник? Выкинул бы эти деньги, чтобы не коснулось его лично. А Толпыго сберёг бюджетные и заплатил в виде штрафа свои – 8 тыс. рублей.
Или другая ситуация: для Акташа подготовили проект реконструкции коммуникаций на 210 млн. руб., но денег годами не давали. К тому же трубы предусматривались стандартные – значит, через 2–3 года они начнут лопаться. Однажды Толпыго увидел в чиновничьих кабинетах диковинную пластиковую трубу. Ему объяснили: дико дорого, даже не думай. Он всё-таки пошёл выяснять – оказалось, что за 20 млн. можно поменять трубы во всём Акташе. И они будут вечными.
Толпыге медаль дали? Да из-за его непоседливости люди 210 млн. освоить не смогли! И поток штрафов усилился. Например, от ГИБДД – за то, что в посёлке мало дорожных знаков. Отпустил Толпыго сотрудницу к мужу в больницу – наверх идёт анонимка: злоупотребляет положением. В итоге уголовное дело на него возбудили – обругал посетительницу. То ли ещё будет: Толпыго привёл в Акташ 20 млн. руб. государственных денег. А за них спросить могут при желании. Поэтому другие главы посёлков стараются не высовываться.